Аннет Клоу - Колдовское наваждение
Эмиль сам удивлялся, с какой легкостью изобрел свою «легенду» и новое имя. Это имя он взял как среднее из своего — Клэйтон, или Клэй, а фамилию — по девичьей фамилии матери — Феррис. В его планы входило знакомство с дочерью изобретателя, ухаживание за ней с целью добиться приглашения в дом, а затем — в зависимости от обстоятельств — попытка заставить отца выдать все секреты или украсть чертежи. Джон Колдуэлл оказался так простодушен, и, хотя охранял тайну своих изобретений, выведать их при наличии большего времени не составило бы труда, но Патриция…
Знакомство с ней перевернуло весь его внутренний мир. Он влюбился. Он, Эмиль Клэйтон Шэффер, изгнанник, ненавидящий южан, капитан Армии Союза, влюбился в новоорлеанскую красавицу!
Страдая, он закрыл глаза.
О боже! Что она подумает о нем, когда утром все обнаружат взломанные замки и пропажу? Конечно, сопоставив все факты, они придут к выводу, что под именем Клэя Ферриса скрывался самозванец, шпион и вор. Патриция возненавидит его!
Он взглянул опять на лестницу, ведущую вверх… Да, он сделал бы для нее все на свете, кроме одного — предать Союз, свою армию и допустить, чтобы при взятии Нового Орлеана пролилось много крови! Как глупо и некстати он так страстно и мучительно влюбился!
Раньше он завоевывал многих женщин небрежно и хладнокровно, но в его победах никогда не было любви. Впервые в жизни все было по-другому! Запланировав ухаживание за Патрицией с целью знакомства с ее отцом, он попался в собственные силки и уже не смог использовать ее, чтобы шантажировать Джона Колдуэлла. Оставался только самый опасный путь — тайное проникновение в дом и кража. Вот почему он здесь этой темной, глухой ночью.
Его задача выполнена — схема обороны и чертежи торпед у него в кармане. Но уйти, не взглянув в последний раз на любимую девушку, было выше его сил, и Эмиль, крадучись, стал подниматься по ступенькам.
Внезапно сверху раздался мягкий звук шагов. Эмиль взглянул туда. Там, наверху, стоила Патриция. Ее глаза были широко раскрыты, черные волосы рассыпались по плечам, а края тонкой ночной сорочки развевались от легкого ветерка.
Какое-то мгновение оба стояли молча и смотрели друг на друга. Опасность свела судорогой горло Эмиля — ведь было очевидно, что придумать какую-то убедительную причину, объяснявшую его присутствие здесь, глухой ночью, он не в состоянии. Она, конечно же, сразу все поймет.
Первой опомнилась Патриция. Она поднесла палец к губам, как бы давая сигнал, чтобы он сохранял молчание. Затем она, неслышно ступая, спустилась вниз по ступенькам и, взяв Эмиля за руку, повела его за собой в свой кабинет.
Закрыв дверь и повернувшись к нему, она очень тихо прошептала:
— Боже! Что ты делаешь здесь?
У Эмиля пересохло в горле. Ему придется сейчас лгать о цели своего визита во имя спасения жизни.
— Я хотел видеть тебя, — прошептал он в ответ. — Сегодня после полудня я сказал, что нам не следует больше встречаться. Знаешь, мы так нехорошо с тобой расстались. И я не мог успокоиться, не мог уснуть… — Эмиль уставился в пол, так как было трудно выдержать взгляд ее чистых, голубых и доверчивых глаз. Он ненавидел себя за то, что ему пришлось лгать любимой девушке, скрывая свои истинные намерения. Но он понимал, что другого пути у него нет. Ему надо было срочно уходить, чтобы его не обнаружили, а потом добраться до торпед и уничтожить их.
Он поднял голову и, взглянув на нее, тихо заговорил:
— Моя дорогая девочка, с той минуты, как я увидел тебя, я совершенно лишился покоя. Я беспрестанно думаю о тебе. Ты зажгла во мне такую страсть, какую я никогда не знал в своей жизни. Я люблю тебя, Патриция! И желаю тебя, как никого на свете!
Она стояла перед ним в мягкой ночной сорочке, ее груди вздымались под тонкой материей. И вся она, такая трепетная, теплая, близкая, вызывала в нем действительно непреодолимое желание.
Патриция смотрела на него широко открытыми глазами. Ее губы мягко раздвинулись. Взгляд его черных глаз, казалось, гипнотизировал ее. Она едва могла дышать и плохо соображала, что происходит. Он взял ее руку, прижал к себе. Их уста слились воедино. Она страстно ответила на поцелуй, и Эмиль застонал от острого желания. Оторвавшись от ее губ, он начал целовать ее лицо, волосы и шею. Она таяла от прикосновения его мягких губ, исследовавших ее тело. Прижимаясь к ней, он целовал ее все ниже и ниже, нежно касаясь груди, что открывалась в глубоком вырезе ночной сорочки.
— О, Клэй, Клэй… — бормотала она страстным, нежным голосом.
Эмилю стало не по себе, когда он услышал это имя, и в душе он жаждал, чтобы оно было его настоящим именем.
Он заглушил ее слова своим поцелуем, а его руки стали спускаться ниже по ее телу, дотрагиваясь до ее груди и лаская ее. Дрожащими пальцами он нащупал пуговицы ее ночной сорочки и быстро расстегнул их, обнажая ее прелестные груди. Чутко играя пальцами, он слегка сжал груди и дотронулся до сосков. В это мгновенье она застонала — так ответило ее тело на интимные ласки.
Эмиль взглянул на нее — ее голова откинулась назад, глаза были закрыты, а лицо излучало блаженство. Увиденное еще больше подогрело его желание.
— Любимая, желанная, — повторил он, срывающимся от страсти голосом.
Патриция открыла глаза и взглянула на него сияющим взглядом. Она даже не сделала попытки прикрыть свою обнаженную грудь. Более того, в тот момент, когда они стояли, тесно прижавшись друг к другу, она вдруг поняла, что любит его и так же желает его, как и он ее.
— Я люблю тебя, — пролепетала она, и Эмиль опять страстно и самозабвенно начал ее целовать.
— Разреши… разреши мне любить тебя… — умолял Эмиль.
— О, да, — ответила она, не задумываясь ни о чем. В это мгновенье для нее существовали только ее любовь и ее страсть. Он сорвал с нее ночную рубашку и стал рассматривать ее дивную фигуру. Не отводя глаз от Патриции, Эмиль тоже стал раздеваться. А она, так же, не сводя глаз, зачарованно смотрела, как освобождается от одежды его стройное, мускулистое тело.
Вдруг она заметила длинный белый шрам на груди любимого. Затем ее взгляд опустился на его плоский живот с завитками волос, переходящими узкой полоской к тому месту, на которое она еще не отважилась взглянуть.
Он мягко усмехнулся и сказал дрожащим от желания голосом:
— Подойди ко мне. Время пришло. Я хочу, чтобы ты узнала мою любовь.
Патриция с опаской перевела свой взгляд к запрещенному месту. Его плоть… Какой она была сильной, даже пугающей… И еще она поняла, к своему удивлению, что ей хочется почувствовать эту силу.
Дыхание Эмиля стало тяжелым, и он произнес заклинающим тоном:
