Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 35 от 26 сентября 2006 года
Только издав «Хазарский словарь» на CD, Милорад Павич с радостью узнал от компьютерщиков, что его роман можно читать 2,5 миллионами способов! К Павичу приклеился ярлык «первый писатель XXI века». А сам пожилой классик понял, что мышление файлами — как раз для него, и очень полюбил на досуге играть в компьютерные игры со своей супругой, литературным критиком Ясминой Михайлович. Но этим успехи гипертекста не ограничились.
Во всех этих литературных фокусах виноват, как ни странно, атеизм ХХ века. Фридрих Ницше еще в 1883 году, не обольщаясь насчет религиозности современников, отрезал: «Бог умер». В тон ему Ролан Барт в 1968 году написал знаменитое эссе «Смерть автора», предсказывая, что писателей не всегда будут обожествлять. И действительно, в насквозь христианском Средневековье никто бы не осмелился считать художника «творцом» собственного мира: и иконы, и житиях святых создавались по установленному канону. Отступления от него и гениальные находки не то что не поощрялись, а преследовались.
В 1995 году появился самый разветвленный российский гипертекстовый «РОМАН» (сейчас выложен на сайте www.cs.ut.ee/~roman_l/hyperfiction/htroman.html). Тогда в Рунете еще было плохо с русскими буквами, поэтому зачин, написанный литературоведом Романом Лейбовым (лектором знаменитого Тартуского университета), выглядел так: «Molodoj chelovek poliubil devushku i napisal ej pis’mo ob etom, no pobojalsa otpravit’ po pochte, i poshel k nej v dom nochju brosit’ v pochtovyi yaschik. Jashchik byl na pervom etazhe, a na ploshchadke vyshe ta devushka stojala i celovalas’ s drugim chelovekom…»
В течение года около трехсот авторов — обычных пользователей Интернета — добавляли свои фрагменты и сюжетные линии к «РОМАНУ». Потом в компьютере Лейбова что-то сломалось, к тому же роман стал таким запутанным, что его стало почти невозможно читать, и проект остановили. Но главное, чего добился Лейбов — каждый смог стать писателем.
Однако постепенно ситуация изменилась. Начиная с эпохи Возрождения, художник начинает выступать в роли демиурга, творца собственных миров. В последнее время автору позволяется еще больше: читать мысли героев, знать их судьбы…
Энтузиасты гипертекста считают, что в истории словесности было всего три великих события: возникновение алфавита, изобретение печатного станка (низкий поклон Гуттенбергу) и создание гиперссылки (программист Тимоти Бернерс-Ли и не догадывался о своей роли в искусстве). После Гуттенберга книгу стали представлять как часть тиража, состоящего из абсолютно одинаковых экземпляров. Но видели бы вы лица дикарей, которым социолог Маргарет Мид однажды показала две идентичные книги! Принцип тиража показался им страшным, противоестественным колдовством. Наверное, им бы больше понравился тираж последней на сегодняшний день книги Павича «Уникальный роман». Там все по-другому. Писатель создал сто финалов для одной истории, так что под одинаковыми обложками должны быть фактически разные романы. Купив эту книгу себе, почти невозможно купить точно такую же книгу для приятеля. Каждый экземпляр уникален, как жизнь его читателя. Так все было по мысли Павича. А вот как вышло у нас, после перевода на русский язык. Питерское издательство «Азбука» пыталось напечатать этот роман так, как задумано автором, ровно год. Для этого общий тираж надо было разделить на сто маленьких тиражей, что вполне возможно, хотя дорого. Но никто и не обещал, что гипертекст — игрушка из дешевых. Так и не договорившись за год ни с одной типографией, издатели решили сэкономить и загнали все сто финалов под одну обложку. А между тем читать все авторские финалы, согласно послесловию Павича, — это «то же самое, как вместо одной смерти иметь их сто». Если верить сербскому мистику и предсказателю, разрушителю структуры текстов и книг, в России нет ни одного читателя его последнего романа. Они все погибли.
Отсюда всего один шаг до гипертекста, теоретики и практики которого рассуждают примерно так. Если нет божественных заповедей, значит, можно пробовать разные варианты своей судьбы. К примеру, кинуть невесту и уйти к другой женщине, как сделал герой Фаулза. Если нет божественного предопределения — значит, можно решать, убить или быть убитым, именно такой выбор делает в саду расходящихся тропок герой Борхеса. Милорад Павич однажды открыто взбунтовался против небес, заявив, что гипертекст — это борьба с роком и даже со смертью. В нелинейной литературе все можно поправить и в любой момент вернуться на ход назад, как и в компьютерной игре. Если нет единой божественной истины, никто уже не установит, какую религию принял в романе Павича исчезнувший хазарский народ. По какому праву писатель будет навязывать кому-то свое мнение? Читатель гипертекста — это почти соавтор, он сам разберется, что к чему. А иногда не постесняется и в интерактивном произведении допишет свой вариант, как у Лейбова.
