Ферн Майклз - Валентина
Мусульманин торжественно развернул свиток.
– Приветствую вас, могущественные короли… После долгих и пышных оборотов речи последовало:
– Договоримся хотя бы об одном. Отошлите наших собратьев, находящихся у вас в плену, а мы вернем вам тех, кого удерживаем, пока мусульманские пленники не возвращены.
Торг продолжался, разгорался жаркий спор.
Валентина отыскала глазами султана Джакарда и вспомнила об испытанном ею в роще кратком миге страсти. Паксон сидел на высокой подушке в противоположном конце комнаты. Огромная кошка спала у его ног. Беренгария была права: юноша великолепен. Даже с большого расстояния трудно было не заметить, сколь рельефно проступают сквозь одежду мускулы у него на руках. Валентина вспомнила его теплые объятия. Еще со времени турнира в Мессине она знала: стоит его рукам напрячься, как копье полетит точно в цель. Пантера зашевелилась. Паксон ласково погладил кошку по голове, и та моментально успокоилась.
Беренгарии не терпелось рассмотреть все получше, и она приподняла шелковую занавеску на решетке. Султан мгновенно обратил внимание на это движение, и смуглая рука плавно опустилась на эфес сабли.
– Ты ничего не заметил, Мештуб, там, на галерее? – спокойно спросил он сидевшего рядом друга.
Мештуб качнулся влево, положив руку на рукоять меча.
– Я вижу двух женщин, Паксон. А ты? Султан улыбнулся, белые зубы блеснули на загорелом лице.
– Я тоже вижу двух женщин, но на мгновение мне показалось, что христиане устроили нам засаду.
– Или это происки шейха аль-Джебала, Старца Гор! Представь себе, какая суматоха поднимется, если убийцы проникнут на этот совет.
– В зале я не заметил посланцев старого негодяя, – сказал Паксон, не сводя с галереи глаз.
Мештуб весело рассмеялся, заметив выражение лица своего друга. Сарацинская кровь кипела в жилах Паксона.
– Один беглый взгляд на женщину… и мысли твои переметнулись с войны на любовь! – насмешливо произнес Мештуб.
– Она красавица, – тихо проговорил Паксон, откровенно разглядывая Валентину.
– Паксон, – предупредил шепотом Мештуб, – я своими собственными глазами видел, как женщина, на которую ты сейчас смотришь, ехала по Акре на коне рядом с королем Ричардом! Ты воспылал страстью… к королеве?
Паксон нахмурился. Мештуб слишком хорошо его знал, чтобы не прочесть мысли друга.
– Дело в том, что я… хорошо знаком с королевой. Мы подружились… э-э… в Мессине.
Мештуб вопросительно поднял бровь.
– Ты хочешь сказать, что был близок… с Беренгарией, королевой Англии? – недоверчиво вопросил он.
– Ты надеешься уменьшить ее привлекательность, напоминая мне, что она христианка? – Паксон продолжал пристально разглядывать Валентину.
– Надеюсь лишь предостеречь тебя. По твоим глазам вижу: ты не прочь разделить с ней ложе. Я замечаю и в ее глазах ответный жар. Клянусь бородой Пророка, ты играешь с огнем!
Паксон улыбнулся другу.
– Скажи, Мештуб, ты ведь не считаешь, что англичане занимаются любовью иначе, чем мусульмане?
– Ты обратился не по адресу, Пакс! Может быть, эта старая лиса Саладин подскажет тебе ответ. Я слышал, однажды он имел дело с одной инглези, так она оказалась такой невоздержанной, что чуть не довела его до смерти! В конце концов, когда Саладин отделался от нее, он взял себе взамен шестьдесят жен и заявил, что они, все вместе взятые, менее требовательны, чем одна христианка.
– А может, я более жаден до любовных утех, чем наш достопочтенный Малик эн-Наср?
Лицо Мештуба омрачилось.
– Если тебя поймают, то убьют, – осторожно заметил он.
– За такую красавицу не жаль и умереть, – тихо ответил Паксон, слегка поглаживая голову пантеры, словно округлую женскую грудь.
– Ты султан и не должен подвергать свою жизнь опасности ради нескольких быстротечных мигов наслаждения. К тому же она христианка! Мухаммед провозгласил женщин неверных нечистыми.
– Но самому Саладину, однако, это не повредило! Разве его любовь к той инглези помешала ему стать властителем?
Мештуб знал, когда надо остановиться. Надеясь отвлечь внимание друга, он заметил:
– Посмотри на аль-Адила. На сегодня переговоры, кажется, закончены.
Вопрос о пленниках подогрел страсти, и это могло сказаться решающим образом на судьбах всех присутствующих.
– Больше мы не станем торговаться, – прогремел голос Ричарда. – Советую заплатить дань немедленно и ограничиться нашими клятвенными заверениями, что ваши люди будут вам возвращены. Завтра мы обсудим условия возвращения Святого Креста.
Дав знак сопровождающим, Ричард вышел из зала.
Валентина и Беренгария поспешно покинули галерею, сбежали вниз по ступенькам и промчались через двор ко входу в покои королевы. Остановившись на пороге, Беренгария схватила Валентину за руку.
– Валентина, видела ли ты когда-нибудь более красивого мужчину? Я хочу его и должна во что бы то ни стало его заполучить. Сделай так, чтобы он пришел в мои покои сегодня вечером.
– Гария, ты с ума сошла! Он же нам враг! Ты не должна…
– Устрой это! Твоя королева приказывает тебе!
– Королева, увы, часто ведет себя неразумно! – резко возразила Валентина. – Если тебе так уж хочется сложить голову на плахе, воля твоя, но не втягивай меня в эту затею. Если мне придется умереть вместе с тобой, то кто же Станет оплакивать тебя и молиться за упокой твоей души?
– Если до этого дойдет дело, то жизнь твоя все равно оборвется. Ты и раньше была моей сообщницей в изменах мужу. Уладь же все и на этот раз! – лицо Беренгарии уродливо исказилось злобной гримасой.
Валентина была вынуждена признать, что королева права: если правда выплывет наружу, перед ней тоже отчетливо замаячит угроза смерти.
– Но ты не можешь быть уверена, что он придет: мусульмане считают неверных нечистыми. Если он откажется посетить тебя, следуя своим убеждениям, то может подвергнуть имя королевы осмеянию, и доказательством послужит твое послание к нему. Гария, нельзя…
– А я говорю, уладь это дело! Сегодня вечером он должен быть у меня! Подпишись своим именем, если хочешь, или не подписывайся вовсе. Разве ты не видела, как он смотрел на меня? Разве не заметила в его глазах желание? Намекни в своей записке, что дама, которая скрывалась на галерее, не против встретиться с ним сегодня вечером. Какой от этого кому вред? Он поймет, что записка от меня, а доказательств измены не будет. Ну что ты стоишь? Я приказываю тебе немедленно заняться этим!
– Я пошлю ему записку, хотя это и против моих правил.
– Все у тебя против правил, Валентина, поэтому постель твоя холодна, и ты в одиночестве проводишь ночи. Я должна заполучить этого сарацина! И он будет моим!
