Дебора Мартин - Леди туманов
Наверное, ей все же следовало обратиться к представителям закона и заявить им о том, что она видела лорда Мэнсфилда накануне его смерти. Но сама мысль о необходимости отвечать на множество вопросов этих совершенно чужих людей, да еще англичан, приводила Кэтрин в трепет. И к тому же она понятия не имела, о чем ей, собственно, рассказывать. Она же ничего не видела. И вывести констеблей на след убийц все равно не сможет.
А вдруг эти представители закона неверно истолкуют ее присутствие на постоялом дворе? Им может прийти в голову, будто она решила соблазнить его, чтобы завладеть сосудом. Им может показаться подозрительным, что она подписалась не своим именем, а прозвищем — Леди туманов….
Но это был единственный способ привлечь к себе внимание, заставить его пристальнее вглядеться в письмо незнакомки, получить его согласие. Ведь он не первый из семейства Мэнсфилдов, к кому обращалась Кэтрин. Сначала она написала его матери, но та сразу отвергла ее предложение. Только после этого Кэтрин решила убедить сына продать сосуд. Именно поэтому она не стала называться своим собственным именем, — на случай, если он матери упомянет о предстоящей сделке. И вот лорда Мэнсфилда убили.
Нет. Стражи порядка, конечно, с большим подозрением отнесутся ко всей этой истории, учитывая, что леди Мэнсфилд была против продажи. А вдруг у Кэтрин отберут бронзовую чашу?
Услышав шаги в холле, она поставила чашу на место и закрыла потайной сейф. Сердце ее тревожно забилось. Кто-то вошел к ней, даже не задержавшись у двери. Хорошо, что это была всего лишь молоденькая служанка, которая внесла канделябры с горящими свечами. Кэтрин с облегчением перевела дыхание.
Ее страх, что кто-то узнает про сосуд, просто абсурден. Ведь все равно ей придется показать эту чашу — хотя бы только своему суженому. В конце концов, она и разыскивала чашу лишь ради возможности безбоязненно снова выйти замуж. Ей необходимы были муж и дети, которые унаследуют поместье. Иначе его захватит сэр Хью, ее свекор, или те, кого он назначит своими наследниками. Одним словом, люди, которые сразу же увеличат ренту, начнут выселять арендаторов из их домов, — переделывать все и вся, вносить новшества, не разобравшись толком, пойдет это на пользу людям или нет.
Мысли о грозном свекре тотчас вызвали воспоминания и о его сыне Вилли, характер которого отличался от отцовского не меньше, чем ее — от бабушкиного. Они с Вилли тянулись друг к другу, поскольку у него была такая же мягкая натура, как и у Кэтрин. Он предпочитал уединение, книги и спокойные содержательные беседы. Вилли был постоянным свидетелем всевозможных буйных проделок отца, и его ничуть не удивляло, что Кэтрин избегала бывать у них.
Но ведь они и встретились лишь тогда, когда его отец и ее бабушка заспорили о том, кого следует выбрать в мэрию. И пока старшие яростно доказывали друг другу свою правоту, Вилли и Кэтрин, забившись в тихий уголок, обнаружили, как много у них общих интересов. С этого момента их дружба все росла, пока не перешла в светлое, нежное чувство полного взаимопонимания.
Недостаток бурных проявлений в их отношениях не особенно беспокоил Кэтрин. Она с удовольствием решилась разделить свою судьбу с Вилли и предвкушала долгую и счастливую жизнь с ласковым мужем в просторном замке. Кэтрин надеялась, что у нее появятся дети, которые и станут владеть имением после смерти родителей.
Она нашла дневник после смерти Вилли, и будущее представилось Кэтрин в весьма мрачном свете. Ей придется одиноко доживать свои дни в Плас Найвл — без мужа и детей, — потому что она ни за что не решится рисковать еще чьей-то жизнью.
К счастью, ей все же удалось установить местонахождение сосуда. И впереди сверкнул луч надежды: кажется, она сможет начать все сначала. Наконец! Слишком томительными стали бесконечно длинные ночи, которые она проводила одна в огромной постели.
Они с Вилли успели обменяться до дня свадьбы лишь несколькими поцелуями. Дальше этого они не пошли. Но Кэтрин знала, что происходит в супружеской спальне. И мысли об этом начали все более и более будоражить ее воображение. Они смущали ее. Кэтрин никак не могла решить, можно ли ей думать о мужчинах подобным образом? Ну, конечно же, можно. Что тут дурного? Это вполне естественно и в порядке вещей.
Многие вдовы, следуя обычаям, заводили себе любовников. Но Кэтрин и помыслить не могла об этом. Не хватало, чтобы к тем слухам, которые распускали о ней в городе, прибавились еще и эти.