В 1941 году Хорхе Луис Борхес в рассказе «Сад расходящихся тропок» вывел героя, находящегося в пограничном состоянии: совершить ли убийство, пока не убили его самого? Чтобы попасть к дому врага, ему нужно было, проходя через сад расходящихся тропок, раз за разом поворачивать налево. Но каждая развилка одновременно могла стать и развилкой в судьбе героя. Борхес обнаружил, что существует не одно «будущее», а множество, и каждое из них роится вокруг персонажа. Проще говоря, в одном «настоящем» вы взялись читать «Популярную механику», а в другом «настоящем» такой же человек, как вы, легкомысленно выкинул ее в окошко.
В 1962 году Владимир Набоков опубликовал роман «Бледное пламя», состоящий из поэмы и расширенного подстрочного комментария к ней. Книгу нужно читать, постоянно перелистывая туда-сюда. Сложно сказать, что тут первично — поэма или комментарий. В 1963 году Хулио Кортасар написал роман «Игра в классики», главы которого велел читать не подряд, а по определенной схеме. При правильном чтении должны чередоваться сюжетные и описательные фрагменты. Читатель перескакивает из одной части книги в другую, как будто прыгая через клеточки, нарисованные на асфальте. Это одно из объяснений к названию книги.
Разделив с читателем ответственность за происходящее в книге, нелинейщики уже совершили революцию. Но какое же будущее ждет гипертекст?
В 1983 году Милорад Павич рассказал в романе «Хазарский словарь» три версии того, как хазарский народ выбирал себе религию. В трех частях романа-словаря это событие излагается в словарных статьях, написанных от лица христианина, мусульманина и иудея. Читатель может принять любую точку зрения. Объективный автор старается примирить непримиримые стороны. Понятия и имена, которые встречаются в других частях словаря, отмечены, как ссылками, знаками креста, полумесяца и звезды Давида. Для первого гипертекстуального романа Павич облегчил себе задачу, стилизовав его под обычный словарь — принципиально нелинейную книгу. В других романах Павича порядок чтения определяют кроссворд, гадание по картам таро, дельта реки, расходящейся на сотню рукавов.
ОТ РЕДАКЦИИ: При всей привлекательности самой идеи трудоемкость ее исполнения на бумаге такова, что можно с уверенностью сказать: это первый и последний нелинейный текст, который вы увидели в «КТ». В противном случае, мы рискуем потерять всю нашу арт-команду во главе с Олегом Дмитриевым, который уже готов отмстить неразумным хазарам за все хорошее и нелинейное.
Софтерра:
Из жизни жар-птиц…: Мифы и реальность СУБД Firebird
Автор: Алексей Ковязин
Вокруг СУБД Firebird ходит множество мифов, но на самом деле она, наряду с PostgreSQL и MySQL, представляет собой обширный «OpenSource-фронт» в борьбе не только за «жадного» пользователя, но и серьезно угрожает коммерческим монстрам вроде MS SQL и Oracle, последовательно вытесняя их как из области малых и средних проектов, так и конкурируя с ними в традиционно больших корпоративных областях.
В связи с тем, что наиболее «раскрученный» MySQL недавно значительно ужесточил лицензию для тиражируемых приложений, оставив возможность бесплатного использования только в GPL-приложениях и для сугубо внутреннего применения, на первый план среди Open Source СУБД выходят Firebird и PostgreSQL, которые не имеют подобных ограничений.
В России Firebird традиционно более популярен, чем PostgreSQL, для разработки корпоративных приложений, прежде всего из-за своей хорошей поддержки Windows (которую PostgreSQL в удобном виде получил только в 8-й версии), множества компонент для Delphi и совместимости с ранними версиями InterBase.
Казалось бы, все для Firebird складывается замечательно: Delphi является одной из самых любимых сред разработки в России [Точнее, внутри МКАД ситуация складывается в пользу Java, PHP и .NET в связи с огромным количеством «сайтостроителей». За пределами Москвы большинство корпоративных приложений пишется на Delphi— достаточно посмотреть на тиражи и количество Delphi-книг на полках книжных магазинов], а InterBase был широко распространен благодаря тому, что он включен в поставку Delphi, но вся эта популярность и совместимость вылилась в упорно повторяемый неграмотными разработчиками миф о том, что…
