Джери Уэстерсон - Затаившаяся змея
— Не томите же меня.
— Благослови меня, Иисус, но это был сам Терновый венец.
— Венок из терниев?
— Нет, не венок из терниев! — с каким-то даже ликованием возразил Уинком, качая головой. — Тот самый Терновый венец.
— Господи Боже! — непроизвольно вырвалось у Криспина.
Он легонько дотронулся до лба, но не почувствовал ни крови, ни царапин.
— Вот именно, — откликнулся шериф. — Это было предложение мира французским королем Карлом нашему королю Ричарду[8]. Предполагалось, что его величество возьмет из Венца любой шип, какой пожелает. Но теперь вся эта штука исчезла.
Сочувственно крякнув, Криспин откинулся на стуле, утешаясь вином.
— Да, исчезла. Убивший курьера взял и реликвию. Слухи достигли двора, и говорят, что Ричард расценивает это происшествие как крайнее неуважение к своей особе. Но французский посол полагает, что Венец украден Ричардом.
— Насыщенное, однако, утро.
— Да. И к тому же долгое. У меня здесь указ короны начать во всем королевстве ежедневные упражнения в стрельбе из лука. Немедленно.
— Но об этом и так уже есть закон. «Всякий мужчина от шестнадцати до шестидесяти лет должен упражняться в стрельбе из лука по воскресеньям и праздничным дням». — Он посмотрел на Джека, словно ждал подтверждения столь хорошо известному факту. — Это было установлено дедом короля, королем Эдуардом Виндзорским[9].
Но сегодня не воскресенье и не праздник.
— В данном указе, — шериф глянул в документ, — говорится, что все мужчины должны практиковаться ежедневно.
Криспин выпрямился на стуле.
— Король ожидает вторжения?
— Такая возможность не исключена. Если только Венец не будет в скором времени возвращен.
Криспин снова откинулся на спинку стула и сделал глоток вина. Вдохнул его аромат, потом вытянул и скрестил ноги.
— Вы желаете нанять меня для поисков?
Уинком засмеялся.
— Ты самый невозможный человек из всех, кого я знаю, Гест. Хочешь быть затычкой во всех бочках?
— Я лишь предположил…
Шериф перестал смеяться.
— Я тебя не вызывал. Почему ты пришел?
Криспин криво усмехнулся:
— Я пришел сюда, чтобы сообщить о трупе. В «Голове короля».
Уинком вскочил.
— Я так и знал! — Он ткнул длинным пальцем в сторону Криспина. — Я знал, что ты в этом замешан. Только попробуй сказать, что ты не тот человек, который увел и спрятал тех женщин.
Нахмурившись, Криспин посмотрел на дно пустого кубка и поставил его на стол.
— А мне необходимо это говорить?
— Ну и влип же ты! — рявкнул шериф. Он со смехом потер ладони. — Давай выкладывай все, что знаешь.
Криспин неторопливо поднял на него взгляд.
— Да нечего особо и рассказывать. Эти женщины обнаружили в своей комнате покойника и пришли ко мне.
— Почему?
— Потому что я занимаюсь розысками, если вы помните, убийц, потерянных вещей. Мне платят за умственные усилия, господин шериф. Я знаю, вам этого не понять.
Шериф сграбастал его за оплечье капюшона и рывком поставил на ноги. Криспин ожидал чего-то подобного, поэтому подготовился и не удивился. Шериф со злобой в упор смотрел на Криспина, обдавая его горячим дыханием.
— Хватит с меня тебя и твоих насмешек, Гест. Это ты служишь мне, а не я — тебе. Не забывай об этом.
При каждой фразе он встряхивал Криспина, а затем толкнул на стул. Криспин сел как следует и оправил одежду. Шериф выхватил кинжал и со стуком бросил его на стол.
— Я задаю вопрос. За каждый неверный ответ ты чего-то лишаешься.
Криспин посмотрел на клинок, на медную поперечину и украшенную драгоценными камнями рукоять.
— Чего-то?
— Уха, пальца. — Шериф оскалился. — Чего-то.
Криспин оглянулся на Джека.
— Беседа принимает неприятный оборот.
— А я ничего хорошего и не обещал.
— А я-то пришел к вам по доброй воле, чтобы рассказать о покойнике…
— О котором я уже и так знаю. Давай, давай. Гест. Я жду твоего ответа.
— А что был за вопрос?
Схватив кинжал, Уинком приставил его к горлу Криспина.
— Черт побери, Гест! Ты смеешься надо мной?
Металл холодил шею.
— Говорят, что «остроумие — это дерзость, получившая образование».
Шериф помедлил, прежде чем убрать кинжал от шеи Геста.
— Опять твой Аристотель?
— Да, милорд. — Криспин сел чуточку свободнее, но расслабился не до конца. Потер шею. — Рекомендую его вам. У него имеется афоризм на любой случай жизни.
— Зачем его читать, — шериф поигрывал клинком, не возвращая его в ножны, — когда ты с такой готовностью цитируешь его при каждом удобном случае?
Закрыв глаза, Криспин кивнул:
— Совершенно верно.
— Но ты оттягиваешь неизбежное. — Уинком плашмя похлопал лезвием по ладони. — Расскажи мне об этих женщинах и о том, что ты обнаружил в их комнате. И следи за каждым своим словом.
Криспин исподтишка вытер пот, выступивший над верхней губой, украдкой бросил взгляд на Джека. Парнишка скорчился в углу. Очень правильно.
— Женщины испугались, что их обвинят в смерти этого человека, поэтому наняли меня, чтобы я нашел убийцу.
Шериф вяло похлопывал клинком по ладони. Криспин наблюдал за его движением.
— И что? Где теперь эти женщины? — Уинком поднес кинжал к лицу Криспина. — Следи за каждым своим словом.
— Да уж слежу как могу, милорд. Они… в безопасности. В надежном месте.
Шериф наклонился вперед и приставил кончик кинжала к носу Криспина.
— Где?
Криспин скосил глаза на лезвие и вздохнул, гадая, как будет выглядеть без носа. Сглотнул.
— Этого я вам сказать не могу, милорд. Они наняли меня и для того еще, чтобы я их защищал.
Уинком выпрямился и встал позади стула, на котором сидел Криспин. Он казался сыщику пауком, который ползет по его ноге, готовый укусить в любой момент. Криспин не смел шевельнуться.
— Это не ответ.
— Знаю, милорд. Но что вы от меня хотите? Предать доверившихся мне?
Уинком негромко прищелкнул языком, и у Криспина зашевелились волосы на затылке.
— Ни в коем случае, мастер Гест.
Клинок со свистом скользнул в кожаные ножны у самого уха Криспина. Он облегченно вздохнул.
— Давай-ка пойдем на место преступления, — сказал шериф, — и обсудим это там.
Глава 5
Криспин снова стоял в той комнате в «Голове короля», где жили сестры, и примечал, что изменилось, а что осталось без изменений. Джек пробормотал, что боится мертвецов, и попросил разрешения подождать на улице, вместе с солдатами шерифа. Криспин рассеянно кивнул, и Джек обвел комнату взглядом и исчез как тень.
