Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 41
Взять хорошее увеличительное стекло, желательно в бронзовой оправе (Шерлок Холмс, полагаю, именно таким и пользовался), и приглядеться к портретам, некогда покрывавшим стены больших зданий, а сегодня если найдутся открытки с таковыми, уже удача. Или отыщутся старые почтовые марки — вот она, польза филателии! Луначарский, Бухарин, Радек... Не то, чтобы совершено не интеллигентные фигуры, но все-таки... Тогда уж Крупскую с Фурцевой для вала.
Но разве это власть? Даже в Великой Гвазде видят, кто царь, а кто исполняющий обязанности дьяка. Повыше, повыше смотреть нужно. Хрущев, что «зимой посещал начальную школу»? Да уж... Ну, а Леонида Ильича Брежнева мое поколение нагляделось досыта. Всяко о нем говорили, но интеллигента в спину не пускали. Михаил Сергеевич Горбачев? Не разглядеть, слишком близко стоит. Вот шурин его, интереснейший писатель Евгений Титаренко — тот, безусловно, интеллигент, а Горбачев виден смутно... Иногда в сумерках принимаю его за Керенского.
Это я, как легко догадаться, подбираюсь к главной загадке отечественной истории двадцатого века, к товарищу Сталину. У Сталина совершенно отчетливо, ярко и несомненно проступают отличительные признаки российского интеллигента — жажда знаний, неуемный интерес к науке, тяга к искусству, культ чтения и — совсем по Боборыкину — нетерпимость к социальной несправедливости.
Как именно он боролся с социальной несправедливостью, не есть предмет данного текста. Просто рассматривая миры, где Сталин в детстве погибал под колесами фаэтона, в революцию умирал от гриппа или тифа, в двадцать четвертом был отравлен товарищами по партии, в тридцать первом неудачно ремонтировал настольную лампу в кабинете, в судьбе России изменений к лучшему я не находил. Но об этом в другой раз. А в этот — вот что: не является ли Иосиф Виссарионович классическим примером интеллигента во власти? Не претендую дать исчерпывающий, развернутый, бесспорный ответ.
Люди пишут годами многотомные солидные книги, опираясь на общеизвестные документы, на секретные архивные материалы, на свидетельства современников, порой даже вовсе ни на что не опираясь. Я претендую на вопрос — и только. Разумеется, мне не трудно кратенько пересказать биографию вождя, подчеркнуть, что Сталин после исключения из семинарии получил свидетельство о том, что может служить учителем начальных народных училищ (чеховским Медведенко), изложить историю Джугашвили-поэта, стихи которого включались в рекомендуемую для школы хрестоматию (рекомендуемую до революции, а не после), дать обзор «Сталин и театр», указать на роль товарища Сталина в становлении современного кинематографа, а еще о том, как проходили собрания комитета по присуждению Сталинской премии, и еще, и еще, и еще много раз.
Но я полагаю, что мой читатель это знает, и, не исключаю, знает и другое. Лучше повторюсь еще раз, уже в виде утверждения, а не вопроса: Сталин — это российский интеллигент, ставший, ценою определенной коррекции личности, лидером огромного государства. Все его поступки интересно рассматривать именно с этой позиции, с позиции интеллигента, получившего власть, причем получившего не волею случая, не подарком от умирающего Ленина, а собственными усилиями, потому знавшего ей цену наверное.
И тогда многие события в истории Советского Союза предстают в совершенно непривычном ракурсе.
