Уильям Саймон - Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера
Позже я узнал, что федералы взялись просматривать файлы и звонить в компании, сообщая, что патентованный исходный код украден из их систем и теперь находится на одном из серверов в Университете Южной Калифорнии.
В своей книге «Игра беглеца» Джонатан Литтман рассказал о собрании, которое состоялось в 1994 году. Проводил его, по словам Литтмана, прокурор Дэвид Шиндлер. Проходила встреча в лос-анджелесском бюро ФБР. На нее собрались обеспокоенные и встревоженные представители крупнейших компаний, которые занимались производством сотовых телефонов и в которые я вламывался. Ни одна из компаний не хотела признавать, что подверглась взлому, не хотела признавать даже в этой комнате, полной товарищей по несчастью. Литтман пишет, что, по словам Шиндлера, «пришлось раздать условные обозначения. Этот пострадавший представляет компанию А, этот – компанию В. Иначе они не стали бы сотрудничать».
«Все подозревали Митника», – писал Литтман. Он также добавил, что Шиндлер вслух задавал вопросы: «Так зачем же собирать весь этот исходный код? Может быть, кто-то его спонсирует? Или он продает этот код? Если оценить угрозу, что он может делать с этой информацией?»
Видимо, никому из них не приходило в голову, что код можно похищать просто ради интереса. Шиндлер и остальные не могли абстрагироваться от предубеждения, которое можно было бы назвать «мыслить как Айвен Бёски». Они просто не верили, что кто-то может заниматься хакерством и не извлекать из этого никакой финансовой выгоды.
Глава 30 Удар исподтишка
Ouop lqeg gs zkds ulv V deds zq lus DS urqstsn’t wwiaps ? [136]
Заканчивалась весна 1994 года. Я все так же жил под маской Эрика Вайса и работал в юридической компании в Денвере. Довольно часто мне доводилось тратить весь обеденный перерыв на разговоры по сотовому телефону. Это было задолго до тех времен, когда на каждом шагу можно встретить людей, наслаждающихся свободой общения, которую дарит беспроводная связь. В те времена мобильная связь все еще стоила по доллару за минуту разговора. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что вызывал массу подозрений, когда так много болтал по сотовому телефону, и это с учетом того, что моя зарплата составляла всего 28 000 долларов в год.
Как-то раз меня и всех сотрудников IT-отдела пригласили на официальный обеде Элейн и ее боссом Говардом Дженкинсом. Мы вяло обменивались репликами, и вдруг Дженкинс спросил меня: «Эрик, вы учились в колледже в штате Вашингтон, да? Оттуда было далеко до Сиэтла?»
Я-то думал, что провел достаточно много предварительных исследований, чтобы обеспечить себе прикрытие, например, выучил имена профессоров, которые преподавали в Элленсбурге в годы, когда я, согласно моему резюме, учился, и т. д. Однако на этот вопрос я не мог ответить даже приблизительно. Я сделал вид, что поперхнулся, пробормотал какое-то извинение и, не переставая кашлять, поспешил в уборную.
Закрывшись в кабинке, я позвонил с сотового телефона в Центральный вашингтонский университет. Мне ответила дама из регистрационного отдела. Я сказал ей, что планирую подать документы в университет, но хотел бы знать, как долго оттуда ехать на машине до Сиэтла. «Где-то часа два, – ответила она, – в час пик немного медленнее».
Я отправился обратно на обед, еще раз извинился за отлучку, сказал, что просто какой-то кусок попал не в то горло. Когда Говард взглянул на меня, я сказал: «Извините, на чем мы остановились?»
Он повторил вопрос.
«А, часа два, если без пробок», – ответил я. Потом улыбнулся и спросил, бывал ли он в Сиэтле. С того момента и до окончания обеда никто уже не задавал мне никаких острых вопросов.
Не считая моих волнений о том, чтобы обеспечить себе хорошее прикрытие, работа текла вполне гладко уже больше года. Потом мне нанесли неожиданный удар. Как-то вечером я взглянул на стол Элейн, где осталось много разных рабочих бумаг. Я просмотрел открытую папку, в которой лежал макет объявления в рубрику «Приглашаем на работу». Оказалось, идет поиск сотрудника в IT-отдел. Описание должностных обязанностей в точности совпадало с задачами Даррена или с моими.
Это был очень тревожный звоночек. Элейн ни разу не упоминала о том, что фирма собирается нанять еще одного сотрудника. Это могло означать только одно: она или ее начальство готовились уволить одного из нас. Однако чьи дни на этой работе были сочтены?
