Джейн Фэйзер - Тень твоего поцелуя
Они последовали за ним по крутой и узкой тропе, вьющейся до самой вершины, небольшого, открытого всем ветрам пятачка.
Пиппа посмотрела вниз, в бушующие воды, где стояла на якоре «Морская греза», почти неразличимая точка в полумраке. На грот-мачте горел огонь, но остальная часть была погружена в темноту.
– Пойдем, – сказал Лайонел, взяв ее за руку и уводя от моря. Через пять минут они подошли к крохотному рыбачьему поселку – горстке домишек, сгрудившихся вокруг церкви. Между домами на вешалах сушились сети, и запах рыбы мешался с соленым ароматом моря, оставлявшим на губах специфический привкус.
Лайонел повел их к лачуге за церковью, отстоявшей на некотором расстоянии от других. На окне горела свеча. Рядом лежал большой рыжий кот, задумчиво моргавший ярко-зелеными глазами.
Лайонел постучал, и дверь немедленно открылась. На пороге стоял высокий седовласый мужчина с резкими чертами лица и светло-голубыми глазами, смотревшими на мир с отрешенным выражением человека, зарабатывавшего свой хлеб тяжким трудом моряка. Мельком глянув на незваных гостей, он устремил взор на Лайонела.
– Месье Аштон, мы не ждали вас ранее чем через четыре месяца.
– Планы изменились, Жиль.
Мужчина кивнул.
– Добро пожаловать к моему очагу, – приветствовал он и, распахнув дверь, отступил.
Топили здесь, как выяснилось, бурыми водорослями и плавником. Едко дымившие масляные светильники отбрасывали на пол и стены крошечные круги света.
От очага отошли две пастушьи овчарки и приблизились к посетителям, подозрительно обнюхивая воздух, но по приказу хозяина немедленно удалились.
Из двери, ведущей в заднюю комнату, вышла худенькая женщина с глазами чуть потемнее, чем у мужа. Седые волосы были аккуратно убраны под головной убор странной формы. На увядшем лице угадывались следы былой красоты. Она внимательно всмотрелась в незнакомцев, стараясь получше запомнить их черты. Потом подступила к Пиппе и взяла ее за руки.
– Ты – женщина, которая носит ребенка.
– Я не думала, что это так заметно, – поразилась Пиппа. У женщины был столь странный выговор, что Пиппа с трудом понимала ее французский.
– Я Берта. А срок у тебя больше, чем три месяца.
– По крайней мере по моим подсчетам.
– Ясно, – кивнула женщина. – Постараемся, чтобы ты принесла здорового младенца. Ты слишком тощая. Хорошо, что приехала к нам раньше, чем мы думали.
Недоумевающая Пиппа, не зная, как реагировать на подобное заявление, искоса взглянула на Лайонела, но тот оживленно беседовал с Жилем на странном языке, имевшем весьма отдаленное сходство с французским. Женщина присоединилась к ним, а Робин, Луиза и Пиппа неловко переминались посреди скудно обставленной, но безупречно чистой комнаты.
Наконец Лайонел подошел к ним.
– Все мы останемся сегодня здесь. Сейчас я, Робин и Жиль пойдем переговорим кое с кем. Не волнуйтесь, скоро вернемся.
– На каком языке они объясняются? – полюбопытствовала Пиппа.
– На бретонском. Все равно что у нас корнуэльский диалект. Жиль и Берта говорят также по-французски, хотя их акцент тебе непривычен. Но ты скоро научишься все понимать.
– Надеюсь.
Пиппа уселась на широкую скамью под окном, рядом с котом, милостиво позволившим почесать ему шейку. Так вот какое оно, безопасное убежище, где ей предстоит провести не меньше шести месяцев! При мысли об этом она не чувствовала ни удовольствия, ни досады.
– Я не говорю по-французски, – пожаловалась Луиза. – Ни слова.
– Я стану тебе переводить, – пообещала Пиппа, поднимаясь. Берта принялась вынимать ложки и миски из шкафчика и ставить на длинный, грубо сколоченный стол, выглядевший так, словно был вырублен из ствола старого дуба.
– Давайте я помогу, – предложила Пиппа. Берта, казалось, поколебалась, прежде чем ответить чем-то вроде суровой полуулыбки. Пиппа подумала, что хозяйка – человек вообще мало склонный к веселью.
– Я помешаю суп, – обронила Берта. – Вы найдете хлеб в духовке.
Она отошла. Пиппа тем временем разложила приборы и полезла в выложенную кирпичом духовку.
Мужчины и вправду вернулись на удивление скоро, и Пиппе показалось, что Робин едва сдерживает волнение, словно знает какой-то секрет. Но на все ее расспросы он отвечал молчанием.
– Чем вы занимались? – допытывалась она у Лайонела. – С вашей стороны просто неучтиво бросать нас одних.
– Неужели? – усмехнулся он и, наклонившись, прошептал ей на ухо: – Мы договаривались о венчании, но Робин хочет держать это в секрете от Луизы до самого утра.
– Правда? – восторженно ахнула Пиппа, забывая о своей обиде. – Мудрое решение! Нечего тратить время зря!
Ее глаза радостно сверкали, поскольку она уже успела узнать, что Луиза безуспешно уговаривала Робина отпраздновать их брачную ночь на корабле.
– Совершенно с тобой согласен, – суховато заметил он.
Они ужинали картофельным супом и какими-то странными колючими ракообразными, похожими на маленьких омаров. Кувшин с сидром ходил по кругу, и Пиппа, чувствуя приятную тяжесть в животе, уже начала клевать носом.
Берта перегнулась через стол и заговорила с Лайонелом на своем непонятном языке. Тот ответил несколькими короткими предложениями. Старушка поднялась, подошла к большому деревянному сундуку, вытащила охапку разноцветных покрывал и подала Лайонелу.
– Пойдем, Пиппа. Пора спать.
Он взял се под мышки и поднял со скамьи.
– Вверх, вон по той лестнице, – продолжал он, показывая на узкую лестницу в углу, ведущую на чердак.
Пиппа хотела было спросить, где переночует Луиза, но решила, что Лайонел позаботится об этом, как и обо всем остальном. Она с трудом взобралась наверх и оказалась в маленькой каморке под самой крышей. На полу лежал соломенный тюфяк, и Лайонел бросил на него покрывала. Потом помог Пиппе раздеться. Она ожидала урагана алчной страсти, сопровождавшей каждое их движение последние три дня, но ничего не произошло, и по касаниям его рук она чувствовала, что он тоже не испытывает сегодня желания. Наверное, было бы огромным утешением предаться любви в их последнюю ночь, и до нынешнего момента она не представляла, каково это: находиться так близко от него и не жаждать ласк.
Они легли, прислушиваясь к тихому бормотанью голосов внизу. Потом наступило молчание, и тонкий лучик света, проникавший сквозь неровные доски пола, исчез.
– Значит, завтра ты уплываешь? – спросила в темноту Пиппа, напряженная и забывшая о сне.
– Так нужно. Но я вернусь.
– Когда?
– Не знаю. Попробую приехать до того, как родится младенец.
Сможет ли она это вынести? Вытерпеть многолетнее ожидание? Ожидание, которое продлится до конца жизни. Ожидание Лайонела…
