Мелоди Морган - Приют любви
Джонси распахнула глаза.
Он посмотрел на нее в упор и сказал:
– А вот последнее – правда. Вы упрямы. И прежде чем она смогла ответить, он снял с нее туфлю и осмотрел лодыжку, которая уже начала опухать.
– Кости целы. Всего лишь растяжение, но вам надо полежать несколько дней.
– Благодарю вас, мистер Доусон, – сказала она, высвобождая ногу из его крепких пальцев.
Никто из мужчин никогда не дотрагивался и, говоря по правде, даже не смотрел подобным образом на ее ступню.
– Через несколько дней я загляну проведать вас, – сказал он, поднимаясь.
Эти слова заставили Джонси выпрямиться на стуле.
– Полагаю, в этом нет необходимости. Я сама могу о себе позаботиться.
– Я же сказал, что чувствую себя частично ответственным. – Мэт коснулся полей своей шляпы и собрался уходить. – Загляну через несколько дней, – подчеркнуто повторил он.
Услышав, что входная дверь закрылась, она испустила вздох облегчения. Ей не следовало ходить в город, по крайней мере не сегодня. Теперь вот извольте радоваться. Может, если она положит ногу повыше и приложит холод, станет лучше. Джонси сняла чулок, вспыхнув при мысли о том, что позволила Мэту Доусону так интимно коснуться себя. Но об этом никто не узнает.
Допрыгав до мойки, рядом с которой Мэгги складывала чистые полотенца, она налила в ведро воды, опустила туда полотенца, отжала их. Допрыгала до ближайшего стула, села на него, а на другой положила больную ногу. Подняв юбки до колена, она обернула лодыжку полотенцами.
– Что случилось? – раздался с порога голос Милочки.
– Я по глупой случайности подвернула лодыжку. Во всяком случае, так сказал доктор Доусон.
Милочка улыбнулась:
– Доктор Доусон?
– Да. Помнишь того мужчину, который вломился в дом в первую ночь, когда я была здесь?
– Мэт Доусон. Но он не врач, у него большое ранчо за городом. – Милочка выглядела озадаченной. – Он сказал тебе, что он врач?
– Нет. Это длинная история. А конец ее таков: через несколько дней он зайдет взглянуть на мою ногу. – Джонси поправила полотенца. – Он чувствует себя виноватым.
– Понятно.
Но Джонси подумала, что ничего ей не понятно. Но делать нечего – она слишком устала, чтобы пускаться сейчас в объяснения. Она сделает это потом. Может быть.
– Очень болит? – спросила Милочка, склоняясь над пострадавшей щиколоткой Джонси и разворачивая ткань. – Хм. Немного распухла, но синяков нет. Надо несколько дней подержать ее в покое.
– Я знаю, – простонала Джонси. – А у нас столько работы. Так мы никогда не подготовим пансион. – Джонси нахмурилась, почувствовав прилив раздражения.
– Подготовим, – отозвалась Милочка, потом спросила: – Это Мэт привез тебя домой?
– Да, – ответила Джонси, задумавшись, насколько хорошо Милочка знает Мэта Доусона. Той ночью он обнаружил отличное знакомство с домом, а сегодня безошибочно отнес ее на кухню. И вовсе не потому, что оттуда пахло готовящейся едой: Мэгги нигде не было видно. Хотя, если вспомнить его открытую фамильярность с девицей из салуна и обыск наверху, не приходится сомневаться, что он был здесь постоянным клиентом. Джонси тут же заставила себя не думать об этом.
– А где Мэгги? – спросила она.
– Она лежит. Плохо себя чувствует, но к вечеру ей станет получше.
В устах Милочки это прозвучало так, словно в отдыхе Мэгги не было ничего необычного. Какая все же странная девушка.
– Обед мы пропустили, – сказала Милочка. – Сиди, не вставай, я что-нибудь соберу для нас.
– Я не хочу, чтоб ты работала одна. Сидя я могу чистить лампы и другие предметы.
– Прекрасно. И если побережешь лодыжку, не успеешь оглянуться, как встанешь на ноги.
Они поели сыру и свежего хлеба, выпили холодного чаю, потому что разжигать огонь и кипятить свежий чайник не захотелось. А из куска яблочного пирога получился восхитительный десерт. Потом Джонси оперлась на Милочку и допрыгала до вычищенного дивана в большой гостиной.
– Удобно устроилась? – спросила Милочка.
– Да, спасибо.
– Пойду – гляну на Мэгги. Когда вернусь, придумаем, что ты сможешь делать, – сказала она и ушла.
Джонси с одобрением окинула взглядом комнату. Тяжелые шторы были выстираны, бахрому с них спороли. Солнце било в окно, сияньем отражаясь на медных частях ламп. Она вдохнула приятный запах пчелиного воска и лимона и почувствовала удовлетворение от хорошо выполненной работы.
Это была ее любимая комната. Джонси нравился большой мраморный камин с таким же большим прямоугольным зеркалом над ним. У камина стояла корзина с лучиной для растопки. Гостиная была практически пустой, если не считать двух удобных стульев напротив дивана. Ей виделся большой обеденный стол и стулья с прямыми спинками, нарядные хрустальные люстры. Так она сидела и мечтала, а солнце светило в окна, и по комнате разливались цветные огоньки.
Внимание ее привлек звук шагов на крыльце, и она глянула в переднюю, надеясь, что Милочка спустилась вниз. Но, похоже, придется впустить визитера самой. А она еще и босая на одну ногу. Это, без сомнения, Дэн – принес ее заказ. В таком случае, он, конечно, поймет, если она не пойдет к двери, и Джонси крикнула:
– Входите, пожалуйста!
Джонси сидела на диване, вытянув на нем ноги и подоткнув под них юбки, и чувствовала себя очень неловко. Что ж, подумала она, ничего не поделаешь.
Дверь широко распахнулась, явив безупречно одетого мужчину – от коричневатой фетровой шляпы до идеально скроенного костюма. На его начищенных сапогах не было ни пылинки, и Джонси подивилась, как это ему удалось. Она не могла представить, чтобы этот человек, стоя перед дверью, вытирал носки своей обуви сзади о брюки. По правде говоря, она подумала, что одна нога не выдержала бы веса его тела.
– Меня зовут Джей Ти Лоуренс, – произнес незнакомец, дотронувшись до шляпы, но не сняв ее. – А вы представляете собой дивную картину, мисс Тейлор, расположившись вот так на диване. – На его лице обозначилась усмешка, но глаз она не достигла. – Ну а теперь ответьте мне, что за чушь я слышал, будто вы закрыли заведение?
Не дожидаясь приглашения, он уселся на стул напротив нее. Его холодные синие глаза вперились в Джонси.
Она почувствовала, что закипает, и поняла, что этого он и хочет. И тут же собралась.
– Мистер Лоуренс, я вас не знаю, хотя вы и выяснили, кто я. Я возмущена вашим приходом в мой дом, вы ведете себя так, словно лично в нем заинтересованы. Я не обязана давать вам отчет, поэтому, пожалуйста, уходите. Всего доброго.
Она знала, что румянец заливает ее щеки, выдавая негодование. И хорошо, подумала она, пусть видит, что я возмущена.
– Моя дорогая леди, так получилось, что вас не поставили обо мне в известность.
