Дженнифер Блейк - Черное кружево
По вечерам пираты выпивали, рассевшись вокруг костра. Они коротали время за рассказами о грозных схватках, о прекрасных женщинах и уродливых своднях, о странных обычаях в заморских портах. Иногда они пели или устраивали импровизированные представления.
Как-то раз, находясь в особо творческом настроении, они изобразили пародию на суд. Капитан «Пруденс» играл роль судьи, боцман изображал преступника, судового плотника сделали прокурором, двенадцать матросов, дав торжественную клятву, старательно разыгрывали из себя присяжных, а вооруженный мечом марлина пират удостоился чести стать судебным приставом.
Судья накинул на плечи кусок грязного, перепачканного смолой брезента, водрузил на голову женский парик и нацепил на нос очки. Исполненный чувства собственного достоинства, он взгромоздился на обрубок ствола дерева. Позади него сгрудились матросы, вооруженные ломами, гандшпугами и веслами. Наконец привели преступника, который, вытянув лицо, всем своим видом изображал человека, не понимающего, в чем его обвиняют. Прокурор, взявшись за отвороты жилета и, по всей видимости, впервые в жизни застегнувшись на все пуговицы, принялся излагать состав преступления с видом человека, которому известно слишком многое.
Привлеченные всеобщим весельем, Фелисити с Морганом вышли из хижины и направились к кострам, чтобы понаблюдать за ходом разбирательства дела.
— Да будет известно вашей чести и господам присяжным, — нараспев выводил прокурор, — что стоящий перед вами парень закоренелый негодяй, на котором негде пробы ставить. И я от всей души надеюсь, что вы, ваша честь, прикажете вздернуть его немедленно!
— Почему? В чем виновен этот человек? — спросил судья, бросив горестный взгляд на боцмана.
— Он занимался пиратством во всех морях, что я и собираюсь доказать. Ваша честь, этому подлому преступнику, этому стоящему перед вами отъявленному негодяю удалось спастись от тысячи штормов, всякий раз оставаясь целым и невредимым, и выбраться на берег, тогда как его корабль поглотила морская пучина. Это, как всем известно, означает, что он рожден не для того, чтобы утонуть! Однако, не страшась виселицы, он продолжал разбойничать и грабить всех, кто попадался ему на пути, будь то мужчина, женщина или ребенок. Он похищал грузы с носа и кормы судов, сжигал и топил шхуны и шлюпы, барки и боты, словно в него вселился сам дьявол. Но это еще не все, ваша честь. На его совести остаются и другие, куда более тяжкие и низкие преступления, так что мы должны доказать, что он постоянно употреблял «месть живота», этот омерзительный и гадкий напиток. Да будет известно вашей чести, что этого опасного негодяя отродясь никто не видел трезвым.
В эту минуту матросы разразились громким раскатистым хохотом. Прошло немало времени, прежде чем они успокоились, вновь обратившись в слух.
— Ваша честь, — продолжал прокурор, — я бы мог сказать и получше, да только вашей милости, наверное, известно, что у нас осталось мало рома, а как можно толковать о законе, не промочив перед этим горло? Но как бы там ни было, я надеюсь, вы прикажете вздернуть этого прожженного негодяя!
Судья посмотрел поверх очков на преступника, делавшего над собой героические усилия, чтобы не рассмеяться.
— Скажите, сэр, вы на самом деле последний мерзавец и отъявленный негодяй? Что вы можете предложить в свое оправдание, чтобы мы не вздернули вас немедленно и не оставили сушиться на виселице? Вы признаете себя виновным или нет?
— Я не виновен, да будет это известно вашей чести, — со вздохом заявил подсудимый.
— Не виновен! Только попробуйте повторить эти слова, сэр, и я тут же прикажу вас повесить, что бы там ни решил суд присяжных.
Боцман низко опустил голову.
— Ваша честь, я всего лишь бедный матрос, точно такой же, как все, кто когда-нибудь ходил на судах. Я могу драить палубу, брать в рифы паруса, стоять на руле и сплетать концы не хуже, чем любой другой, кто во все времена плавал по соленым морям, но я попался одному подлому пирату, самому знаменитому из морских разбойников, по ком давно плачет петля, капитану прекрасного судна «Пруденс». Это он заставил меня стать пиратом, ваша честь, хотя я сам того ничуть не желал.
Судья, капитан брига «Пруденс», бросил на боцмана уничтожающий взгляд.
— Отвечайте на мой вопрос, сэр. Как мы должны вас судить?
— По закону Господа и моей родины.
— Ишь чего захотел! Что ж, господа присяжные, я думаю, нам остается только посовещаться и объявить приговор.
Прокурор одобрительно кивнул.
— И я того же мнения, ваша честь, потому что если этому подлому парню позволить говорить дальше, он запросто сумеет оправдаться, чем, несомненно, нанесет оскорбление суду.
— Но, добрые господа, джентльмены, все присутствующие, — умолял подсудимый, — я надеюсь, вы примете во внимание…
— Примем во внимание? — переспросил судья с огромным апломбом. — Как вы посмели просить меня об этом? Я никогда ничего не принимал во внимание, если для этого требовалось собраться с мыслями. С какой стати я должен делать это сейчас, если речь идет о преступлении, за которое следует немедленно вешать?
— Но я надеюсь, ваша честь выслушает мои оправдания.
— Станем мы слушать такого негодяя! Какое нам дело до ваших оправданий? Если хотите знать, наши законы не предусматривают никаких оправданий!
Эта реплика тоже понравилась пиратам, поскольку она почти совпадала с их представлениями о судопроизводстве, сложившимися на основе собственного опыта общения с теми, кто стоит на страже закона в самых разных странах.
Судья призвал присутствующих к тишине, а потом поинтересовался, готов ли обед.
— Да, ваша честь, — послышался ответ прокурора.
— Тогда слушайте меня, вы, негодяй на скамье подсудимых. По решению суда вы, сэр, приговариваетесь к высшей мере наказания на основании трех причин. Во-первых, мне не пристало занимать кресло судьи, никого при этом не повесив. Во-вторых, вы должны болтаться в петле, потому что всем своим видом чертовски похожи на висельника. И в-третьих, сэр, вас должны повесить, потому что я проголодался и потому что у нас, как вам известно, принято заканчивать разбирательство, приговорив подсудимого к повешению, если судье уже приготовили обед, а суд еще продолжается. Да свершится правосудие, негодяй. Хотя постойте! Я придумал кое-что получше. Я посажу вас за стол по правую руку от себя. Когда вы наполните желудок баландой, которой нас тут кормят, вы пожалеете о том, что вас не повесили.
В этом разыгранном моряками спектакле многое походило на правду, слишком многое, как показалось Фелисити, вспомнившей об отце и о других жителях Нового Орлеана, осужденных как изменники на основании несправедливо выдвинутых обвинений.
![Дженнифер Блейк - Обнимай и властвуй [Черное кружево]](/uploads/posts/books/22230/22230.jpg)
