Ширли Басби - Во сне и наяву
— Ты хочешь, чтобы они остались? — удивленно приподнял брови Янси.
— Да, — с несчастным видом кивнула Сара. — Но только ненадолго. Может, подождем день-другой, а потом вежливо намекнем, что им будет намного удобнее в «Солнечном ранчо».
Танси фыркнула и, взяв несколько предметов туалета Сары, положила их в ящик комода. С шумом задвинув его, она многозначительно взглянула на Сару.
— Послушай меня, мисси! Провалиться мне на этом месте, если эта мегера не затевает очередную пакость! Сюда ее заставили приехать какие-то неизвестные причины, а не желание вновь увидеть «Голубку». Только не рассказывай мне, что она приехала сюда потому, что не может без тебя жить.
Сара решилась было возразить, но Янси вмешался в разговор и холодно сказал:
— Я согласен с Танси. По-моему, Энн замышляет что-то плохое. Но чтобы узнать, что именно у нее на уме, нам придется разрешить им остаться чуть дольше, чем на один-два дня.
— Сколько они здесь пробудут? — тревожно воскликнула Сара. Она не скрывала, что не в восторге от идеи жить с Шеллдрейками в одном доме.
— Только до тех пор, пока я не выясню, какие козни собралась на этот раз подстроить Энн и кто ее жертва. — Немного поколебавшись, он добавил:
— Сара, запомни: «Голубка» — твой дом. Если ты настаиваешь на их отъезде, я вышвырну их отсюда сию же минуту!
Предложение мужа застало Сару врасплох. Она переспросила с хитрой усмешкой:
— Значит, «Голубка» — мой дом и мы можем вышвырнуть их сию же минуту, да? — Встретившись с прямым взглядом мужа, она недоверчиво покачала головой. — Но ведь мы не вышвырнем их, не так ли?
— Твой дом, тебе и решать, — повторил Янси.
Сара помолчала и пожала плечами.
— Ладно, пусть поживут какое-то время… — Лицо ее осветила улыбка. — Остается утешаться мыслью, что я могу прогнать их в любую минуту.
* * *Несмотря на неожиданный приезд Шеллдрейков и так до конца и не прояснившуюся ситуацию между ней и Янси, следующие несколько дней Сара пребывала в прекрасном расположении духа. Она любила своего мужа! Она была в восторге от «Голубки»! И ее радовали изменения, которые происходили у нее на глазах.
За день Сара успевала побывать везде. Она наблюдала, как настилают крышу на амбаре, восстанавливают полуразвалившиеся загоны для скота, ездила смотреть, как отлавливают мустангов и лонгхорнов, слушала истории о былых поездках в «Голубку», которые рассказывали Мария и Танси, готовя еду в большой старомодной кухне. Везде, куда бы она ни приходила, Сара, к своему восторгу и удовольствию, видела, что новая жизнь все прочнее утверждается на старом ранчо. Но самое главное — у нее был ее любимый супруг!..
Сара каждый день выезжала на несколько часов в прерии со своим замечательным мужем, который предпочитал лично руководить работой своих ковбоев. Иногда они проводили в прерии почти целый день, уезжая на рассвете и возвращаясь домой в багровых сумерках. Бывали вечера, когда после ухода Шеллдрейков они подолгу засиживались за столом, за которым много лет назад любили посидеть родители Янси, и мирно беседовали. Говорили об обычных вещах — о ранчо и о работе, которую надеялись довести до конца. Но самыми лучшими часами, краснея от стыда, признавалась себе Сара, были ночные. Они были восхитительны — ночи, которые она проводила в объятиях мужа. Янси учил ее давать полную свободу своей чувственности и постигать бездонные глубины возбуждающей плотской любви, которой занимался с ней.
Сердце Сары переполняло чувство к мужу, и ее так и подмывало заговорить о любви. Много раз по ночам, когда Янси доводил ее до экстаза, она громко вскрикивала, но слова «Я люблю тебя» так и оставались непроизнесенными. Кантрелл ни разу не обронил слова «любовь», как не заговаривал и о причинах, побудивших его жениться на ней, он держал свои чувства в тайне. Но Сару, как это ни странно, такое положение дел вполне устраивало.
Конечно, у нее не было никакого опыта в сердечных делах, но она обладала здравым смыслом и интуицией, что было большой редкостью для красивой молодой женщины. И здравый смысл подсказывал Саре, что Янси не мог бы так страстно каждую ночь заниматься с ней любовью, не мог бы испытывать такого удовольствия от ее общества и ежеминутно дарить ей взгляды, от которых у нее перехватывало дыхание и взволнованно колотилось сердце, не мог бы обращаться с ней с такой согревающей душу заботой и вниманием, так ласково поддразнивать ее, если бы за всем этим не скрывались более глубокие, чем простая физическая страсть, чувства.
Да, Янси до сих пор не признался ей в любви, но Сара была уверена, что это вопрос времени. «Он обязательно произнесет волшебные слова», — уверенно говорила она себе. И не сомневалась, что ждать ей осталось недолго!
В эти дни ничто не омрачало счастья молодой хозяйки «Дома голубки». Все складывалось как нельзя лучше. Бартоломью и Танси быстро устроились в новом месте и были довольны жизнью здесь. И даже Энн Шеллдрейк старалась побольше молчать и не изводила Сару своими постоянными ехидными намеками.
Янси подобрел к Барнеллу и был с ним подчеркнуто вежлив. Он выделил Хайраму один из новых домиков в деревне, которые росли как грибы после дождя, и бывший управляющий «Магнолиевой рощи» жил там, когда возвращался из полевого лагеря. К удивлению Сары, Янси настолько сменил гнев на милость, что время от времени даже приглашал Барнелла в дом на ужин. Сара была довольна жизнью и встречала каждый новый день с радостной улыбкой и весело блестящими глазами.
После пяти недель безмятежной жизни Сара чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она не ходила, а буквально летала по воздуху. Глаза ее всегда весело смеялись, а на нежных губах играла мечтательная улыбка.
Июль выдался жарким, но в августе солнце, словно желая отомстить людям, залило землю опаляющим жаром. Янси попросил Сару оставаться дома, когда отправлялся в прерии на весь день. Он пообещал брать ее с собой в короткие поездки, а для того чтобы хоть как-то смягчить удар, подарил жене пылкий поцелуй и пообещал как можно больше времени проводить с ней.
Во вторую среду августа Янси Кантрелл уехал из дома до вечера. Бесцельно пробродив по ранчо и деревне почти весь день, Сара отправилась к уютному домику, в котором временно поселились Танси и Бартоломью. Бартоломью уехал вместе с Янси рано утром, и Танси, как и Сара, осталась одна.
Сара заглянула в открытую дверь и увидела темнокожую служанку в уютном кресле-качалке. Танси раскачивалась в ней и с довольным видом потягивала из высокого стакана лимонад.
Перед наступлением вечера жара и влажность были особенно нестерпимы. Танси жестом пригласила гостью войти, показала на мягкий стул, стоящий рядом с креслом-качалкой, и протянула ей стакан с лимонадом. Сара с удовольствием приняла освежающий напиток. Несколько минут они просидели молча, наслаждаясь кисловатым, с ароматом лимона напитком и прохладой, царящей в маленьком доме.
