Виктория Холт - Наследство Лэндоверов
— Я рада, что ты так думаешь.
— С вами поступили по справедливости.
— Спасибо, Джеми.
— Я рассказал все пчелам. Они знают. Они знают о том, что в наши места заглянула смерть, и радуются тому, что вы получили наследство. — Я вымученно улыбнулась ему. — Но печаль не ушла. Она поселилась здесь, — про-
должал он. — Я вижу ее. И чувствую приближение новой смерти. Я знаю, что смерть опять к нам заглянет.
— Значит, ты способен предчувствовать эти вещи, Джеми?
— Иногда. Но я молчу, потому что иначе люди смеются и называют меня сумасшедшим. Может, я и сумасшедший. Но я вижу смерть так же ясно, как вас. Мисс Трессидор ушла от нас, а смерть осталась. Я ее до сих пор чувствую.
— Смерть — вечный наш спутник. Как и рождение. Люди появляются на свет и уходят из него. Такова жизнь, — проговорила я.
Он кивнул.
— Да, я знаю, как это происходит. Вот мисс Трессидор… Ока жила с нами, сегодня еще веселая, а завтра… лошадь спотыкается о дерево и сбрасывает ее с седла… И все. Конец.
— Так бывает. Это жизнь.
— Это смерть. У меня мороз бежит по коже, когда я думаю о смерти. Куда придется ее следующий удар? Кто знает?
Он мечтательно уставился в пустое пространство прямо перед собой, словно заглядывая в будущее.
Я поднялась и сказала, что мне пора.
Он проводил меня до двери. В нем произошла какая-то перемена. К лучшему.
Цветы в саду горели яркими красками, воздух был напоен их ароматом, слышалось жужжание пчел над лавандой.
От Оливии пришло письмо. Она была очень расстроена смертью кузины Мэри, так как знала, что мы с ней были очень близки. Сообщение же о том, что Трессидор достался мне в наследство, ее просто изумило.
«… Ты заслужила это, и я уверена, что под твоим началом поместье будет процветать. И все-таки какое большое наследство!.. Впрочем, ты не такая дурочка, как я, и сумеешь управлять Трессидором не хуже самой кузины Мэри. Тетушка Имоджин говорит, что это безумие, которому следует положить конец. Она была у адвокатов, но те не порекомендовали ей предпринимать какие-либо действия. Она понимает, что поделать ничего нельзя, и это ее бесит. Я вот я рада и считаю, что кузина Мэри правильно распорядилась своей собственностью. Прости мне этот восторг, ведь я знаю, как ты скорбишь по ней.
А у меня уже подходит время. Постарайся все же навестить меня, Кэролайн. Мне очень хочется увидеть тебя. На это есть причина. Скоро ли ты приедешь? Времени немного. Твой приезд для меня очень важен.
Твоя любящая сестра Оливия ».
И снова эта мольба. Я чувствовала, что ей нужно чтото сказать мне. Почему она не напишет? Видимо, такое нельзя доверить бумаге.
Я переговорила с Джимом Берроузом. Сказала, что беспокоюсь за сестру и хочу отправиться к ней. Можно, конечно, отложить поездку до появления на свет маленького, но я чувствую, что Оливия хочет увидеться со мной до родов.
Джим Берроуз заверил меня, что я могу спокойно отправляться, оставив все дела на него, а уж он позаботится о том, чтобы с Трессидором все было в порядке.
— Ни о чем не думайте, собирайтесь и поезжайте.
Месть
Когда я приехала в Лондон, весь город с нетерпением и волнением ждал свадьбы герцога Йоркского и принцессы Мэри Текской, которая до этого была обручена со старшим братом герцога Кларенсом.
Некоторые с искренней и невинной убежденностью, другие с ядовитым цинизмом, но, безусловно, все только и говорили, что об этом «браке по любви», который переключился с одного жениха на другого, после того как первый умер.
Но, независимо от своего личного отношения к этому, все жители столицы ожидали, что событие пройдет с большой помпой. Лондон заполонили приезжие, на улицы высыпали многочисленные продавцы сувениров, посвященных грядущему торжеству.
А я входила в хорошо знакомый мне дом, как всегда, испытывая известное душевное волнение. С ним было связано так много детских воспоминаний…
Навстречу мне вышла мисс Белл.
Она проговорила:
— Я рада, что вы приехали, Кэролайн. Оливия с нетерпением ждет вас. Она несколько изменилась.
— Изменилась?
— Беременность протекает довольно тяжело. Слишком рано после рождения первенца.
— Ну, ничего, скоро все закончится. Роды вот-вот уже…
— В любую минуту.
— Можно мне пройти сразу к ней?
— И даже нужно. А потом уже подниметесь в свою комнату… В вашу старую комнату, конечно. У нас сейчас леди Кэри.
Я поморщилась.
— Вот уже несколько недель у нас живет. И акушерка.
— А… мистер Брендон?
— Да, да, конечно. Мы все немного нервничаем, но не хотим, чтобы Оливия знала.
— Что-то случилось?
— Да нет, просто у нее не было времени толком прийти в себя после рождения Ливии. То, что вторая беременность наступила так рано, было, конечно, нежелательно.
А Оливия к тому же всегда была слабенькая… в отличие от вас. Впрочем, мы проявляем о ней исключительную заботу.
— Я поднимусь к ней, — сказала я.
Сестра полулежала на высоких подушках. Меня потрясло то, как она выглядела. Волосы уже не блестели, а стали матовыми, под глазами залегли большие тени. Но когда она увидела меня, ее лицо осветилось радостью.
— Кэролайн, ты приехала! Я бросилась к ней и обняла.
— Приехала сразу же, как только представилась возможность.
— Да, я знаю. Как это ужасно все… я имею в виду кузину Мэри.
— Да, — проговорила я, — мне было очень тяжело.
— Но она оставила тебе Трессидор.
— Я тебе все расскажу об этом.
— У тебя получится, Кэролайн. Ты умная. Не то что я…
— Нет… порой я бываю такой дурой… Но как ты-то? Как поживает моя крестница?
— Спит сейчас, наверное. Я доверила ее няне Ломан. И мисс Белл, конечно.
— Мы встретились с мисс Белл внизу.
Я встревоженно оглядела сестру. Она находилась уже в последней стадии беременности. Я знала, конечно, что женщины в таких обстоятельствах меняются, но… Оливия изменилась что-то уж очень сильно. Кожа приобрела восковой оттенок, лицо осунулось и, казалось, на нем остались одни только большие глаза, в которых был страх…Тревога за сестру на время вытеснила из моего сердца скорбь по кузине Мэри.
— Путешествие, должно быть, утомило тебя.
— Нисколько. Только вся покрылась пылью, как погонщик.
— Ты прекрасно выглядишь. Какие у тебя зеленые глаза! Я все время забываю их, а когда вижу, вздрагиваю от неожиданности и восторга! Кэролайн, ты ведь не собираешься сразу ехать, правда?
— Нет, что ты? Я останусь у вас надолго.
— Ступай в свою комнату, умойся и переоденься. Уверена, что тебе очень хочется это сделать. А потом мы с тобой поужинаем вместе. Здесь.
