Патриция Гэфни - Одинокий волк
Официант собрал тарелки и подал на стол новое блюдо – обжаренные и тушенные в красном вине бараньи котлеты. Профессор Винтер говорил с леди Олдерн, и Сидни услышала, что он намеревается связаться с мистером Диффенбахером, чтобы обсудить «э-э-э… денежную компенсацию за ущерб, понесенный в результате… э-э-э… инцидента». Он сделал бы это раньше, объяснил отец, но мистер Осгуд посоветовал ему воздержаться от любых заявлений на сей счет, пока дело Майкла не будет решено в суде.
Леди Олдерн наклонилась к профессору и доверительно сообщила:
– Благодарю вас, вы проявили большое великодушие, но в этом нет необходимости. Дело в том, что мой муж уже уладил денежную сторону, и сейчас, я полагаю, вопрос закрыт. Насколько мне известно, дирекция зоопарка полностью удовлетворена.
Она сделала легкое ударение на слове «полностью», и Сидни без дальнейших разъяснений поняла, что лорд Олдерн проявил щедрость. Не пожалел денег. Любопытно, каков будет завтра тон газетных статей. Ее бы ничуть не удивило, если бы после всего случившегося газетчики превратили Майкла в героя.
– Вы еще не успели осмотреть город? – спросил Филип у Кэтрин, с которой не сводил глаз весь вечер.
Он задал вопрос в ту минуту, когда в общем разговоре наступило затишье: все его услышали. Филип смутился и сделал вид, что обращается не к одной только Кэт, но ко всем присутствующим.
– Было бы очень обидно, если бы вам пришлось сидеть в четырех стенах из-за репортеров, когда кругом столько всего интересного.
– Мы действительно просидели в номере все утро, – улыбнувшись, призналась Кэт. – Но потом отец и Майкл дали интервью одновременно трем разным газетам, и мы надеемся, что теперь нас оставят в покое.
– Как все прошло? – спросила Сидни, глядя на Майкла.
Она не могла вообразить, что он способен парировать бесцеремонные вопросы репортеров. Но, может быть, на этот раз они вели себя сдержаннее? Возможно, присутствие лорда Олдерна отрезвляюще подействовало на прессу?
– Мне почти ничего не пришлось говорить. На их вопросы отвечал мой отец.
«Мой отец». Он произнес эти слова с такой гордостью и любовью, с таким трепетом в голосе, что Сидни опустила глаза.
Принесли десерт – миндальный торт и шоколадные сердечки с кремом, на которые Майкл и Сэм немедленно набросились с детской непосредственностью. Подали шампанское и фрукты. Лорд Олдерн поднялся, чтобы сказать тост.
– Дамы и господа, мои новые друзья, моя дорогая семья! Мне нередко приходится произносить речи. Однажды, во время официального обеда, в присутствии трехсот пятидесяти высокопоставленных гостей и самой королевы Виктории меня попросили провозгласить тост в честь Ее Величества – причем безо всякой предварительной подготовки. Я сделал это без малейших усилий. Признаюсь без ложной скромности: я проявил красноречие, достойное королевской особы. Мои друзья позже сказали мне об этом.
Сидни засмеялась вместе с остальными, искоса бросив взгляд на леди Элизабет. Она с улыбкой смотрела на мужа. В ее взгляде снисходительность и ирония сочетались с подлинной любовью.
– Однако сегодня, – продолжал лорд Олдерн, – мне вряд ли удастся найти подходящие слова для выражения своих чувств. Хотя я человек религиозный, должен признаться, что я всегда считал чудеса историческими событиями, характерными для далекого прошлого, но уж никак не для последнего десятилетия девятнадцатого века. Но должен признаться, я ошибался.
Его голос пресекся; Сидни даже подумала, что он сейчас прослезится, но лорд Олдерн сумел сдержаться. Однако он был глубоко растроган и не мог этого скрыть.
– Мой сын… был возвращен мне. Мальчик, которого я любил больше жизни, вернулся к нам. Теперь он взрослый, красивый и очень хороший молодой человек. Я невыразимо счастлив и горд. Мои дорогие друзья… – он обвел всех сидящих за столом блестящими от слез глазами и поднял бокал, – выпейте со мной за это чудо.
– Вы и вправду встречались с королевой? – с жаром спросил Сэм, когда его светлость сел.
Это всех рассмешило. Лорд Олдерн добродушно объяснил мальчику, что, хотя он и шотландец, он заседает в Британской палате лордов, поэтому ему не раз случалось видеть королеву и беседовать с ней. Сэм был потрясен.
– В один прекрасный день Майкл тоже будет заседать в палате лордов, я в этом не сомневаюсь.
Отец и сын улыбнулись друг другу. Сходство между ними казалось поразительным, почти пугающим.
– Правда? – робко спросил Майкл.
– Безусловно. После некоторой подготовки.
– Отец говорит, что Майкл может отправиться в Сент-Андрус и изучать самые разные предметы, какие захочет, – вставила Кэт, радостно улыбаясь брату. – Это старейший университет в Шотландии. Отец там тоже учился, – добавила она, смеясь, – поэтому Майкл может не беспокоиться – его обязательно примут. – Она повернулась к Филипу. – Ты знаешь, что Майкл барон?
Сидни показалось, что в эту секунду ее тетушка проткнет себя фруктовым ножом. Благоговейное выражение на ее лице было чрезвычайно комичным, но Сидни было не до смеха.
Наконец тетя Эстелла взяла себя в руки и заговорила:
– Надеюсь, вы будете так добры, что позволите мне представить вас небольшому кругу избранных лиц, чье общество, смею вас заверить, не будет вам в тягость. Почту за величайшую честь устроить для вас скромный прием в моем доме. Или здесь, в городе, если вам так будет удобнее: мой брат является членом Чикагского клуба, старинного и весьма достойного заведения, самого престижного в городе. Вы бы не…
– Вы слишком добры, сударыня, – учтиво прервал ее лорд Олдерн.
Сидни не могла разгадать, что он на самом деле думает о словесных излияниях ее тетушки. Возможно, он давно привык к подобным проявлениям раболепия и считал их чем-то само собой разумеющимся: чем-то вроде непременного приложения к своему титулу.
– Во время следующего визита мы с удовольствием примем ваше любезное приглашение. К сожалению, наше расписание в настоящий момент не оставляет места для светского мероприятия подобного рода, хотя оно и представляется чрезвычайно заманчивым.
– Нас ждут неотложные дела в Эдинбурге, – поддержала мужа леди Элизабет. – Честно говоря, мы уже сегодня сделали все приготовления к тому, чтобы попасть на ближайший пароход, идущий в Англию. Но я знаю, что мы непременно вернемся, – горячо добавила она. – Иначе и быть не может! Теперь вы наши друзья, и мы перед вами в неоплатном долгу.
Что ответила тетя Эстелла, Сидни уже не слышала, она словно оглохла. Неужели это возможно?! Майкл оставляет ее? Он возвращается на родину? Как же он мог ничего не сказать ей об этом?! А что же теперь делать ей, как она будет жить без Майкла? Вопросы обступили Сидни со всех сторон.
