Мэри Бэлоу - Немного опасный
Однако герцог в самом деле раздражал ее, попросту выводил из себя.
Не опуская бровь, он взялся за ручку своего монокля и поднес его почти к самому глазу, как будто недоумевая, как у нее хватило наглости удерживать его взгляд.
Именно в этот момент Кристина поняла, что не отвернется даже под угрозой всех тюрем и цепей в Англии. Неужели Бьюкасл узнал ее? И что? Все ее преступление заключается в том, что она позволила своему стакану наклониться чересчур низко в тот момент, когда герцог находился как раз под ним.
Кристина решительно продолжала смотреть в глаза герцогу, а потом подкрепила свою отвагу, намеренно улыбнувшись. Она дала ему понять, что ее не запугать изогнутой бровью и приподнятым моноклем. Затем она взяла с подноса кусок торта и впилась в него зубами, слишком поздно обнаружив, что торт покрыт глазурью. Сладкая глазурь стекала у нее по губам, и она принялась слизывать ее как раз в тот момент, когда герцог Бьюкасл отделился от группы джентльменов и направился к ней.
Все как по волшебству расступились перед ним. Конечно же, ничего удивительного в этом не было. Герцог, видимо, тоже считал это в порядке вещей и ни на кого не обращал внимания.
«Бог мой, — подумала Кристина, наблюдая за приближающимся к ней Бьюкаслом, — он и в самом деле выглядит весьма внушительно».
Герцог остановился как раз в тот момент, когда носки его сапог оказались в нескольких дюймах от носков ее туфель. Чересчур близко, подумала Кристина, чувствуя, как сердце помимо ее воли взволнованно затрепетало в груди.
— Простите, боюсь, мы прежде не встречались, — проговорил герцог вежливым, слегка скучающим тоном.
— Но я знаю, кто вы, — заверила его Кристина, — вы герцог Бьюкасл.
— В таком случае у вас передо мной преимущество, — отозвался он.
— Кристина Деррик.
Вряд ли герцога заинтересует ее или Оскара фамильное древо.
— Я, кажется, нечаянно дал вам повод для веселья, мисс Деррик?
— Боюсь, что да, — ответила Кристина. — И прошу вас называть меня миссис Деррик. Я вдова.
Бьюкасл снова взялся за ручку монокля с таким выражением лица, которое способно было заморозить виноградины на лозе и уничтожить годовой урожай.
Кристина откусила еще кусочек торта и еще раз облизнула губы. Возможно, ей следует извиниться? Но почему? Она уже извинилась. Неужели его правый глаз в самом деле чуть розовее левого? Или это только кажется?
— Я могу узнать почему? — Герцог приподнял монокль.
«Что за удивительное оружие, — подумала Кристина. — Оно устанавливает дистанцию между ним и простым смертным, как обнаженный меч в руке менее значительного человека». Ей даже пришла мысль о том, чтобы самой обзавестись моноклем. Тогда она превратится в эксцентричную старуху, которая будет созерцать мир через огромное стекло, устрашая детей своим во много раз увеличенным глазом.
— Я чем-то вас рассмешил?
Слово «рассмешил» не совсем подходило к случаю, но Кристина продолжала смеяться.
— Вы были так разгневаны, — пояснила она, — ведь я не выполнила вашего приказа.
— Прошу прощения? — Брови герцога снова взметнулись вверх. — Я отдал вам приказ?
— Да, именно так. Вы обнаружили, что я смотрю на вас через комнату, и подняли сначала одну бровь, а потом и монокль. Конечно, мне не стоило обращать внимание на монокль, а лишь следовало покорно опустить глаза еще до того, как вы его подняли.
— Значит, по-вашему, поднятие брови означает приказ, а монокля — гнев? — слегка удивленно осведомился герцог.
— А как еще вы объясните тот факт, что подошли ко мне с противоположной стороны комнаты?
— Может быть, это объясняется тем, что я в отличие от вас прохаживался среди гостей?
Кристина искренне рассмеялась:
— А теперь я спровоцировала вас на открытое проявление враждебности. Лучше вам, ваша светлость, предоставить мне право играть роль зрительницы. Не ждите, что я обнаружу страх перед вами.
— Страх? — Поднеся монокль к глазу, Бьюкасл осмотрел руки молодой женщины. Ногти ее были коротко подстрижены. Они были чистыми, но он понял, что эти руки много работают.
— Да, страх, — настаивала Кристина. — Вы так привыкли управлять своим миром. Вы заставляете людей бояться вас.
— Счастлив, что вы проявляете такую осведомленность обо мне, учитывая то, как недавно мы знакомы, — отозвался герцог.
— Полагаю, мне не следовало выражаться так прямо, — призналась Кристина, — но вы сами спросили.
— Действительно, спросил. — Герцог отвесил короткий поклон и уже собирался уходить, но тут к нему подошла Мелани.
— Вижу, вы уже познакомились с Кристиной, ваша светлость, — сказала она, беря герцога под руку и благосклонно улыбаясь. — Но мне бы хотелось отвлечь вас на минутку. Леди Сара Бакан мечтает задать вам один вопрос, но стесняется сама подойти к вам.
Баронесса повела Бьюкасла по направлению к леди Саре, которая бросила на Кристину ядовитый взгляд, прежде чем опуститься в глубоком реверансе перед герцогом и очаровательно ему улыбнуться.
«Боже милостивый, — вспомнила Кристина, — это глупое пари! Неужели малышка всерьез считает, что вот-вот выиграет?»
Как выяснилось, в заблуждении пребывала не она одна. Харриетт Кинг остановилась возле стула Кристины.
— Послушайтесь дружеского совета, миссис Деррик, — ласково проговорила Харриетт. — Вы, конечно, можете заманить герцога Бьюкасла в свой уголок, призывно улыбнувшись ему и забыв скромно отвести глаза, но вам понадобится более действенный план для того, чтобы задержать его на час.
Ну и ну! Кристина негромко рассмеялась.
— Уверена, вы правы, — весело согласилась она, — придется мне придумать нечто более завораживающее.
Но вместо того чтобы вместе с ней посмеяться над шуткой, Харриетт отвернулась, сочтя свою миссию выполненной.
У Кристины возникло ощущение, что надежда провести две недели незаметно в уголке может оказаться не столь выполнимой, как она надеялась. Она уже успела привлечь к себе столько же внимания, как если бы стояла посреди комнаты, размахивая флагом. Кристина вообще не умела притворяться, и это сослужило ей плохую службу во время замужества. Увы, по природе своей она была слишком общительной.
«Эти глаза», — неожиданно подумала Кристина. Во время разговора с герцогом она обнаружила, что они имеют оттенок чистого серебра. Никогда еще ей не доводилось видеть столь необыкновенные глаза. Они казались твердыми, холодными и абсолютно непроницаемыми. Взгляд другого человека словно отскакивал от них. У Кристины сложилось впечатление, что у герцога либо вовсе нет души, либо эта душа находится под бдительным контролем и надежно скрыта от глаз посторонних.
