Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 115
Уж какой мужик есть, такого и живописую, отвечал Успенский.
Рассчитывать, что у России имеется некий особенный путь в светлое будущее, что из крестьянской общины, из «мира» выйдет что-нибудь иное, нежели кучка кулаков и тьма бедноты, значит обманываться и обманывать. Нет никакого особенного пути по существу, и каждый, обещающий суверенную демократию, нечувствительный переход из болота коррупции ко всеобщему благополучию под водительством мудрого начальства, — это «фарисей! Обманщик! Сам обворовывающий себя и жалующийся на какую-то Европу, обманщик! Лжец, трус, лентяй!»
Мужик побойчее, в глазах которого светится желание лучшей жизни, норовит выбиться в люди, но выбиться за счёт мужика робкого и пассивного: «Прежде он, дурак полоумный, дело путал, справиться не мог, а теперь-то, по нынешним-то временам, он уж и вовсе ничего не понимает. Умный человек тут и хватай! Подкараулил минутку – только пятачком помахивай. Ходи да помахивай – твоё!» Чем не описания процессов, происходящих в России конца двадцатого и начала двадцать первого века?
Сегодняшний живоглот по Успенскому – это вчерашний маленький человек, завтрашний живоглот – это сегодняшний маленький человек. Ты с ним чай пьёшь, о жизни философствуешь, а он смотрит на тебя, улыбается, а сам на ярёмную вену нацеливается.
Саблезубость одних и паралич воли других – вот в чём заключается переход от патриархальности к капитализму в России. И никакого необыкновенного пути, ведущего народ в светлое царство прямиком, минуя расслоение, нет. Не видно и не слышно. Не факт, что оно вообще существует, светлое царство для всех и каждого.
Неизвестно, чем бы обернулись дальнейшие наблюдения Глеба Успенского, пришёл бы он к выводу, что за каждым великим переломом истории стоит взбесившийся маленький человек, или открыл бы иное знание, которое очень бы пригодилось нам сегодня, но в возрасте сорока лет Успенский стал терять рассудок. Буквально.
"Я дошёл до такой степени нервного расстройства, что ночью, во время бессонницы, меня обуял какой-то непостижимый страх, что-то вроде какого-то припадка, – я стал звать прислугу, стучал поленом, чтобы меня услышали, наконец, смешно сказать, открыл форточку и во всю мочь стал звать народ – точно меня хотели убить. Это продолжалось минут пять-шесть, и потом я очнулся и вижу, что со мной была какая-то чертовщина..." (Г.И. Успенский – Л.Ф. Ломовской, декабрь 1884 г.)
Вместе с Глебом Успенским в депрессию впала и жена, Александра Васильевна. Друг и собрат по перу, Всеволод Гаршин, в тоске бросился в лестничный пролёт. Двоюродный брат, Николай Успенский, тоже литератор, спился, стал бродяжничать и в конце концов покончил с собой – зарезался в подворотне. Вхождение в капитализм даётся тяжело, а некоторым и совсем не даётся. Зимой девяносто первого года Успенский помещается в лечебницу. Сначала на несколько дней. Потом – на месяцы. Чехов пишет знаменитую «Палату №6». Вне связи с Успенским, просто время такое.
С девяносто четвёртого года до самой смерти, восемь лет кряду, Успенский находится в психиатрических палатах безвылазно. Гениальные книги, написанные в лечебницах, – миф. Не пишется в лечебнице, нет ни желания, ни сил, речь сбивается на невнятный лепет, вместо идей – бессвязный бред. «Всё-таки надо, надо смотреть на мужика», говорил Успенский Короленко в последние сумеречные минуты разума.
Зачем смотреть, с какой целью смотреть – не сказал.
После сумерек пришла ночь.
К оглавлению
Кафедра Ваннаха: Сеанс чёрной магии
Михаил Ваннах
Опубликовано 03 апреля 2012 года
Фингал все знают… Вряд ли кто обошёлся без положенного количества этих украшений. Почему это слово стало жаргонным обозначением гематомы, неясно. Явно не потому, что полное имя Оскара Уайльда было Оскар Фингал О'Флаэрти Уиллс… Но вот из русской поэзии Серебряного века оно вполне могло прийти: «И встретил Сваран исступлённый, в грозе ликованья,/Героя героев, владыку пустыни, Фингала». Тогда же звучало и другое, тесно связанное с Фингалом имя: «Я не слыхал рассказов Оссиана,/Не пробовал старинного вина;/Зачем же мне мерещится поляна,/Шотландии кровавая луна?»…
Именно из песен Оссиана вернулось в Европу имя ирландского героя III века Финна Мак Кумала, aka Фингала, предводителя дружин фениев, отважных кельтских воинов-поэтов – кроме владения оружием каждый из них должен был знать «Двенадцать книг поэзии» и слагать вирши сам. Понятно, что жить люди подобных достоинств могли лишь в лесах, где развлекались охотой и грабежом богатых (у бедных же ничего не было).