И к тому же ей не нужен был временный любовник. Ей хотелось, чтобы рядом с ней находился мужчина, который останется с ней навсегда, в чьих глазах она сможет прочесть любовь, а не просто похоть.
И вдруг помимо воли перед ее глазами возник высокий сильный мужчина… который стоял на берегу озера Алин Фэн-Фах. И снова она ощутила, как его взгляд скользит по ее телу: от шеи и ниже, к груди…
«Остановись!» — приказала она себе, но было уже поздно. Лицо ее пылало.
С чего это ей вспомнился Эван Ньюком? Он знаменитый ученый. Скорее всего женат. А если и нет, с какой стати он обратит внимание на ничем не примечательную провинциалку, если десятки знатных англичанок наверняка мечтают завоевать его расположение?
И все же нечаянная улыбка скользнула по губам Кэтрин, когда она снова вспомнила, как он смотрел на нее — словно хотел проглотить живьем. До него ни один мужчина не смотрел на Кэтрин таким взглядом…
Даже мысль об этом заставила ее сердце затрепетать. Если он и завтра вперится в нее таким же взглядом, она просто не сможет вымолвить ни слова и будет стоять как дурочка, растерянно хлопая глазами.
При всей ее врожденной робости, на Кэтрин еще никогда не находил такой столбняк, как при встрече с ним. Интересно, что бы это значило?
4.
Плотно позавтракав, Эван откинулся на спинку стула и принялся рассматривать гостиную «Красного дракона». Ощущение, что никуда не надо спешить и он не опаздывает на лекции, было совершенно непривычным. И весь предстоящий день полностью принадлежал ему.
А когда он почувствовал запах роз, доносившийся из сада, и, выглянув в окно, обнаружил, что солнце рассеяло — его охватила беспричинная радость. Оказывается, он соскучился по Уэльсу. И был бы, в общем, не прочь вернуться навсегда в родные края, если бы обстоятельства позволили.
На долю секунды перед ним снова промелькнули мечты, которые он лелеял в ранней юности. Как хорошо бы стать землевладельцем, днем заниматься хозяйственными делами, вечера посвящать книгам, а ночью в постели обнимать любимую жену.
Горький вздох сорвался с его губ. Он давно понял, что входные двери в такого рода жизнь для него лично крепко заперты. Собственной земли ему в наследство никто не оставлял, а доходы не позволяли купить ее. На то, чтобы вести скромную жизнь в университете, денег хватало. Но мечтать о возвращении в Уэльс не приходилось. А что касается «любящей жены», то неудачная помолвка с Генриеттой, а также семейная жизнь брата заставили его сомневаться в том, что у него когда-либо снова возникнет желание жениться. Этого не произойдет никогда. И как бы его ни влекла жизнь землевладельца в Уэльсе — это не для него.
Зато он мог насладиться от всей души этой неожиданной поездкой. Маленький провинциальный городок, расположенный у подножия Черной горы, производил такое чудесное впечатление, что все его тревоги улетучились сами собой.
К тому же его чрезвычайно заинтриговала эта Леди Туманов. Она не походила на тех женщин, которых он до сих пор встречал, исключая разве Джулиану. И, к своему удивлению, Эван понял, что с нетерпением ждет встречи с нею. Можно было бы, конечно, свалить все на ее странное и внушающее подозрение поведение. Но Эван отдавал себе отчет — это не единственная причина, из-за которой ему хочется снова увидеться с нею.
Миссис Ливелин — жена хозяина постоялого двора — убрала тарелки со стола. Она явно радовалась появлению постояльца в их маленькой гостинице. А узнав, что это ученый муж из Кембриджа, она приложила все силы, дабы он чувствовал себя как дома.
— Может быть, хотите еще чего-нибудь, — предложила она, закончив собирать посуду.
— Нет, спасибо. Завтрак был отличный. Женщина вспыхнула от удовольствия.
— У нас не часто бывают такие посетители, как вы. Надеюсь, вы поживете здесь подольше?
— Мне трудно сказать, насколько я задержусь у вас. —Эван выдвинул тот же самый предлог, который изложил дворецкому миссис Прайс. — Хочу записать кое-какие местные легенды. И когда мне удастся собрать, что нужно, я вернусь в Кембридж. Скорее всего на это уйдет несколько дней.
— Легенды? Вроде тех, которые рассказывают про фэнфахское озеро?
Тут Эван решил воспользоваться удобным моментом:
— А вы знаете хоть какие-то из них? Радостная улыбка осветила ее лицо.
— Сейчас расскажу, вот только отнесу тарелки. Через минуту она уже устроилась рядом с ним за столом с чашкой горячего чая:
