Людмила Сурская - Норильск - Затон
Муж недовольно продолжил:
— Остались в Норильске в рабочих бараках, мы проезжали, за городом чернеют их полусгнившие скелеты. Кончили Норильский горнометаллургический техникум, потом индустриальный институт.
Теперь Лиза зацепилась за это:
— А что здесь есть и институт?
Пришлось Илье рассказывать и про это.
— Есть, готовят горняков, металлургов, механиков, энергетиков, строителей. Каждый седьмой специалист с высшим образованием, работающий на комбинате его выпускник… 19 кафедр.
— И что дальше? — обняла она его, прижавшись к горячей щеке.
Илья сел и попросил, принесли Лизу ему воды, мол, горло перехватило. Пока та гоняла в кухню и вернулась, муженёк сладко похрапывал. Решив, что это уж слишком и такой манёвр с ней не пройдёт, она принялась будить его. В результате раздосадованному Илье пришлось продолжить рассказ. Ругал он только себя за то, что высунул свой язык с рассказом той чужой истории.
— Ладно слушай, — выпив воду продолжил он. — Привезли их сюда. Все понимали, сидящие тут — смертники. Собаки злющие. Топи. Вечная мерзлота. Уголовники кучкой держались, им легче выживать было. А такой народ дох. Рассказывают, куропаток, рвали и ели, рыбу ловили. Бандиты не раз пытались их под себя подмять, но ребята крепкие были, один другого вытаскивал и охранял. Мухин рассказывал, пораненный Тимофей умирал в землянке, так Илья травами его все отпаивал. Белой глиной лечил, так, рассказывают, давал и с оленьим молоком её мешал. Бурят сидящий с ними научил. Олени тут на хозяйстве были. Вот он у зеков, отвечающих за этих животных, и выкупал для друга. То трав насобирает, в кружке заварит и поит. Бегал все в землянку с работ украдкой. Обогревал его там как мог, чтоб парень не замёрз. В свою телогрейку завернёт его, а сам почти раздетый работал. Повезло. Ожил парень. Рана затянулась.
Лиза схватилась за вспыхнувшие щёки.
— Боже мой, в какой ад мы попали, неужели это всё было на самом деле здесь? — плотнее прижалась к нему она.
Он тут же зацепился за её состояние, пытаясь прекратить разговор.
— Малыш, ты очень переживаешь, давай забудем об этом и всё, — осторожно предложил он. — Давно же было, быльём поросло.
Но она упиралась.
— Нет, нет, рассказывай, что знаешь. Кто б подумал, что мы родились в стране, где могли за «чих» бросить в тюрьму.
Илья вздохнул: «Вот болячку сам себе организовал».
— Будь по-твоему, только не реагируй, пожалуйста, так.
— Продолжай, — взмолилась она.
Куда деваться, назвался груздем, полезай в кузов. Он заговорил вновь:
— Замполит рассказывал, как чуть не утопили Илью в этом болоте, что у нашего «ДОСа». Тимофей вовремя успел спасти, отогнав злыдней и вытащив обессиленного друга.
— Как же они его топили? — вскрикнула она.
Он покосился на неё и всё же рассказал:
— Будто бы загнав в болото, били досками по голове, не давая сделать глоток воздуха.
Она слушала и не могла взять в толк.
— А как же охрана, ведь они всё видели на вышках?
Илья только улыбнулся её наивности.
— Охрана была занята весёлым делом. Она смеялась. Развлечение своего рода.
Лиза прижала ладонь к сердцу.
— Они же люди.
Илья взбил кулаком подушку.
— Для них нет — зеки. Детка, ты рассуждаешь, как будто маленькая, маленькая… Всё просто, эти подохнут, ещё привезут, какая разница, когда их закапывать сейчас или через месяц. Все знали, что отсюда не выйдешь. Охрана и зеки на этот счёт иллюзий не питали.
Слеза сама по себе выкатилась из глаза и побежала по щеке, чтоб не заметил, она крадучись смахнула ей. Спросила зная, что не ответит, но не спросить не могла:
— Илюша, почему такое было возможно?
Он действительно долго молчал, потом закинул руку за голову и проговорил:
— Кто теперь сможет объяснить из нашего поколения это, если те, кто там, в том времени живущие, ничего внятного не могут выдавить из себя. Под одну гребёнку то непростое время не подгребёшь. Там много накручено. Спим?
Наверное, он прав и надо было уснуть. Но она заявила:
— Давай дальше, Илюша.
— Хорошо. Но ты будешь мне много чего должна, — сделал намёк он. Лиза не торгуясь согласилась. Тогда он продолжил:- На тех вышках, что ты видела, пулемёты стояли. У кого сдавали нервы, не выдерживал, тот сам бросался под пули.
— Как? — приложила она ладошку в ужасе к губам.
Илья изобразил пулемёт.
— Пулемёт косил и все мучения для кого-то за один миг заканчивались.
Лиза махнула в сторону сторожевых вышек, ужасными скелетами возвышающихся на холмах.
— Мне показались они пожарными сооружениями. Как тяжело и неприятно было узнать правду. А что было с ребятами?
А он, сожалея, что ляпнул лишнее и, уводя её от этого, продолжал рассказ:
— Проблемные ребята здорово видно поднадоели кому-то в лагере.
— Почему ты так думаешь? — переспросила она.
— Тимофея пытались в бане закрыть, уморить угаром. Спас Илья. Откинул припершее дверь бревно и вытащил его, — пересказал он.
Не желая того Лиза воскликнула:
— Их ещё и мыли. Не понятно.
— В той жизни много было непонятного, — хмыкнул он и взглянул на неё так, словно собрался опять послать за водой.
Но Лиза поторопила:
— Куда же девушка та делась, он что так и живёт один?
Поняв, что разгадан, он заторопился:
— Кто его знает, страна большая. Может, тот третий на ней женился, не зря же столько накрутил. А Тимофей говорят один. Но это всего лишь легенда «Затона», малышка. Кто теперь знает, где правда, а где просто вымысел времени. Возможно, и не было ничего народ просто трепится.
Лиза вздохнула и перешла на другого персонажа этой истории.
— А что было с Ильёй по той легенде?
Муж зевнул и лениво произнёс:
— У Ильи своя трагическая любовь была. С другой женщиной. Уже здесь.
— Ты что — нибудь знаешь об этом? — спросила взволновано она.
— Да нет. Мухин рассказывал, что в Москву предлагали Тимофею, но он отправил Илью, ему надо дочь найти, а сам остался в Норильске. На сегодня хватит историй, давай спать, а то уже третий час ночи. Проговорили мы с тобой Лизонька почти всю ночь.
Но она растерянно прошептала:
— Дочь? Откуда здесь взяться ребёнку?
Он помотал сонной головой.
— Честно не знаю.
И вот когда он уже не надеялся отмотаться от этой истории, она сама добровольно заговорила о другом:
— Дорогой, тебе трудно?
— Не спрашивай. Всё старое, пропитанное соляркой, которую с открытием судоходного сезона, будут возить сюда баржами и качать по трубам наверх к резервуарам и дизелям. Сидим на пороховой бочке, то и гляди займётся всё пламенем. Земля до мерзлоты горючкой пропитана. Сколько лет «точке», столько и соляра в землю течёт. Полыхнём, до Москвы фейерверк будет виден.
