Стелла Камерон - Мимолетное прикосновение
Эдвард закрыл глаза и со вздохом покачал головой.
— Ну конечно. Мне следовало догадаться, что твои шпионы донесут тебе о моем приезде.
Хвала небесам, она хотя бы не знает о том, что он целый месяц провел в поместье!
— Шпионы! — Графиня гневно хлопнула его по руке веером из черного дерева. — Кого это ты называешь шпионом? Свою невесту? Тебе, мой мальчик, должно быть стыдно, что я узнаю о твоем прибытии в город… и о скорой помолвке… от леди Клариссы Симмондс.
V Хаксли вскипела кровь в жилах.
Леди Симмондс! — Черт бы побрал эту мегеру. А он-то считал, что его долгое отсутствие и пренебрежение плюс пылкие ухаживания графа Фэддоуна заставят эту особу отказаться от навязчивой идеи сделаться виконтессой Хаксли.
Антония с любопытством покосилась на него.
— Что ж, вижу, ты тоже от нее без ума.
— Без ума? — только и выговорил Эдвард.
Графиня раскрыла веер, продемонстрировав замысловатый узор из перламутровых бабочек с янтарными глазками.
Виконт вскочил на ноги и зашагал по комнате.
— И что она тебе наговорила?
— Что ты приехал в город, чтобы повидаться с поверенными и начать подготовку брачных документов.
Виконт схватил с серебряного подноса, стоявшего на бронзовом египетском, хрустальный графин, налил себе полную рюмку мадеры и залпом осушил ее.
— Эдвард?!
Гром разрази эту несносную женщину! — взорвался он. Да, в одном она права. Я действительно велел своим поверенным, чтобы они подготовили кое-какие бумаги. И как только я выясню, кто именно из прохвостов пользуется благосклонностью этой интриганки в обмен на информацию о моих личных делах, уж он у меня света белого невзвидит!
— Эдвард! — Антония яростно принялась обмахиваться веером. Подчеркнутое выражение оскорбленной невинности возымело желанное действие, и Хаксли засмеялся.
— Ну, так-то лучше, — улыбнулась ему тетушка. — Пожалуй, я и сама выпью рюмочку. Конечно, еще рановато, но в медицинских целях…
Пожалуй, по обычным меркам, было еще и вправду рановато». Графиня Баллард обычно принимала «первую дозу лекарства» около одиннадцати утра.
Хаксли налил еще одну рюмку мадеры.
— Я бы не женился на Клариссе, будь она даже единственной женщиной на земле.
Он мысленно прикидывал, когда огорошить тетушку следующей новостью.
— Ну конечно, — облегченно вздохнула Антония. — Слишком уж она безмозгла. И… как бы выразиться… ну, скажем у нее слишком много обычных человеческих слабостей.
«Еще сколько», — подумал Хаксли, припомнив, как соблазнительная грудь Клариссы Симмондс прижималась к спине… животу… и как умело она пользовалась прочими частями своего тела — и его, к слову сказать, тоже.
— Да, — пробормотал виконт. — Безмозглая и не без слабостей.
И место ей — в его прошлом.
— Повезло же семейству, что ее так рано сплавили замуж за старого Симмондса, — продолжала Антония. — Не то она непременно опозорила бы всю родню.
Это было чистой правдой. В свои двадцать три Кларисса, вот уже два года как вдова, успела прославиться беспрестанными любовными похождениями и обширным списком побед.
— Так что за бумаги ты велел подготовить? — Казалось графиня всецело занята своим веером,
Всякие формальности по поводу моей будущей свадьбы.
Твоей… — Графиня подалась вперед, но тут же взяла себя в руки и отпила глоток мадеры. — Но ты же только что сказал мне, что не собираешься вступать в брак.
— С Клариссой Симмондс.
— С кем же тогда? — Антония слегка повысила голос. Ты это всерьез? Или решил пошутить?
— Я никогда еще не был столь серьезен.
— Но ты ведь вернулся в Англию недавно. Кого же ты успел встретить, так что я даже не слышала об этом?
Хаксли опустил веки. С этого момента он вступал на очень, очень хрупкий лед.
— Ты не знаешь эту девушку, тетя.
— Я знаю всех, — напыщенно заявила графиня. — Всех, кто хоть что-нибудь собой представляет. И к чему такая таинственность, Эдвард? Почему ты мне сразу не сказал?
Она ни в коем случае не должна знать, что он вернулся из Индии уже несколько недель назад и провел это время в ожидании окончательных результатов расследования Тревиса. Виконт намеревался посвятить в свою тайну лишь самого старого и близкого друга — Джулиана Ллойд-Престона. И даже Джулиану незачем знать обо всех тех законных и незаконных мерах, что предпринял Хаксли со своими поверенными, дабы наглухо перекрыть Роджеру Латчетту все пути к спасению. Ловушки расставлены, все готово. Хаксли оставалось лишь совершить первый и самый важный шаг своего замысла — обольстить прелестную и наивную мисс Гранвилл.
— Эдвард? — Антония с возрастающим раздражением хлопнула веером. — Перестань наконец меня дразнить. Кто эта девушка?
Прислонившись к стене рядом с одним из очаровательных херувимчиков, что украшали камин, Хаксли скрестил руки на груди.
— Запомни, я сообщаю это тебе лишь потому, что ты моя ближайшая и дражайшая родственница. Не будет ни великосветского обручения, ни пышных торжеств — никакой шумихи. После свадьбы мы просто объявим о свершившемся факте — и дело с концом.
Антония сжала губы. Эдвард мгновенно вспомнил, что имеет дело с женщиной, которая на протяжении последних тридцати лет успешно управляла огромным имением своего покойного мужа. Вдовствующая графиня Баллард так долго оставалась вдовой не потому, что не могла выйти замуж вторично, а потому, что обладала всем, что только могла пожелать: несметным богатством, неограниченной властью и свободой менять любовников как перчатки. Естественно, она не собиралась мириться с попытками племянника окутать свои брачные планы завесой тайны.
Она величественно поднялась с места.
— Так кто эта девушка?
Бестрепетно выдержав ее взгляд, Хаксли неторопливо отпил еще глоток вина.
То, что я тебе сейчас сообщу, не должно просочиться дальше твоего дома, пока я не решу, что эту тему можно обсуждать в обществе.
Леди Баллард недовольно фыркнула, но кивнула.
— Молодая особа, о которой идет речь, — наследница одного поместья в Корнуолле между Мевагисси и Фови. Сейчас из всей семьи осталась в живых лишь она одна.
— Сирота? — Глаза Антонии сузились. — А как насчет побочных ветвей?
— Ты просто не сможешь не полюбить Линдсей. — Виконт снова приложился к рюмке. — Она молода — еще и двадцати не исполнилось — совершенно наивна и… гм… застенчива
А еще безыскусственна, ничего не смыслит в правилах хорошего тона и значительно лучше умеет обращаться с лошадьми, чем с людьми. Вряд ли его светская тетушка могла одобрить подобные качества будущей племянницы.
