Мэри Бэлоу - Настоящая любовь
Обзор книги Мэри Бэлоу - Настоящая любовь
Мэри Бэлоу
Настоящая любовь
Глава 1
Он ошибся в расчетах. Не ожидал, что окажется на дороге среди ночи. И довольно темной ночи, так что последние несколько миль пришлось продвигаться очень медленно. Но мысль о том, чтобы провести еще одну ночь на постоялом дворе, была невыносимой, и он упрямо продолжал путь. В Тегфан. Домой.
Хотя был ли Тегфан его домом?
Разумеется, это его собственность, вот уже два года, с тех пор как умер дедушка. Но можно ли назвать Тегфан домом? Он не был в нем десять лет, да и в последний раз прожил там очень недолго. Все это время всячески избегал визитов. Даже сейчас не был уверен, хочет ли попасть туда. Он вообще не знал, зачем приехал.
Это была причуда, поступок, совершенный под влиянием минуты. На улице он услышал обрывок разговора двух прохожих, которых никогда раньше не видел и больше никогда не увидит. Беседовали приезжие, явно не знакомые с Лондоном. Скорее всего погонщики скота, пригнавшие стадо на рынок и задержавшиеся в городе.
— …Столько дел еще нужно переделать.
— А я скучаю по холмам и…
Вот и все, что он услышал. Ничего не значащие слова. Правда, сказаны они были на валлийском, а он сразу этого не осознал, хотя, что самое удивительное, понял все. Понял и почувствовал острую тоску, невесть откуда взявшуюся, но такую сильную, что даже остановился на секунду и постоял, закрыв глаза.
«А я скучаю по холмам»…
Слова сами по себе обрели значение. Нет, не в уме — в сердце. Они превратились в безымянную тоску, которую ему никак не удавалось стряхнуть.
Холмы манили его. И он не мог сопротивляться их зову.
Вот так он и оказался, без всякой причины, никого не предупредив, на одной из дорог Кармартеншира, западного графства Уэльса, совсем близко от Тегфана. Даже сейчас его одолевало сомнение, не повернуть ли обратно. Ту главу его жизни, в действительности очень короткую главу, лучше не продолжать.
Хотя в глубине души он всегда знал, что вернется.
Он ехал по открытой холмистой местности, безжизненной и мрачной, как и десять лет назад. И разумеется, холодной, чего и следовало ожидать ранней весной в этой части страны. И не просто холодной. Почти сырой, хотя дождя давно не было. К тому же ветреной, хотя ветер не дул постоянно. Он жил в Уэльсе шестнадцать лет назад, и было ему тогда всего лишь двенадцать, и все равно он сейчас чувствовал, что все вокруг знакомо.
Дорога была отвратительная. Он съежился под плащом и пустил коня еще медленнее. Заставы встречались на его пути через каждые несколько миль; он знал, что дорожные опекунские советы расплодились повсюду, но не видел свидетельств того, что деньги, изымаемые у путников, тратились по назначению — чтобы сделать путешествие безопасным и удобным.
Он был рад, что не поехал в карете с багажом и камердинером. Путешествие в экипаже по такой дороге превратилось бы в тяжкое испытание.
Внезапно ночь посветлела. Цепь холмов на горизонте по правую руку от него осветилась снизу, как будто он ехал всю ночь напролет до самого рассвета. Правда, свет забрезжил скорее на севере, чем на востоке, к тому же не горел ровно: его отблески мерцали и танцевали на фоне черного неба. Да и время вряд ли перевалило за. полночь.
Где-то разгорался пожар. Он не видел пламени, не чувствовал дыма, не слышал тревожных криков. Пожар занялся далеко, в стороне от Тегфана, поэтому он мог не волноваться, но все равно по его телу пробежала дрожь, и не только от ночной промозглости. Для ночных пожаров нельзя было найти логического объяснения. Он давно миновал промышленный Южный Уэльс, где ночью и днем горели плавильные печи. Кроме того, этот пожар возник неожиданно.
Впрочем, это не его дело. Он продолжал путь, пока не достиг поворота, который принес с собой прежнюю тьму. Только когда он специально оглянулся, то увидел за далекими холмами слабый отблеск света. Теперь до Тегфана было рукой подать. Однако впереди показалась еще одна застава. Он вздохнул и решил было свернуть с дороги, отъехав в черное поле, чтобы обогнуть ворота и избежать необходимости будить смотрителя. Смотрителей дорожных застав почему-то всегда отличал крепкий сон.
Этот, видимо, был исключением. Не успел он подъехать, как дверь домишки возле ворот чуть приоткрылась и выглянула чья-то голова. Затем дверь распахнулась шире, и па порог вышло худое сгорбленное существо, крепко державшее в руке какой-то предмет, напоминавший огромную дубину.
— Чего надо? — спросил смотритель хриплым старушечьим голосом.
— Хочу проехать через ворота, — ответил он с усталым высокомерием.
Выходя из дома, женщина не захватила с собой фонарь. А вот дубину не выпускала из цепких рук ни на секунду. Он понял, что заговорила она с ним на валлийском. Последние несколько дней, что он находился в пути, все кругом говорили только по-валлийски. Сам того не ведая, он ответил женщине на ее родном языке.
— Кто ты? — спросила она, но не стала дожидаться ответа, напряженно вглядываясь в темноту за его спиной. — Кто еще с тобой?
Ему не терпелось ехать дальше, но он понимал, что старая женщина напугана. И не винил ее. Это был пустынный отрезок дороги. Поэтому он заговорил гораздо мягче, чем мог бы.
— Я Уиверн, — представился он. — Путешествую один, матушка. Прошу тебя, открой ворота.
— Уиверн? — Она шагнула вперед и подозрительно вгляделась в его лицо. — Граф Уиверн? — Старуха присела в неловком книксене, по-прежнему сжимая в руке дубинку. — Господи, почему же вы один на дороге в такой поздний час? А я думала, что это Ребекка.
Ну и ну. Как она умудрилась принять его за женщину, пусть даже в темноте?
— Ребекка? — спросил он чуть суровее.
— Пришла со своими дочерьми и остальным людом ломать ворота, — пояснила она. — Мне, конечно, их не остановить, но пару синяков я бы им наставила. — В доказательство она помахала перед собой дубинкой.
Неужели это еще не Тегфан? Он свесился вниз и, нахмурившись, спросил:
— Вас всех держит в страхе какая-то женщина с дочерьми? Надеюсь, ты сообщила об этом властям?
— Храни вас Господь, ваше сиятельство, — сказала она. — Ребекка вовсе не женщина и ее дочери тоже. И бесполезно сообщать о них. Их никому не поймать.
Он и раньше слышал, будто смотрители застав довольно странные люди. Живут одиноко и, как правило, не пользуются особой любовью селян. Эта женщина явно не в своем уме. Но пора было трогаться в путь.
— Правда, последний раз они были здесь больше трех лет назад, в 1839-м, — сказала старуха. — Но они обязательно вернутся. Вы видели? — Опираясь на дубину, как на посох, она махнула рукой в сторону холмов, за которыми совсем недавно полыхал пожар. — Это пока не застава. Слишком сильное пламя. Горели стога, думаю, я не ошиблась. Но попомните мои слова, это только начало. Скоро Ребекка вернется и тогда заполыхают заставы.