Я немедленно стал докапываться до ответа. Чем больше я находил, тем более сложными начинали казаться коварные планы, которые плелись у меня за спиной. Я уже знал, что у Элейн были крупные проблемы с Дарреном, так как она случайно услышала, как он консультирует постороннего клиента в рабочее время. Потом в переписке между Джинджер и Элейн я обнаружил еще одну явную улику. В письме проскочила фраза: «Эрик все время засиживается на работе и напряженно чем-то занимается, но я не знаю, чем».
Этой информации мне было мало. После работы я направился в кабинет менеджера по кадрам, который находился на 41-м этаже. Несколько дней назад я отыскал этот кабинет. Обычно ночные сторожа, заступая на смену, открывали все двери в здании. Вот и отлично. Я затаился в здании и надеялся, что еще не разучился подбирать замки.
Рамочный замок [137] на архивном шкафу менеджера по кадрам поддался со второй попытки. Прекрасно. Я вытащил свое личное дело и обнаружил, что решение уже принято. После того как все вернутся на работу после выходных, на которые приходится День памяти, мне сообщат, что я уволен.
Почему? Просто Элейн думала, что я консультирую собственных клиентов в рабочее время. Ирония судьбы заключалась в том, что это было, пожалуй, единственное предосудительное дело, которым я не занимался на работе. Возможно, она пришла к такому выводу, наблюдая, как много я говорю по сотовому телефону во время обеда или других перерывов. К сожалению, она была совершенно неправа.
Разгадывая, кого же уволят, я достал дело Даррена и выяснил, что его также планировалось выгнать. Кроме того, у начальства были неопровержимые доказательства того, что Даррен консультирует сторонних клиентов. Гораздо хуже, что он занимался этим в рабочее время. Казалось, что мы с ним просто попали под одну гребенку. Они знали , что Даррен нарушает правила, и, вероятно, полагали, даже не имея никаких доказательств, что и я занимаюсь тем же.
На следующий день, выуживая информацию, я спросил Джинджер в лоб: «Знаешь, я слышал, начальство ищет нового человека в IT-отдел. Ты не знаешь, кого будут увольнять?» Через несколько минут она переадресовала мой вопрос Элейн, а потом не прошло и часа, как мне сказали, что Говард Дженкинс прямо сейчас хочет видеть меня в кабинете Мэгги Лейн, менеджера по кадрам. «Это же тупо , – подумал я. – Язык мой – враг мой».
...Если бы я знал, что развязка случится так скоро, то потратил бы все выходные на заметание следов, стирая с компьютера все, что можно было бы мне инкриминировать.
Если бы я знал, что развязка случится так скоро, то потратил бы все выходные на заметание следов, стирая с компьютера все (а там было много разных файлов), что можно было бы мне инкриминировать.
Момент истины наступил именно сейчас.
Я побросал магнитные ленты, дискеты и все, о чем успел вспомнить, в огромный черный пакет, стащил его вниз и бросил в контейнер для мусора, который стоял на другой стороне улицы, – между ним и нашим зданием находилась парковка.
Когда я вернулся, Элейн была в гневе. «Вас ждут!» – сказала она. Я ответил, что у меня заболел живот, поэтому немного задержался.
Меня обвинили в том, что я консультировал сторонних клиентов в рабочее время. Все попытки включить дурака успехом не увенчались. Я говорил: «Никого я не консультировал, правда. Где доказательства?» Однако начальство не поддалось. Меня уволили.
Вот так по мановению руки я остался без каких-либо доходов. Кроме того, я волновался, что юридическая фирма, возможно, уже изучила мое прошлое либо налоговое управление обнаружило, что тот номер социального страхования, которым я пользовался, принадлежал настоящему Эрику Вайсу.
Я опасался ночевать дома и нашел мотель в Черри-Крик, в моем любимом районе Денвера. На следующее утро я взял напрокат 14-футовый грузовичок в компании U-Haul [138] , свалил туда свои пожитки, а на пути обратно в мотель остановился у организации, где брал напрокат мебель. Здесь я рассказал историю о том, что у меня экстренные семейные обстоятельства, отдал ключ от квартиры, оплатил счета и поручил рабочим из проката мебели забрать их кровать, стол, буфет, телевизор и т. д.
...Заволновавшись, что сейчас сюда съедутся полицейские и начнут разбираться с ДТП, я предложил возместить ущерб прямо на месте.
Подъезжая к мотелю, я не заметил, что грузовик высоковат и он не заедет на крытую автостоянку мотеля. Поэтому я врезался в навес. Заволновавшись, что сейчас сюда съедутся полицейские и начнут разбираться с ДТП, я предложил возместить ущерб прямо на месте. Хозяин мотеля заломил цену в 500 баксов. Может быть, она была честной, а может, и нет, но я все равно заплатил, невзирая на то, как ужасно было оставаться совсем без средств к существованию. Моя небрежность дорого мне обходилась, но в эти 500 долларов также включалась надбавка за то, чтобы не рисковать и не вступать в разговор с полицейским.
