Александра фон Лоренц - Влюбленный викинг
Аксель ухаживает
Шарлотта приставила к колоде небольшой чурбачок и, замахнувшись топором, попыталась его расколоть. Тяжелое лезвие попало не в середину чурбачка, а скользнуло по краю и, отскочив в сторону, вонзилось в колоду. Девушка прикусила губу и опять взялась за отполированное в течение долгого времени топорище. Руки ныли, хотелось бросить тяжелую работу, но Шарлотта знала, что толстые круглые чурбаны долго не разгораются, и быстро приготовить обед не удастся. Вновь блеснул на солнце топор, но на этот раз отскочил чурбан и больно ударил по ноге. Хорошо еще, что она была прикрыта юбкой, но зато на ней осталась черная отметина от грязной коры. Шарлотта потерла ушибленное место и присела, чтобы поднять непослушную деревяшку. В этот момент на ее плечо легла тяжелая мужская рука. Девушка оглянулась и увидела знакомое суровое лицо, рассеченное шрамом.
— Дай-ка лучше я, — викинг склонился и взял в руку топор, — не женское это дело — дрова колоть.
Мужчина снял кольчугу, отстегнул пояс с мечом, скинул льняную рубашку, и, пристроив их на ограде, поплевал на руки. Он взял топорище и покрутил его в руках, как будто бы рубил дрова каждый день.
— Топорик, конечно, дрянной, но попробуем, — задумчиво проговорил он и размахнулся.
Шарлотта осталась без работы и, присев на груду распиленных сосновых чурбанов, стала рассматривать полуобнаженного мужчину. У него был прекрасно сложенный мощный торс, Когда он поднимал топор, чтобы расколоть полено, под загорелой кожей красиво перекатывались упругие мышцы, распирающие широкие плечи.
Было жарко, и Шарлотта разомлела на солнце. От скуки она представила его совсем обнаженным, и перед ней, как наяву, предстали узкие бедра, мускулистые ноги и все то, что она еще никогда не видела, и ее обдало жаром… Ощутив ее взгляд, он обернулся, холодные голубые глаза были бесстрастны… но чувственные губы слегка изогнулись в понимающей усмешке. Лицо у нее вспыхнуло, ― норманн явно читал ее мысли!
Работа у Акселя пошла быстро — рядом с викингом стала быстро расти горка из наколотых поленьев. Сконфуженная Шарлотта, чтобы поскорее избавиться от этих странных мыслей, решила пойти в дом и, присев, стала собирать охапку дров, но мужчина остановил ее коротким жестом.
— Я сам занесу, — сказал он, улыбаясь, — испортишь свой наряд.
— Это мое домашнее платье, — Шарлотта нахмурилась и опустила глаза, ― между ними протянулась какая-то тончайшая нить, и ей почему-то стало неловко.
— Все равно не надо, вон грудь у тебя какая нежная, поцарапаешь.
Девушка отвернулась и молча пошла в дом. Оказывается, на пороге уже давно стоит матушка Луиза и с удовольствием наблюдает за процессом колки дров.
— Чего хмуришься, — сказала ведунья, когда Шарлотта закрыла за собой дверь.
— Ты же знаешь, тетя Луиза, я не люблю викингов….
— Что поделаешь, девочка, придется смириться, ведь они захватили наш край. А крепкий мужчина в доме — это неплохо.
— Что ты имеешь в виду? — сверкнула глазами Шарлотта.
— Да ничего я не имею в виду, а просто говорю, что тяжело нам без мужчин.
Тем временем дверь, заскрипев, отворилась, и на пороге появился Аксель. Вернее было бы сказать, что вначале женщины увидели большую охапку наколотых поленьев, а за ней только виднелась белая вихрастая макушка.
— Вот спасибо, — запричитала тетя Луиза, — тут нам на неделю, не меньше.
— Дня на три, не больше, — процедила Шарлотта.
— Ну и хорошо, — добродушно подмигнул ей Аксель, — тем быстрее понадобится моя помощь.
Девушка не вступила с ним в разговор, а, только фыркнув, вышла в другую комнату. Граф удобно уселся за столом и с удовольствием приложился к кувшину с холодным молоком, поднесенному услужливой Селестой.
— Молоко у вас хорошее, но коровы я что-то не видел.
— Да, коровы у нас нет, прошлой осенью волки задрали, вот сейчас телку растим! — сообщила тетушка Луиза.
— Это молоко нам кузнец принес, мы ему ожоги лечим, — вставила свое слово дочь ведуньи. По всему было видно, что викинг ей понравился. В отличие от подруги, Селеста с удовольствием порхала подле него, однако это не вызывало особого интереса у графа.
— Так вы неплохо живете, вам все приносят.
— Когда как, месье, — не согласилась хозяйка, — все на этом свете происходит какими-то волнами. То много больных, а то и никого нет.
— Получается, вам очень недурно, когда случается война или сражение, тогда вон сколько раненых будет нуждаться в лечении.
— Что вы, что вы, — запричитала матушка Луиза и замахала руками на гостя, — не дай бог такой удачи. Кругом горе, да и нет у людей возможности платить за лечение.
— Мы и лечим чаще всего бесплатно, — добавила Селеста.
— Дочка права, я вообще не требую платы за лечение. Кто имеет возможность помочь — мы не отказываемся, а нет — ничего страшного. Бог ведь нам грибы и ягоды, травы и корешки без платы дает.
— Значит, бывают и голодные дни?
— И даже недели, месье.
— То-то ваша племянница Шарлотта такая стройная…
— Это у нее кровь такая, — Луиза присела рядом с хевдингом и положила себе на колени полотенце, — мать у нее была тоже стройненькая, царство ей небесное.
— А что с ней случилось?
— Умерла рано, от кровотечения при выкидыше. Я тоже тогда еще была молодой, Селесте всего три года было. Муж у нее был намного старше, видно, сильно любил бедняжку.
— А почему же бедняжку?
— Такие вот бывают представители из вашего брата, — Луиза с осуждением посмотрела на Акселя, — чем сильнее любят, тем страшнее бьют. Совсем не жалел он Чарлину, так звали мать Шарлотты. Беременела она чуть ли не два раза в год, постоянные роды. А тут он ее приревновал и побил беременную, ну вот и выкидыш, — ведунья перешла на шепот, поглядывая на дверь.
— А что, Шарлотта об этом не знает? — удивился викинг.
— Мы не тревожим ее — она очень любила своего отца. Надо сказать, и он, после смерти жены переменился. Сильно переживал, что жену убил. Души не чаял в сиротке, своей единственной дочери. Еще два брата у племянницы было.
— А что с ними случилось?
Луиза уже набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, но вдруг прикусила губу. К счастью, мужчина этого не заметил.
— Все они погибли на поле боя, — наконец пробормотала ведунья, — больше ничего о них не известно.
— И что же, она сирота?
— Да, — Луиза вздохнула, на ее глазах навернулись слезы, — и просила бы вас, месье, не обижать сиротку.
— Меня?
— Да, именно вас, ведь я вижу, как вы смотрите на нее.
— Да я просто шел мимо — вижу, девушка мучается с тяжелым топором, того и гляди, разрубит себе ногу… — викинг неожиданно для себя самого смутился.
