Симона Вилар - Королева в придачу
Мэри, которой Джейн как раз помогала надеть сорочку, даже запуталась в завязках ворота, сердито рванула их.
– Десять тысяч! А мне... – она сердито задышала. – Продолжай, Джейн.
Дальше рассказ фрейлины перешел на щедроты короля Генриха и на те увеселения, которые устраивала ради него леди Маргарита. Пиры следовали за пирами, турниры за турнирами. В рыцарских состязаниях король Генрих Тюдор не знал себе равных, только Чарльз Брэндон мог сравниться с ним.
– Чарльз Брэндон? – оживилась Мэри.
– О! – засмеялась Джейн. – Я вижу, вы по-прежнему неравнодушны к прекрасному шталмейстеру двора!
– Глупости! – вспыхнула принцесса. – Просто я долго не имела вестей о нем. А Мег Гилфорд начинает всякий раз нервничать и пыхтеть, едва при мне кто-либо произносит его имя.
– И немудрено, – расчесывая Мэри волосы, произнесла Джейн. – Он слывет самым красивым английским мужчиной. После его величества, разумеется. Но король всячески покровительствует ему, при его одобрении сэр Брэндон сделал блестящую карьеру. Его так и называют – второй человек в Англии после его величества. К тому же его репутация самого опасного соблазнителя...
– Постой, – перебила принцесса. – А как же его брак по любви?
– О, вы не знаете? Несчастная леди Анна Браун умерла два года назад. Брэндон какое-то время был безутешен, но он так красив, и есть столько леди, которые были не прочь развеять его печаль... Короче, когда он прибыл с королем в Брюссель, среди местных красоток начался настоящий переполох. Подумать только, участник морских сражений у Бретани, победитель в битве у Теруана, герой штурма Турне, благодаря маневрам которого и пала эта цитадель, да ещё и фаворит Генриха VIII!.. Одним словом, все дамы Брюсселя были влюблены в него. Потом он одержал победу на турнире, какой организовала леди Маргарита, и когда он положил к её ногам венец победителя...
О, стоило тогда поглядеть на лицо этой надменной женщины! И вскоре ни для кого уже не было тайной, что она влюбилась в него как кошка. Мэри вдруг встала и нервно заходила по комнате. Потом резко повернулась.
– А что Чарльз?
– О, он во всем послушен воле короля. А Генриху Тюдору было бы весьма выгодно, чтобы мужем правительницы Нидерландов стал его подданный.
У Мэри округлились глаза, потом она сухо рассмеялась.
– Какой вздор! Чарльз Брэндон, будь у него хоть семь пядей во лбу, но все же простой дворянин. А Маргарита Австрийская – владелица целого государства, в ней течет августейшая кровь, она дочь императора. Нет, это невозможно!
– Вы думаете? А вот ваш брат – да хранит Господь священную особу его величества – так не считает. Он всячески содействовал сближению своего друга Брэндона и её светлости леди Маргариты. Она ведь дважды была замужем – за испанским инфантом Хуаном и за герцогом Савойским Филибером Красивым. Овдовев второй раз, она поклялась больше не выходить замуж. Она стала полноправной правительницей в Нидерландах, сама себе госпожой, а, согласитесь, это немало.
– Сколько же ей лет? – спросила Мэри.
– Тридцать три. Мэри рассмеялась.
– Совсем старуха!
– О, не скажите, миледи. Маргарита Австрийская очень следит за собой, она весьма элегантна, образована, и если не слышать, как она ругается, как паромщик, едва речь заходит о французах, – её можно найти весьма привлекательной.
– Она так не любит французов?
– А кто их любит? – пожала плечами Джейн. Мэри думала о своем. Нервно кусала губы.
– И с этой женщиной Брэндон собирается связать свою судьбу?
Джейн молча принесла коробочку со своей косметикой и стала предлагать ей новомодные тона помады и румян. Мэри резко прервала её:
– Ты не ответила мне! Джейн вздохнула.
– Когда я покидала Брюссель, сэр Чарльз все ещё был при её дворе.
– И? – требовала ответа принцесса. Джейн не поднимала глаз.
– Брэндон уделил внимание одной особе. Маргарите стало это известно... Не знаю, простит ли она его.
– Вот бы было славно, если бы не простила! – развеселилась Мэри. И вдруг в упор поглядела на фрейлину. – А к кому проявил внимание Брэндон?
Джейн по-прежнему передвигала флакончики. Достала один из них.
– Миледи, запах этих духов...
Но Мэри не слушала. Заметив румянец, заливший щеки Джейн она догадалась.
– Мисс Джейн Попинкорт! Отвечайте – это вы осмелились завлекать Чарльза Брэндона?
Та наконец подняла глаза. При свете огня они отливали золотистым блеском.
– Он так красив, миледи. Но поверьте, у нас с ним так ничего и не было.
Мэри вдруг склонилась к Джейн, схватила её руки в свои. Глядела на Джейн так, словно хотела заглянуть в душу.
– Не лги мне, Джейн!
– Ни единым словом, миледи.
Заметив, как Мэри перевела дыхание, Джейн чуть озадаченно приподняла бровь.
– Вас это так волнует?
– Что? – сухо отозвалась Мэри, так сухо, что Джейн не осмелилась больше спрашивать.
А сестра короля вдруг закружила по комнате, так беспечно и весело, и Джейн показалось, она догадывается о причине смены настроения миледи.
– Итак, тебя услали, – произнесла принцесса, успокаиваясь. – Почему же ты поехала ко мне, а не к своим покровителям?
– О, ваше высочество... После такого скандала лорд и леди Уингфольд не примут меня. Помилосердствуйте!
Мэри ничего не ответила. Она думала о чем-то своем. Потом повернулась:
– Ты видела моего жениха? Джейн, похоже, перевела дыхание.
– Конечно, миледи. Он ведь почти все время живет при дворе своей тетки герцогини.
– И как ты его находишь?
Мэри игриво тряхнула копной волнистых волос, глаза её горели любопытством. Джейн поглядела на неё и подавила вздох.
– Скажу, что он недостоин такой прекрасной невесты, как моя принцесса.
Мэри внимательно смотрела на неё.
– Я хочу за него замуж.
– Что ж, миледи. Эрцгерцог Карл, внук императора и наследник испанских владений, будет прекрасной партией для Марии Тюдор, принцессы Английской.
Мэри с достоинством кивнула, но любопытство так и разбирало ее.
– Какой он, Джейн? Ещё совсем ребенок, да?
– Нет, он вполне взрослый, даже высок для своего возраста. Держится весьма достойно, владеет несколькими языками, прекрасно образован.
– Так в чем дело?
Джейн какое-то время молчала и вдруг выпалила:
– Он похож на рыбу!
Мэри только заморгала.
– О нет! На рыбу – это ужасно. Ты пугаешь меня, Джейн.
– Он, конечно, не урод, – заметила фрейлина, и Мэри несколько расслабилась. – Но он всегда такой мрачный, вечно озабоченный, как старик. Никогда не веселится, не танцует, не пьет вина, рано ложится и рано встает. Он много учится и вникает в государственные дела, но никогда не улыбается. Рядом с ним стихает всякое веселье, и его, похоже, это радует. Карл Кастильский, конечно, все делает как должно, но почему-то ни у кого нет радости служить ему. Он собирает вокруг себя одних стариков и не любит хорошеньких женщин. Говорят, у него в жилах не кровь, а вода. Непонятный он, скользкий, как рыба. И, поглядев на Мэри, Джейн добавила:
