Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 49
Подпол оказался полноценным подземным этажом, даже двумя — просто какое-то убежище на случай ядерной войны. И, конечно, обнаружилась комнатка, в которой на полках были уложены бутылки — без этикеток, но запечатанные сургучом. Взяли дюжину, отнесли наверх и раскупорили.
Понюхали. Что-то редкое, экзотическое, то ли херес, то ли мадера. Или марсала, компания у нас простая, вина различает по этикеткам.
Решили проводить вином Старый год. Подняли бокалы — понятно, взятые тут же, в коттедже, чокнулись над столом, выпили, кто залпом, кто медленно, и здесь погас свет...
Дальнейшее всякий, кто видел хотя бы парочку страшилок, может вообразить сам. Понятно, почему в страшилках действующие лица почти всегда молоды. Или очень молоды. Такие до зрелых лет, не говоря уже о старости, просто не доживают: идут в темные подвалы, где что-то сопит и шуршит; убегая, падают не менее трех раз на ровном месте; роняют револьверы, фонарики и ключи от машины в самый неподходящий момент; забывают вовремя зарядить мобильные телефоны; открывают запертые ящики — и вообще, ведут себя, словно никогда не смотрели телевизор.
Нет, не поеду я ни в горы, ни на остров, тем более горы и острова от Гвазды далеко...
Открою я лучше порядком зачитанные «Мертвые души», главу седьмую: «Счастлив путник, который после длинной, скучной дороги с ее холодами, слякотью, грязью, невыспавшимися станционными смотрителями, бряканьями колокольчиков, починками, перебранками, ямщиками, кузнецами и всякого рода дорожными подлецами видит наконец знакомую крышу с несущимися навстречу огоньками, и предстанут пред ним знакомые комнаты, радостный крик выбежавших навстречу людей, шум и беготня детей и успокоительные тихие речи, прерываемые пылающими лобзаниями, властными истребить все печальное из памяти. Счастлив семьянин, у кого есть такой угол, но горе холостяку!»
Гоголь знал, о чем пишет — он был холостяком. Почитаю, положу том на полку и никуда не поеду. Буду встречать Новый Год дома. По-семейному. Вот только спущусь в подвал, в котором бывал раза два, много три с тех пор, как сменил квартиру семь лет назад. Не лежит к подвалу душа. И Афочка рычит, хватает за полу. Не хочет, чтобы я шел. А нужно — там у меня, кажется, подставка для елки хранится. Где ж ей еще быть?
На всякий случай — с Наступающим!
К оглавлению
Кафедра Ваннаха: Возвращение девятнадцатого столетия
Ваннах Михаил
Опубликовано 28 декабря 2010 года
Для человеческого общества, — как и для многих физических процессов, — характерен гистерезис. Слово это на наречии эллинов обозначает запаздывание. Система с гистерезисом — это та, состояние которой зависит не только от воздействий, ощущаемых ей в данный момент, но и от тех, что она испытывала в прошлом. И понять наше настоящее мы можем, только обратившись к прошлому. И знание прошлого необходимо нам для того, что бы предвидеть наше будущее.
Для истории нашей страны особую роль играет XIX век. Ну, хотя бы потому, что в нем население России возросло от 36 миллионов человек, показанных в 1796 году пятой ревизией, до 129 миллионов, установленных первой переписью года 1897-го. И потому, что за этот век феодальная страна превратилась в державу, индустриализирующуюся достаточно бурными темпами. Если в 1801 году число фабрик насчитывало 2423, с количеством занятых 37862 работника и объемом производства в пять миллионов рублей, то к 1896-му году фабрик стало 38401, с 1742181 занятых и объемом производства в 2745345 тысяч рублей. Если к началу правления Александра I в России было три университета, то к 1896-году высших учебных заведений стало 52. Содержавшихся, главным образом, на государственные средства — на голову студиозуса казна в 1894 году потратила 318 целковых.
Страну связала сеть железных дорог, темпы строительства которых возросли к концу века — за один 1899 год более шести тысяч верст. Развивались информационные технологии. Почта — в 1897 году было доставлено 656106900 единиц корреспонденции. Телеграф — внутренней корреспонденции было отправлено 13914494 депеши из 194272433 слов. (Соотнесите последнее число с тем трафиком, который каждый из нас порождает, желая поглядеть новости…) Телефон — 75 рублей в год за сервис при отдаленности от телефонной станции до 2-х верст, и по 15 рубликов за каждую версту сверх (вот когда уже обозначилась «проблема последней мили»!).