К оглавлению
Кафедра Ваннаха: Угрозы и технологии
Ваннах Михаил
Опубликовано 02 ноября 2010 года
23 октября 2010 года в Соединенных Штатах произошло очень интересное событие. Оно не сопровождалось роскошными визуальными эффектами, вроде тех, которые наблюдались при прекращении эксплуатации орбитальных челноков Challenger и Columbia, приковавших к себе внимание всех телезрителей планеты. В отличие от 9/11, о котором знают даже те, кто телевизор не смотрит, человеческих жертв не было вовсе. Но то, что случилось в штате Вайоминг, в не меньшей степени связано с технологиями, чем катастрофы в ходе реализации космической программы США, и потенциально могло привести не к нескольким тысячам жертв, как теракт в Башнях-Близнецах, а к уничтожению если не всего человечества, то современной цивилизации-то точно…
Дело в том, что 319-я ракетная эскадрилья, входящая в состав 90-го ракетного крыла ВВС США, и насчитывающая полсотни межконтинентальных баллистических ракет LGM-30 Minuteman, потеряла связь с центром управления. Связи не было в течение 45 минут. Главнокомандующему, счастливому обладателю овального кабинета и ядерного чемоданчика, президенту Обаме, об инциденте доложили лишь в следующий вторник – ну зачем волновать человека какими-то техническими подробностями. Ну а мы подробности приведем – каждая ракета Minuteman III может доставить свою полезную нагрузку на дистанцию 13000 километров от базы Уоррен. А нагрузка эта – три маневрирующих боеголовки, вероятно типа W87, мощностью от 300 до 475 килотонн тротилового эквивалента каждая. (Точнее вряд ли кто скажет – механизмы контроля, предусмотренного международными соглашениями, несколько ассиметричны, и не в нашу пользу…) Под угрозой оказалось 450 целей. Взлететь-то ракеты могли – не было управления. И неясно почему. То ли подземный кабель. То ли что-то с питанием…
Очень смешно! Речь-то идет о стратегическом ядерном оружии. По официальной версии – предназначенном для ответного удара. Рвутся на стартовых позициях советские или китайские боеголовки, а значительная часть ракет всё равно должна быть способной, получив приказ, выйти из шахт и пойти к целям. А тут никакого ядерного удара, никаких электромагнитных импульсов, никаких сейсмических волн от наземных или заглубленных взрывов… А связь потеряна. Самое время поговорить об угрозе, которую развитие технологий влечёт для человечества! Тем боле на научно-технических новостных лентах мелькают всё новые и новые сведения о роботах, принимаемых на вооружение армиями различных стран. Не имеем ли мы дело с первым актом восстания машин?
Ну, прежде всего, давайте отметим очень простую вещь – развитие технологий делает мир безопасней. Ну, одна из любимых тем массовых медиа – пагубность современного образа жизни для здоровья человека. А давайте-ка сравним нынешнюю статистику с данными по Российской империи, годы 1890-1894-й, бурный экономический рост, лет двадцать назад местное общественное мнение полагало эти годы образцом безмятежного счастья. Так из 1000 родившихся подданных православного вероисповедания (исповедание приведено энциклопедией Брокгауза потому, что органов статистики по стране в целом не существовало, а учет актов гражданского состояния возлагался на духовенство) не дожив до года(!) умирало 300 мальчиков и 265 девочек… Однолеткам в среднем оставалось жить – мальчикам 27 лет и 3 месяца, девочкам – 29 лет и 5 месяцев. Прирост – это заслуга технологий. Вода там, холодная и горячая, гигиена, антибиотики, холодильники… (Падение продолжительности жизни в постсоветский период – явление сугубо социальное, просто одни, как вампиры, выпили жизнь у других!)
Но ведь развитие технологий чревато катастрофами? Да, конечно! А в традиционном обществе пылали пожары. Вот в 1885-м в Гродно сгорело 517 домов, в Оренбурге в 1888-м – 713, в Ветлуге в 1890-м – 1128, в Бресте в 1895-м – 1232... Организационные мероприятия, вроде страхования, размазывания рисков по значительному числу обладателей имущества, возможны были лишь на определённом уровне технологического развития. 28 июля 1786 года Екатерина Великая повелела, чтобы «государственный заёмный банк в обеих столицах и во всех городах состоящие каменные дома принимал на свой страх…». Каменные! Дом из камня, крытый железом, был подвержен риску пожара в 18 раз меньше, чем милый сердцу «зеленых» и прочих ревнителей старины деревянный, крытый соломой. Их страховать идиотов не было – ведь в уездном Землянске Воронежской губернии в 1892 году выгорело 128% построек (нет-нет, это не как голосование за власть в некоторых регионах, просто строения успевали в течение года отстроить для следующего пожара.) И гужевой транспорт в пересчёте на пассажиро-километр много опасней даже автомобильного, даже учитывая, что значительную часть водителей надо бы судить за покушение на массовое убийство общеопасным способом…
Ну а оружие – ведь чем больше деталей и узлов в нём, тем оно опасней? Хм… Ну вот в бомбарде начала европейской артиллерии была единственная деталь – литой ствол. А стрелять из неё приходилось сделавшему орудие мастеру – лить без раковин научатся лишь через века. Зато был ему почет, столование с бароном-разбойником или кондотьером, индульгенция от всех проступков, кроме мятежа… Ну а во время всего ядерного противостояния холодной войны технические проблемы (горящие в шахтах ракеты, падающие бомбовозы) ни разу не привели к выходу системы (Системы ядерных сил в целом) из под контроля.
