Компьютерра - Журнал "Компьютерра" №760
Потому-то EFV и предполагается спускать с борта кораблей за горизонтом. Весящий 34,5 тонны (больше, чем средний танк Второй мировой Т-34), бронетранспортер с броней из керамики и композита должен выйти на глиссирование и развить скорость 46 км/час, почти 25 узлов! Это обеспечивается турбонаддувом дизеля производства германской фирмы MTU Friedrichshafen MT 883 Ka-523, который, нагруженный водометами, развивает в этом режиме фантастическую для бронемашин мощность в 2702 лошадиных силы. (Мощность газовой турбины 62-тонного танка M1A2 Abrams - "всего лишь" 1500 лошадей.) Запас хода при этом должен составить 74 км, чтобы высаживающие десант транспорты оставались за пределами видимости береговой обороны и на глубинах, исключающих применение донных мин.
Подойдя к берегу, EFV открывает донные люки, выпуская скрытые ради минимизации сопротивления гусеницы, и выползает на грунт. Хорошо видный в носу боевой экспедиционной машины щит, обеспечивающий нужную для глиссирования форму, складывается. Он играет роль дополнительного экрана, защищая фронт машины от кумулятивных боеприпасов. Хотя, конечно, обилие вторичных механизмов, вроде приводов заслонок гусениц, частично снижает общую надежность.
На суше движок работает в более щадящем режиме, развивая 850 лошадиных сил. Скорость при этом - 72 км/час, запас хода 523 км. Экипаж EFV - три человека, плюс семнадцать душ десанта.
Главное оружие - автоматическая пушка MK44 Bushmaster II. По сравнению с первой версией ее калибр увеличен с 25 до 30 мм. Число знаковое - выдающийся российский оружейник Василий Петрович Грязев, недавно ушедший от нас, шутил, что оно легко запоминается, ибо совпадает с диаметром горлышка бутылки известного напитка. А если серьезно, российские оружейники Аркадий Шипунов и Василий Грязев давным-давно показали универсальность этого калибра, и с тех пор он стоит на вооружении всех родов войск российской армии. Питание "гремучей змеи" осуществляется от двух переключаемых лент, цель можно обстрелять как осколочными, так и бронебойными боеприпасами, последние могут иметь сердечники с обедненным ураном.
Поскольку EFV не дотягивает до кондиций танка, большое внимание уделено неброневым средствам защиты. Для маскировки служат аж 32 распылителя дымов и аэрозолей. В состав бортовой электроники (о ней говорить еще рано - машины начнут поступать на вооружение где-то в 2015 году) войдут разнообразные датчики лазерного излучения, служащего для наведения противотанковых ракет, и средства подавления радиосигналов, использующихся для управления фугасами.
К последним приковано даже внимание Конгресса - слишком уж велики потери от дорожных мин в Ираке, и Конгресс требует от Корпуса морской пехоты резко повысить защиту EFV от этого дешевого, но эффективного оружия.
Вообще, к скорби разработчика бронеглиссера, число закупаемых у корпорации General Dynamics машин планируется снизить с намеченных 1013 до 573. Но либеральная Washington Post сомневается в целесообразности и этой цифры.[www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2007/02/06/AR2007020601997.html.] Действительно, вспомним, старик "Гавриил", на котором из кибернетики были лишь сельсины, передававшие данные от дальномера на четырехдюймовки, - успешно справился с целями того же размера, движущимися в 1,6 раза быстрее. Так что береговые артиллеристы должны быть совсем уж неумехами да еще и не прикрытые ПВО, чтобы EFV выполнили свою задачу.
ТЕХНОЛОГИИ: Холодные цвета плазмы
Автор: Юрий Ревич
Как ни странно, доминирующей технологией изготовления дисплеев сегодня является жидкокристаллическая. Странность тут в том, что ЖК - почти единственный способ получения изображений, где ячейки не могут светиться самостоятельно и требуют специальной подсветки (если не считать электронной бумаги или трафаретных табличек на матовом стекле с надписью "Выход", "М" или "Ж" в общественных местах). Все остальные способы получения электронных изображений, начиная с древних неоновых и электролюминесцентных цифровых индикаторов, используют элементы, которые светятся сами.
Одна из таких технологий - плазменная, которая в области больших экранов ("плазмы" меньше 37 дюймов по диагонали не выпускаются) долго была ведущей и лишь недавно стала уступать место жидким кристаллам. Как вы увидите далее, плазменные экраны устроены весьма непросто, каждый шаг на пути совершенствования еще больше их усложняет (а значит, и удорожает), поэтому ведущие производители один за другим отказываются от плазменных панелей в пользу ЖК. На текущий момент из крупных вендоров, продолжающих развивать технологию и наращивать производство, остался, судя по всему, один Panasonic (впрочем, многие другие продолжают выпускать конечные продукты - телевизоры - на чужих панелях, полностью от их производства отказалась, кажется, только Sony).
