Элейн Барбьери - Добродетель в опасности
— Вот и хорошо. — Честити помолчала. — Мы продолжим наш разговор, когда вы проснетесь.
— По-моему, я достаточно ясно высказал свое мнение.
Он заметил ее напряженно-выжидательный взгляд и нарочно закрыл глаза, ничего больше не сказав. Чувство удовольствия усилилось.
Вся дрожа, Честити отступила от кровати и с негодованием посмотрела сверху вниз на нахального пастора. Ну ладно, пусть будет так, как он хочет.
Она решительно направилась к креслу, где лежали ее свертки с покупками. Он сказал, что не был болен и не нуждался в ее поддержке, закончил разговор, даже не потрудившись ответить на ее просьбу. Жуткий, отвратительный человек!
А она-то хороша! Навязывала ему свою помощь, когда он с таким упорством ее отвергал. Ну нет, хватит, больше она не будет дурой.
Схватив свертки и высоко вскинув голову, девушка пошла к двери. Неосознанно она подняла руку и сжала в кулаке медальон. Ей надо попасть в канзасский Калдвелл, это первый этап ее поисков. Она ищет сестер, пропавших много лет назад, и уверена, что они живы. В отличие от мужества эта уверенность никогда не ослабевала в Честити. Остановившись в Седейлии, она прервала начатый путь к цели, но больше этого не повторится!
Девушка оглянулась на преподобного Рида Фаррела. Он лежал полностью расслабившись — снотворное оказало свое действие. Доктор Карр обещал зайти попозже. До его прихода несносный пастор будет спать, а потом пусть рассказывает врачу правду. Без сомнения, ему доставит огромное удовольствие поведать о том, какая она дура.
Честити взялась за ручку двери и задержалась на пороге, прислушиваясь к его глубокому, ровному дыханию. А вдруг доктор Карр понадеется, что она сама обработает рану, и не придет? А если в ее отсутствие у больного опять разыграется лихорадка, вновь начнется воспаление и ногу придется отнять?
О Господи!
Девушка крепче прижала свертки с одеждой к груди и вгляделась в спокойное лицо преподобного Рида Фаррела. Жуткая каштановая борода скрывала его черты, как маска. Она вспомнила, как прикасалась к колючей щеке. Интересно, Дженни одобряла эту бороду? Наверное, бедняга стал таким неприятным человеком после смерти своей любимой Дженни.
Да, несмотря на свой пасторский воротничок, он был жутким типом.
Приняв решение, Честити вышла в коридор и плотно закрыла за собой дверь.
Рид поморщился, медленно пробуждаясь от бессвязного сна и чувствуя сквозь закрытые веки яркий свет полуденного солнца Он поднял руку, чтобы убить на щеке комара, и услышал над ухом тихий возмущенный возглас. Назойливый комар опять впился в кожу, и Рид отвернул голову.
— Осторожно! — предупредил знакомый женский голос.
Открыв глаза, он увидел возле самого лица зеленовато-карие глаза… и лезвие бритвы на своем горле!
Невольно дернувшись, Рид услышал резкий возглас:
— Не двигайтесь!
Честити Лоуренс смотрела на него через свои жуткие очки, сосредоточенно прищурив глаза и стиснув зубы. Она приподняла подбородок Рида и снова приставила лезвие к его обнажившемуся горлу.
Он почувствовал на своих губах ее легкое дыхание и услышал ворчливые слова:
— Если вы будете двигаться, я вас опять порежу.
«Опять?..» — мелькнуло у него в голове.
Рид осторожно поднес руку к лицу. Щека была гладко выбрита! Бороды, которая вкупе с одеждой священника служила ему удачной маскировкой, как не бывало!
— Что вы делаете, черт возьми?
— Брею вас.
— Кто вас просил об этом?
— Доктор Карр велел привести вас в порядок.
У Рида застучало в висках.
— Убирайтесь, оставьте меня!
— Я еще не закончила.
— Нет, закончили, хватит!
— Ладно, как скажете, — холодно бросила она, отступая от кровати.
Риду не понравился ее тон. Полный тревожного предчувствия, он пощупал свою бритую щеку, потом дотронулся до другой. Так и есть, другая щека была бородатой.
— Дайте мне бритву.
— Не дам.
— Дайте бритву, я сказал!
— И не подумаю.
О черт! У Рида кружилась голова, в желудке было пусто, а в горле першило от сухости, но он твердо решил больше не подпускать ее к своей постели с бритвой в руке.
Протянув руку, он с неожиданной для самого себя силой схватил девушку за тонкое запястье и повалил ее на постель. Очки слетели с носа Честити, и она, потеряв равновесие, упала прямо на Рида.
— Дай сюда бритву, — прохрипел он.
Она прижималась к нему своим мягким женственным телом. На удивление пышные, упругие груди расплющивались о его крепкий торс. Губ Рида коснулось волнующе-сладкое дыхание девушки…
Раздался резкий стук в дверь, и в следующее мгновение на пороге появился доктор Карр. Застыв на месте, он издал глухой неодобрительный стон, потом сердито бросил:
— Такого рода вещи пока исключаются.
Лицо Честити сделалось пунцовым, но Рид и не думал ее отпускать.
— Дай мне бритву, — процедил он сквозь зубы.
Доктор Карр шагнул в комнату и, получше разглядев своего пациента, оторопело остановился.
— О Боже, женщина, что вы сделали с человеком?
Рид остро сознавал, что Честити все так же лежит поперек его груди.
— Вы сами сказали, чтобы я привела его в порядок, если представится такая возможность.
— Ну да, сказал, — доктор с трудом сдержал улыбку, — а уж вы постарались на славу. Кажется, я вовремя пришел. Еще немного, и вы бы перерезали ему шейную артерию.
Рид оставил эти слова без комментариев.
— Отпустите ее, Рид.
— Нет.
— Я не знаю, что вы задумали, — настаивал доктор Карр, — но могу вам заранее сказать, что у вас ничего не выйдет.
Рида окутывал легкий и нежный запах женщины. То ли от этого пьянящего аромата, то ли от болезненной немощи, он вдруг почувствовал упадок сил и, заглянув в бледное лицо Честити, тихо сказал:
— Больше не вздумай подходить ко мне, когда я сплю. В следующий раз тебе так легко не отделаться!
Тонкие черты девушки исказились от сдерживаемого гнева, и она еле слышно прошептала:
— Не беспокойся. Как только ты меня отпустишь, я уйду, и больше ты меня не увидишь.
— Зто меня вполне устраивает, — откликнулся он и отпустил Честити.
— Отлично! — Она неуклюже сползла с кровати, встала на ноги и, обернувшись к доктору Карру, протянула ему бритву: — Вот, можете его добрить. Он спал все то время, пока вас не было. Я ставила на ногу горячие компрессы, и теперь рана выглядит получше. Еще я заставила его выпить немного воды. Дальше дело за вами. Я ухожу.
— Идите, идите, голубушка, — примирительно улыбаясь, доктор Карр взял бритву, — вы устали, вам нужно отдохнуть, заняться собой. Я договорился с Салли Гринвуд, и она разрешила вам за умеренную плату пользоваться ванной на первом этаже. Уверен, что, помывшись и переодевшись, вы почувствуете себя значительно лучше. А я пока присмотрю за вашим мужем.
