Сандра Дюбэй - Ночной всадник
Блисс нахмурилась.
– Тогда все крыло надо снести. И башню тоже. Она ведь может обвалиться!
Но конюх энергично замотал головой.
– Ничего не обвалится. Стены здесь крепкие, сгорели только внутренние перекрытия. И крыло, и башню можно восстановить. – Голубые глаза его затуманились, словно он вглядывался во что– то, невидимое для Блисс. – Да, когда-то наш замок был по-настоящему прекрасен.
– Вы жили здесь до пожара? – спросила Блисс.
– Да, миледи, – подтвердил он. – Я родился здесь, в замке. И остался здесь, когда всех остальных отослали прочь.
– Остальные отказались присягнуть мне на верность, – повторила Блисс слова сэра Бейзила.
– Не все, миледи, легко расстаются со старыми привязанностями, – ответил он.
– А вы? – спросила Блисс.
Конюх пожал плечами.
– Мне идти некуда. Замок Четем – мой дом.
Блисс подняла взгляд к серебристо-серым стенам.
– Так вы знали покойного лорда де Уайлда?
– Да, миледи. Он был настоящий джентльмен. Человек чести.
Блисс показалось, что в глазах старика мелькнула горечь. Прежнего хозяина, которого Айзек любил и которым привык восхищаться, вышвырнули из замка у него на глазах. Должно быть, конюх видит в Блисс захватчицу.
– Все это очень печально, – пробормотала она, не зная, что еще сказать.
Айзек пожал плечами.
– Что делать, миледи, судьба, – ответил он.
– Да, наверно… – произнесла Блисс, нервно сцепив руки в теплых перчатках. – Что ж, я пойду. Очень холодно сегодня, правда?
– Верно, миледи, – согласился конюх.
Неуверенно улыбнувшись, Блисс направилась обратно к воротам. Она не оглядывалась назад – и напрасно. Ведь, оглянувшись, она увидела бы, как Айзек скрывается за той самой дверью, которую только что заклинал ни в коем случае не отворять.
Вечером, готовясь ко сну, Блисс подошла к окну. Рассеянно водя гребнем из слоновой кости по волосам, огненной волной ниспускающимся до пояса, она любовалась развалинами, которые полная луна залила каким-то неземным серебристым светом.
Блисс уже хотела отойти, как вдруг внимание ее привлекло какое-то движение за окном. Чья-то темная фигура мелькнула в развалинах. Блисс показалось, что незнакомец, кто бы он ни был, двигался быстро и уверенно, словно эти места были ему хорошо знакомы.
Стукнула дверь: в спальню вошла Мерси, горничная Блисс. Родители этой девушки жили в близлежащей деревне, принадлежащей хозяевам Четема. Горничная сделала реверанс и замерла, ожидая приказаний.
– Мерси! – позвала Блисс, на мгновение оторвавшись от окна. – Подойди-ка сюда!
Горничная подбежала к окну. Но развалины были уже пусты: ни звука, ни движения, ни единой бесшумно скользящей тени.
– Что такое, миледи? – спросила девушка.
Блисс со вздохом отвернулась от окна.
– Кто-то бродит в развалинах. Я его видела!
– Люди говорят… – начала девушка, но запнулась на полуслове.
– Что же говорят люди? – подбодрила ее Блисс.
– Ах, миледи, толкуют, что в том крыле нечисто, – ответила горничная. – Будто бы в лунные ночи там является дух самого покойного милорда. – Карие глаза хорошенькой служанки испуганно расширились. – Говорят, он не успокоится, пока… – Она снова замолкла, виновато опустив глаза.
– Пока замок не вернется к де Уайлдам? – закончила за нее Блисс.
Девушка смущенно кивнула.
– Простите, миледи, я не должна была этого говорить.
Блисс покачала головой, затем дернула золотой шнур, и окно закрыли тяжелые бархатные занавеси.
– Не беспокойся, – сказала она. – Неудивительно, что среди местных жителей ходят такие слухи. Они были очень преданы лорду де Уайлду, верно?
– Верно, миледи, очень, – подтвердила Мерси.
– Ладно, можешь идти, – отпустила ее Блисс.
Горничная сделала реверанс и повернулась к дверям. Блисс отодвинула штору и снова взглянула на зияющие черные окна западного крыла. Развалины были тихими и молчаливыми, словно… Блисс вздрогнула… словно гробница.
Ледяные мурашки пробежали у нее по спине. Что, если неуспокоенный дух барона де Уайлда и вправду бродит ночами по своему родовому гнезду?
– Все это глупости, – строго сказала себе Блисс. – Привидений не бывает!
Однако, ложась в постель, она не стала задувать все свечи. Всю ночь у ее постели горел огонек.
Но даже десяток свечей не смог бы разогнать таинственные тени, гнездящиеся по темным углам спальни, которая когда-то принадлежала покойному барону.
3
Было уже далеко за полночь, когда Блисс проснулась, разбуженная горничной.
– Проснитесь, миледи! – восклицала Мерси, тряся ее за плечо. – Да проснитесь же!
Блисс с трудом разлепила сонные веки, отбросила с лица волосы и уставилась на горничную, стоящую у постели в одной ночной рубашке. Темные волосы Мерси были распущены и в беспорядке падали на спину. Очевидно, она тоже поднялась с постели второпях.
– Мерси, что случилось? – спросила Блисс. – Замок горит?
– Нет, миледи, упаси боже! Просто к нам стучатся трое путешественников и просят ночлега. Говорят, что дошли до замка пешком.
– В такое время?! И что это за люди? Как выглядят?
– Знатные господа, миледи. Сказали миссис Лонсдейл, что их фамилия – Вилльерс. – Горничная нахмурилась. – Имен я не запомнила, но…
– Вилльерс? Боже мой! Беги вниз, Мерси, и скажи миссис Лонсдейл, чтобы приняла их как следует! А я сейчас спущусь!
Не успела горничная выйти, как Блисс спрыгнула с кровати и принялась лихорадочно одеваться. Вилльерсы, думала она, – одна из самых известных фамилий в нынешней Англии. По-видимому, эти люди в родстве и с герцогом Бекингемом, товарищем королевских забав и одним из влиятельнейших людей в стране, и с бессменной королевской фавориткой, графиней Каслмейн. Таких людей, безусловно, надо впустить в замок и гостеприимно встретить, пусть они даже и явились среди ночи. И не стоит заставлять таких знатных гостей ждать.
Натянув платье поверх ночной рубашки, Блисс несколько раз провела щеткой по рыжим кудрям и выбежала из теплой спальни, чтобы поздороваться с нежданными гостями.
Все трое сгрудились вокруг камина, протянув иззябшие руки к весело потрескивающему огню. Блисс увидела двух женщин, одну – свою ровесницу, другую постарше, и джентльмена. Все трое были одеты в шелк и бархат и закутаны в меха. С первого взгляда в них узнавались люди из хорошего общества, и Блисс от души пожалела, что они не явились в более подходящее время, когда она смогла бы принять их с подобающей роскошью и торжественностью, как следует владелице замка.
Джентльмен заметил ее первым. Это был высокий, широкоплечий человек с густыми темно-русыми волосами, роскошной волной спадающими на плечи. Кружевные отвороты его синего камзола, украшенные золотыми нитями, сверкали в свете очага. Он улыбнулся Блисс, обнажив белоснежные зубы, а затем отвесил такой низкий поклон, словно встретился с ней в галерее Уайтхолла, а не в огромном холодном зале занесенного снегом провинциального замка.