Россия разгромила Наполеона. Завершила Кавказскую войну. Вернулась на берега Амура, потерянные в семнадцатом столетии. Навела порядок в своем среднеазиатском подбрюшьи.
А теперь, — положа руку на сердце, — давайте признаемся себе, много ли мы знаем об этом столетии? И, — скорее всего, — каждый добросовестно отвечающий на этот вопрос, сочтет, что знает о позапрошлом веке явно недостаточно. И в этом виноваты не только наши лень и нелюбопытство, но и объективные проблемы, причем относящиеся к ведомству информационных технологий.
Знаете, учить что либо по голому учебнику — дело пустое. Надо пощупать железки руками, попортить их вволю. Только тогда начинаешь ощущать предмет…
И — то же самое с историей. Очень забавно говорить с молодежью, даже интересующейся историей, об отечественной истории советского периода. Либеральные демократы представляют ее по песне — «коммунисты поймали мальчишку, потащили его в КГБ…». У левых эдакий стабильный рай, с бесплатным жильем, образованием и медициной (не, медицина была ничего — заведешь знакомую девчушку в регистратуре поликлинике, запасешься бланками справок, и плюнешь на занятия в старших классах, впав в увлекательную возню с мотоциклом…). Но к реальности, к тому как на самом деле жили люди — все эти представления отношения не имеют.
И, — в каком то минимальном приближении, — приблизиться к пониманию прошлого можно чтением аутентичных источников. Не книг, и даже не добротных монографий, а изданий, приближенных к описываемым событиям. Лучшим образом передающих то, что людей занимало; то, о чем люди думали и говорили; о чем умалчивали…
Девятнадцатый век характерен тем, что язык его письменных источников понятен значительному числу наших современников, в отличие от века восемнадцатого. (Хотя педагоги любят утверждать, что пушкинские строки про ямщика, сидящего на облучке, детям уже абсолютно непонятны…) Но вот книги… Их в девятнадцатом веке было немного, редки были и дороги. И значительная часть их до нас не дошла. И если житель столиц и может, при желании и изрядном терпении, — необходимым, что бы дождаться вожделенного издания из книгохранилища, — что-то почитать из века позапрошлого, то для большинства населения России такой возможности нет в принципе. Даже если такое желание у них и возникнет.
Но вот сейчас технология делает для доступа россиян к собственному прошлому, нежели все отмеченные всеми мыслимыми званиями и наградами деятели культуры вместе взятые. Речь идет об электронных книжках последнего поколения с десятидюймовым экраном. Типичным примером которых является Pocketbook 902. Это — устройство в котором количественные изменения перешли в качество. И — прежде всего, — в размере экрана. Десятидюймовый экран с разрешением 1200 на 825 пикселей несопоставимо лучше подходит для чтения книг в PDF-формате, чем свои пяти- и шестидюймовые предшественники, и даже восьмидюймовый iRex Iliad. (Наличие Wi-Fi и Bluetooth избавляет от возни с кабелями при закачке файлов, остается лишь процедура зарядки.)
А форма PDF характерен тем, что именно в него переведено с бумажных носителей огромное количество книг, изданных в позапрошлом веке. Кстати, даже из отечественных изданий большинство отсканировано иждивением заморских корпораций, Microsoft и Google. Причем — из заокеанских библиотек. Учитывая, что единственно доступной для обычного читателя (налогоплательщика!) формой издания является электронная книга, то вопрос о целесообразности использования средств, выделяемых российским бюджетом на культуру, встает во всей безобразной наготе. (Нет, конечно, в отличие от живых деятелей культуры, способных усладить детали начальственных тел или обуви прикосновением трепетных уст, книги позапрошлого века не склонны «колебаться с генеральной линией» — но они элемент того фундамента, на котором стоит общество.) Припоминается, что гранты на МИКРОФИЛЬМИРОВАНИЕ энциклопедии Брокгауза и Ефрона выделялись уже тогда, когда сия энциклопедия продавалась в каждом ларьке в электронной форме — думаю, что Прокуратура или новомодный Следственный Комитет при желании легко установят подробности и персоналии данной истории.
А читатель, при желании может поглядеть на девятнадцатый век своими глазами. На изменение отношения к Наполеону в отечественных изданиях, от дружбы венценосцев до приравнивания Буонопарте к Антихристу. Сводки с театра военных действий. Расследования пожара Москвы. Осознание горестных уроков Крымской войны. Работы российских металлургов Аносова и Чернова. Опыты с электричеством академика Якоби. Описания кругосветных плаваний российских фрегатов и клиперов. Издания Гумбольдта и Гексли — история науки собственно и есть наука.
