Джулиус Лестер - Улыбка любви
— Уже давным-давно я перестала обращать на них внимание. Просто чувствую себя породистой лошадью.
Он засмеялся и взял бургер обеими руками.
— Нет, определенно я представлял тебя совершенно иначе.
Джесси разломила свою булку пополам и отхлебнула маленький глоточек чая.
— Ты повторил это уже несколько раз. И я опять спрашиваю, что ты имеешь в виду. Но, честно говоря, не уверена, что хочу услышать твой ответ.
Замерев на мгновение, Диллон посмотрел на нее. Затем его челюсти снова заработали. Через некоторое время он отложил бургер и вытер рот салфеткой.
— Я предполагал, что у тебя невозможный характер, что ты холодная и лощеная — женщина, сошедшая с журнальной страницы. Сошедшая, чтобы облапошить такого простого парня, как Стефан, и забыть о нем, как только он надоест.
— Ты перепутал меня с Мата Хари.
— Вряд ли. Я тогда не успел полностью представить себе твой характер, но определенное мнение у меня сложилось.
— Похоже, все свободное время ты уделял мыслям обо мне. Или у меня мания величия?
Он покачал головой и вновь принялся за бургер.
— Нет. Долгое время мы только о тебе и разговаривали.
— Мне повезло. Приятно, когда о тебе говорят. Обычно никто не скажет мне даже "до свидания".
В надежде, что Стефан вернется и ее мечты сбудутся, прошли годы. Как глупо она вела себя. Самые прекрасные годы она посвятила пустым мечтаниям.
— Я уговаривал его хотя бы позвонить тебе и сказать о своих чувствах, но… — Диллон глубоко вздохнул, не находя нужных слов. — Но он никак не мог в них разобраться. Не знал, любит ли тебя на самом деле или ему только кажется. Да он и не особо старался разобраться.
А Джесси, встречаясь с Ребеккой, всегда смотрела на нее с испугом, боясь, что она узнает правду.
Диллон покачал головой:
— Вина, позор, страх. Он совершенно в этом запутался и до сих пор не может тебя забыть. Как бы то ни было, он хотел быть с тобой, и именно этого он не мог себе простить.
Значит, Стефан страдал так же, как и она. Джесси стало еще хуже. И все это из-за одного-единственного поцелуя.
— Сейчас по крайней мере он счастлив, — спокойно сказала она. — Ему хорошо с Литой, у Ребекки тоже все нормально.
— А у тебя?
— У меня? — Она медленно перевела взгляд с салата на Диллона. — Я не знаю.
— Он тебе не пара, и ты это прекрасно знаешь. — Он внимательно наблюдал за ней. — Стефан был напуган той страстью, которую ты заставила его почувствовать. С ним ты никогда не была бы счастлива. Ты или бросила бы его в конце концов, или осталась, но была бы несчастна.
— Ты в этом абсолютно уверен?
— Да, но не уверен, что ты мне веришь.
— Сейчас это уже не имеет никакого значения. По-моему, мне пора возвращаться в Остин. Сегодняшний обед — затея совершенно дурацкая.
— Нет. — Он нагнулся через стол и положил ладонь на ее руку. — Я хочу, чтобы ты пришла. Я хочу убедиться, что между вами все кончено.
— Зачем?
— Возможно, я хочу, чтобы ты стала моей.
— Диллон, — едва слышно прошептала она. В голосе были сожаление и растерянность. Она высвободила руку, борясь с охватившей ее слабостью. Кажется, я кость, брошенная двум собакам. Я не понимаю, в какую игру вы играете, но я не хочу быть мячиком.
Она положила салфетку на стол и отодвинулась.
— Я, пожалуй, пойду.
— Только при одном условии, — ответил он, не пошевелившись. — Обещай, что придешь сегодня вечером к нам.
Джесси закрыла глаза и тихонько застонала.
— Хорошо, — наконец произнесла она, — но только потому, что обещала Лите.
Диллон положил на стол салфетку и деньги, поднялся и, подойдя к Джесси, взял ее под руку.
— Договорились. Я за тобой заеду. Если бы он не вырвал у нее обещание, она успела бы собраться и уехать. Она по-настоящему боялась этого обеда. Совершенно не хотелось вспоминать со Стефаном старые времена, когда поблизости будет Лита, которая вряд ли останется такой же радушной пред всевидящим оком мамы Руис. Не вызывало восторга и постоянно меняющееся настроение Диллона.
После непродолжительного сна, просто необходимого ей, у Джесси едва осталось время принять душ и переодеться. Окраина, куда они приехали, резко отличалась от той, где она была сегодня утром. Дома значительно больше, а улицы шире. Около домов аккуратные лужайки, а вдоль обочины развесистые деревья. Явно богатый квартал.
Скромный автомобиль Диллона свернул на частную дорогу между деревьями, похожую на аллею, и через несколько минут подъехал к дому в испанском стиле, который вполне можно было назвать большим особняком. Джесси не выдержала:
— Это твой дом?
— Да.
— Ты носишь эти тряпки, ездишь на этой развалюхе и живешь в таком доме?
— Было время, когда моя юридическая карьера приносила деньги.
— И, видимо, не малые.
Ничего не ответив, Диллон вышел из машины и, обойдя вокруг, открыл ее дверцу. Вылезая, Джесси произнесла:
— Неужели тебе нравится жить в этом доме? Как-то не верится.
Вдруг Диллон притянул Джесси к себе и захлопнул дверцу. Несмотря на сумерки, было заметно, что он был взволнован.
— Своими прекрасными глазами ты видишь очень многое, Джесси.
— Значит," тебе не нравится этот дом?
Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
— Может, сегодня, попозже, я расскажу тебе длинную историю моей печальной юности.
— История связана с домом?
— Это дом матери. — Он взял ее за руку и повел через сад к дому. — И какое бы мнение у тебя о ней ни сложилось, она заслуживает и этого дома, и еще многого. Всем, что мы с Литой имеем, кем мы стали, мы обязаны матери, той жертве, которую она принесла. — Диллон снова замолчал и улыбнулся. — Моя мама — жесткая женщина, и иногда ты очень ее напоминаешь. Думаю, вы друг другу понравитесь.
— Надеюсь, она не так наслышана о нашей со Стефаном истории, как ты и Лита.
— Скорее всего ей ничего не известно. А меня тебе нечего бояться. Сегодня вечером мы со Стефаном очень долго разговаривали, и я теперь за вас спокоен.
— Что?! — Она резко отстранилась. Но тут в доме открылась дверь, и они оказались в полосе света.
— Диллон? Это ты? — позвал женский голос. Голос был протяжным, скорее с техасским акцентом, нежели с резким испанским, насколько в этом разбиралась Джесси. — Почему ты так долго? Мальчики уже проголодались.
— Я хочу поговорить с тобой попозже, — тихо сказала Джесси.
— Всегда готов, — улыбнулся он. — И даже жду этого с нетерпением, но в доме голодные дети.
— Пусть она вас не обманывает. — В дверях, словно луч солнца, возникла Лита. — Мы со Стефаном, только что вернулись. Приди вы хоть час назад, мы не сели бы за стол ни на минуту раньше.