Из-за сложности и ряда органических недостатков (черный цвет "недостаточно черный", склонность к выгоранию, высокое энергопотребление) "плазму" можно было считать вымирающей технологией, по крайней мере с тех пор, как научились делать большие ЖК-панели. Однако тут всех - и в первую очередь самого себя - удивил Козловский, неожиданно купивший Panasonic Viera TH-R42PY85 (см. его "Огороды" в номерах 38 и 39 за этот год). Я ездил посмотреть: все правда, и черный черный, и контрастность с четкостью на недосягаемой высоте (если, конечно, оригинал подходящий - фирменный Blu-ray, а не пиратская экранка и, боже упаси, не эфирный сигнал), и вентиляторы не шумят, и фотографии демонстрируются просто восхитительно… То есть Panasonic хоть и остался в меньшинстве, но на деле доказывает, что потенциал "плазмы" не исчерпан, и даже собирается открыть новый завод.
А в чем, собственно, проблема?
Плазма - это звучитВыше я назвал неоновые индикаторы древними - и это действительно так, поскольку явление холодного газового разряда, которое они используют, известно с середины XIX века. Лампочки-неонки были изобретены одновременно с обычными электронными лампами, в начале ХХ века[Патент на рекламную неоновую трубку был выдан французскому инженеру Жоржу Клоду еще в 1911 году. В 1920-х словосочетание Claude Neon было настолько привычным, что многие американцы полагали, будто Neon - фамилия изобретателя, а не название инертного газа.], и широко использовались в ламповой технике не только для индикации. А цифробуквенные неоновые индикаторы применялись уже в середине 1940-х годов. Потом они были вытеснены более яркими, удобными и экономичными светодиодными, а также жидкокристаллическими, и казалось, что неонкам оставили только одну область - рекламных трубок.
Но не тут-то было. Старинная неонка обрела вторую жизнь, которая продолжается и поныне, еще в 1960 году, когда в Университете штата Иллинойс Дональд Битцер вместе с двумя коллегами Робертом Вилсоном и Джином Слотоу построили первый в мире плазменный дисплей - PDP. Звучное название (более корректное, чем "неоновый" - ведь и в рекламных трубках не всегда применяется именно неон) обусловлено тем, что в этих устройствах светится действительно плазма - только не та высокотемпературная, что в термоядерных реакторах, а холодная.
Такая плазма образуется в газах под действием электрического поля высокой напряженности - например, при определенных атмосферных условиях может появляться свечение вокруг проводов линий электропередач. Снизить необходимую величину напряжения (в линиях электропередач она составляет, как известно, сотни тысяч вольт) можно, если газ разреженный, а расстояния невелики. Но все равно практически любая газоразрядная ячейка требует для зажигания относительно высокого напряжения - 130–170 В, что есть огромный недостаток "плазмы", не позволяющий, в частности, строить миниатюрные дисплеи на основе газоразрядных ячеек.
Давайте рассмотрим (без нюансов, коих очень много), как работает плазменная ячейка. Устройство "ячейки переменного тока", каковые используются во всех современных PDP, показано на рисунке. Она представляет собой герметичную коробочку, обычно довольно большую - с полмиллиметра и более (разработчики уверяют, что сделать ее размером с обычный компьютерный пиксел не составит труда, вот только почему-то не делают). Дно и стенки ячейки покрыты люминофором одного из трех цветов свечения (на рисунке - зеленого). Разряд зажигается подачей импульса высокого напряжения на адресный электрод относительно одного из верхних (дисплейных) электродов, а поддерживается нужное время более низким напряжением между двумя дисплейными электродами. В процессе разряда ионизированный газ (та самая холодная плазма) испускает ультрафиолет, который и заставляет светиться люминофор.
При изготовлении панель наполняют смесью инертных газов на основе гелия или неона с добавлением ксенона, под низким давлением, 10–300 мм рт. ст., накладывают верхнее стекло с диэлектриком и запаивают. Активационный слой (окись магния) служит для повышения эффективности ячейки. А эффективность просто-таки фантастически низка - КПД плазменной ячейки не превышает десятых долей процента, то есть подводимая к панели мощность практически вся преобразуется в тепло. Эффективность плазменной ячейки составляет лишь 3% от ЖК, у которой, как известно, она тоже не на высоте (правда, директор "плазменного" подразделения Panasonic Хироюки Нагано утверждает, что за последний год КПД ячеек удалось повысить вдвое). И традиционные плазменные панели чудовищно прожорливы - из 500 Вт подаваемой мощности собственно в свет преобразуется не больше 0,5 Вт, остальное рассеивается в окружающую среду. Это порождает кучу проблем, связанных не только с необходимостью рассеивать тепло: например, при высокой температуре люминофор постепенно испаряется, загрязняя верхнее стекло, что и приводит к известному эффекту "выгорания" плазменных панелей.
