Хизер Гротхаус - Не целуй незнакомца
Пирс все еще помнил первый год без матери, когда он доил корову и беззвучно рыдал, прижимаясь лицом к ее теплому боку. Он спал вместе с другими деревенскими сиротами на сеновале над хлевом, учился отвоевывать у других сначала еду, а потом и монеты. После смерти матери его никто не защищал. И теперь тоже никто не мог помочь ему.
Мэллори проглотил последний кусок хлеба из своего дневного рациона — по вкусу он почему-то напоминал мокрую шерсть — и запил его вином из кувшина. С сожалением вздохнув, он плотно закрыл кувшин и вернул его в мешок, после чего засунул свои пожитки глубоко в берлогу. Наконец он может уснуть!
Пирс как раз забрался под навес и с наслаждением вытянулся на импровизированной постели из хвороста и прошлогодних листьев, когда услышал, как кто-то с шумом продирается через низкорослый кустарник. Удовлетворенный тем, что его укрытие невозможно заметить с дороги, он заполз еще глубже и закрыл глаза.
Он услышал какие-то визгливые звуки, шелест травы, треск сухих веток.
«Лесные жители вышли на охоту. Им тоже надо добывать себе пропитание».
— Пирс, Пирс, где вы? Ты видишь его, Лайда? Нет? Я тоже. Пи-ирс!
Его глаза сами собой широко открылись. «Этого не может быть».
— Пирс! Я устала! Мне холодно и страшно.
Пирс нахмурился. Ее голос действительно звучал испуганно.
— Да где же вы, черт бы вас побрал!
Впрочем, не очень-то она напугана.
Пирс не мог допустить, чтобы девчонка забрела в чащу леса, заблудилась и замерзла насмерть или стала добычей какого-нибудь зверя. То есть мог, конечно, но тогда он был бы не лучше Джудит Энгвед. Он укажет ей путь в Фолстоу, даже великодушно поделится остатками хлеба и вина, и избавится от этой неизвестно откуда взявшейся на его голову обузы. Сейчас светло, и она через час будет на землях своего семейства. Ну через два, если собьется с прямой дороги.
Он как раз собирался приступить к выполнению нелегкой задачи по извлечению своего измученного тела из укрытия, когда внутрь ворвалась обезьянка, пробежала по нему, села на грудь и громко заверещала, подпрыгивая и колотя его маленькими, но удивительно сильными лапками.
Пирс вскрикнул от удивления, да и от страха тоже — ему вовсе не хотелось, чтобы это зубастое существо снова начало кусаться. Сильным взмахом руки он выбросил обезьяну наружу — она кувырком полетела по земле, оглушительно визжа, — и поспешно выбрался сам. Если уж встречаться лицом к лицу с обозленным зверьком, то не в замкнутом пространстве.
Когда Элис увидела, как Лайла, возмущенно крича, выкатилась из-под поваленных деревьев, то поняла, что ее несговорчивый супруг обнаружен. Девушка бросила свой мешок, скрестила руки на груди и нетерпеливо топнула ногой, ожидая появления Пирса, о чем уже возвестили громкие проклятия.
Он был все в том же монашеском облачении, и когда сумел подняться на ноги, весь облепленный прелыми листьями, изрыгая весьма цветистые фразы, Элис отметила, что при свете дня он вроде бы стал еще больше. Яркое солнце не проявило милосердия к его лицу, отчетливо высветив многочисленные раны и явную усталость. Волосы Пирса оказались в еще большем беспорядке, чем ночью. Создавалось впечатление, что он успел подраться еще с кем-то. Кроме того, он выглядел старше, чем она решила при первой встрече. Очевидно, ему уже около тридцати. Возможно, в других обстоятельствах он мог смотреться весьма привлекательно, однако сейчас Элис его видела таким, каков он был — грязным, взлохмаченным и ожесточенным. И безусловно, довольно-таки сильно рассерженным.
Впрочем, последнее не имело значение, поскольку Элис сама была зла как черт.
— Вы жестокий негодяй с каменным сердцем, — заявила она, прежде чем Пирс успел открыть рот. — Меня же могли убить, пока я пыталась вас догнать.
— Я знаю! — выкрикнул в ответ Пирс. — Поэтому и велел вам оставаться на месте.
— Как я могла остаться, не зная, куда идет мой муж и когда он ко мне вернется?
— Я совершенно не собирался возвращаться к вам! — рявкнул Пирс.
— Вот видите! А я даже не знаю, где располагаются ваши земли и как меня теперь зовут!
— Вас зовут Элис Фокс, — медленно и отчетливо проговорил Пирс, как будто объяснялся со слабоумной. — А земель у меня нет. — Он сделал паузу и добавил: — Пока.
— Нет? Но как же… — Она запнулась и лишь через несколько мгновений сообразила, что он сказал. — Значит, я вышла замуж за простолюдина? — Согнувшись от смеха, девушка захлопала в ладоши, к немалому беспокойству Лайлы, которой пришлось вцепиться в волосы хозяйки, чтобы не свалиться на землю. — Сибилла будет в ярости!
— Я не понимаю, почему такое замужество радует вас, — сказал Пирс, потряс головой и запнулся. — Да мы вовсе и не женаты!
Элис досадливо поморщилась и села. Сибилла будет не просто в ярости. Она с ума сойдет!
— Мы женаты, — терпеливо, словно ребенку, возразила она. — И не делайте вид, что не знаете легенду кольца. Ее в Англии все знают. Дайте мне что-нибудь поесть!
— Лично я не слышал никакой легенды. Значит, она известна не всем. Что же касается еды, разве вы не захватили с собой ничего из провизии, когда уходили?
Элис смущенно покраснела.
— Да, конечно. Несколько бисквитов с медом и кувшинчик молока, немного курицы и ветчины. Да, еще два яйца. Но я уже все съела.
Пирс посмотрел на свою собеседницу, и на его физиономии впервые отразился интерес.
— Как долго вы находились в развалинах?
— Точно не могу сказать, — ответила Элис и задумалась. — Ну, пришла я, наверное, около полуночи.
Пирс удивленно моргнул:
— В полночь? Прошлой ночью?
— Ну да.
— И все съели до моего прихода?
Элис почувствовала, что ее щеки стали совсем пунцовыми.
— Понимаете, я поругалась с Сибиллой и пропустила ужин. К тому же я съела не все, как вы невежливо изволили заметить. У меня осталось немного инжира и гранат.
— Гранат?
Он, кажется, смеется над ней?
— Да. Я оставила это для Лайлы. Я читала, что обезьяны предпочитают фрукты.
— Вычитали…
Пирс замолчал, поскольку был слишком взбешен, чтобы связно говорить. Он закрыл глаза, наклонил голову, и Элис увидела, как от гнева раздуваются его ноздри. Ей показалось, что он молится. Впечатление еще больше усиливалось монашеским одеянием.
Монах… а смахивает на шелудивого пса. Через несколько минут Пирс обрел дар речи и снова взглянул на Элис:
— Может быть, вы не заметили, леди Элис, но в Англии сейчас зима. Мы с вами находимся на краю дикого леса, в котором, несмотря на сказки о волшебных лесных человечках, скитающихся по нему невидимыми, выжить не просто трудно, а почти невозможно. Вы пошли за мной вопреки моему совету и здравому смыслу. Теперь я вынужден заботиться о вас, потому что у вас нет еды, за исключением нескольких экзотических фруктов, которые стоят больше, чем я зарабатываю за год, и которые вы бережете для обезьяны.