Легендарный Оссиан был сыном и подельником Фингала. Полтора тысячелетия об этой семье знали лишь из фениевского цикла ирландской мифологии, до той поры, пока в Лондоне в 1761-62 годах не была отпечатана «Фингал, древняя эпическая поэма в шести книгах», мгновенно приобретшая огромную популярность. Перевёл её с гэльского шотландец Джеймс Макферсон (1736–1796). Этот уроженец горного Баденоха работал школьным учителем, был секретарём губернатора временно попавшей к британцам Флориды; вернувшись в Лондон, стал членом парламента…
А 25 августа 1835 года выходящая в Нью-Йорке газета «The Sun» опубликовала новости про «ВЕЛИЧАЙШИЕ АСТРОНОМИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ, СОВЕРШЁННЫЕ В САМОЕ НЕДАВНЕЕ ВРЕМЯ СЭРОМ ДЖОНОМ ГЕРШЕЛЕМ, ДОКТОРОМ ПРАВА, ЧЛЕНОМ КОРОЛЕВСКОГО АСТРОНОМИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА И Т.Д., НАХОДЯЩИМСЯ НА МЫСЕ ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ». Как видим, обычай писать длинные тексты заглавными буквами родился задолго до эпохи постов и комментов… И, кстати, приводились ссылки на The Edinburgh Journal of Science – то есть традиция публикации в общественно-политических изданиях открытий, совершённых британскими учёными, древна и достойна! Да и ныне об открытиях, совершённых на Южном небе, говорят столь часто, что создаётся впечатление, что оно намного интереснее нашего северного…
Поначалу рассказали, что сэр Джон Гершель построил на мысе Доброй Надежды телескоп-рефлектор с семитонным зеркалом, лишённый трубы (у современных рефлекторов труб нет, но говорить о предвидении не приходится – «воздушные» рефракторы парижских астрономов их тоже не имели), причём объединённый с микроскопом, что позволяло рассматривать на прикреплённом к стене экране мельчайшие детали изображения. Увеличение этой системы составляло, по словам новоамстердамских журналистов, 42 тысячи крат! Телескоп строился в глубокой тайне, ибо видный учёный боялся ущерба репутации в случае неудачи…
Дальше – больше. В пяти последующих очерках рассказывалось о том, что Гершелю, наведшему свой агрегат на Луну, удалось, рассматривая спутницу Земли с расстояния, эквивалентного сотне ярдов, удалось обнаружить на ней потухшие и действующие вулканы, широколиственные и хвойные леса, пальмы и цветы. Глазам астронома явились и ныне гуляющие по книжкам фантастов острова из горного хрусталя, сапфировые пики, кварцевые и обсидиановые хребты… А ещё – животные. Единороги. Рогатые медведи. И даже разумные гибриды орангутангов и летучих мышей… Воздвигнувшие храм из гранёного сапфира с полированной медной крышей! (Тоже частый атрибут более поздней фантастики…)
Ну а в марте 2012 года человечество было обрадовано тем, что сбылась его извечная мечта – летать, как птица. Голландский левша Ярно Смеетс (Jarno Smeets), используя контроллер от видеоигры и смартфон под андроидом в качестве системы управления, изготовил из ткани для парапланов и искусственных мышц для робопротезов мощностью в три лошадиных силы (меньше, чем мотор у пылесоса с аквафильтром) крылья, поднявшие его в воздух. Картинкой, любезно выложенной в Сеть, мог насладиться каждый желающий. Ссылки на неё распространяли как «общественно-политические», так и самые авторитетные компьютерные издания, вроде Wired. Ликование продолжалось дня три… А потом наступило разочарование…
Оказалось, что Ярно Смеетс, как и подковавший блоху кривой тульский кузнец, был персонажем вымышленным. И если Левша принадлежал перу самого русского, пожалуй, писателя девятнадцатого века — Николая Семёновича Лескова, то нидерландского Дедала (тот, как известно, слепил крылья из перьев и воска), в соответствии с духом времени, измыслил тридцатилетний голландский художник Флорис Кайяк (Floris Kaayk), обладатель степени по компьютерной мультипликации. Он же сам и разоблачил собственные выдумки, предоставив аудитории достаточно подробные сведения по их созданию…
И следовал тут Кайяк древней и достойной традиции. Ведь как мы легко можем понять, никаких открытий, совершённых Гершелем на Луне, не могло и быть. Невозможен наземный телескоп с таким разрешением. В любительской астрономии «на пальцах» (чтобы не вдаваться в критерии Рэлея, Штреля, Марешаля и прочие…) прикидывают, что максимальное разрешение — примерно пара диаметров объектива в миллиметрах. Три сотни для шестидюймового рефрактора. Но реально им воспользоваться удаётся крайне редко, вне зависимости от зрения наблюдателя – вступают в действие ограничения, накладываемые волнениями атмосферы. То есть телескоп диаметром в двадцать один метр (да и меньшим…) мог бы иметь разрешение, приписываемое мнимому аппарату Гершеля. И такие агрегаты (в эквиваленте, конечно, составные) вполне в рамках реального.
