Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 62
Опубликовано 31 марта 2011 года
Долгожданные 32-нм процессоры Sandy Bridge c мощным встроенным графическим ядром и интегрированным контроллером памяти и наборы логики для них были триумфально представлены в самом начале года, но не прошло и месяца, как Intel была вынуждена прекратить поставку чипсетов шестой серии (кодовое название — Cougar Point).
Между тем на рынок уже попали десктопные системные платы, настольные компьютеры и ноутбуки на основе дефектных наборов микросхем. Причём в обоих случаях речь идёт о продуктах для энтузиастов и требовательных пользователей: первыми начались поставки четырёхъядерных процессоров Core i5 и i7. «Песчаный мост» обрушился и засыпал приглашённых на банкет.
Как сообщили в Intel, «в некоторых случаях порты SATA могут со временем повреждаться (разрушаться — degrade), что может повлиять на производительность или функциональность подключённых к ним устройств, таких как жёсткие диски и приводы DVD».
К чести Intel, там не стали дожидаться распространения дефектных чипсетов и оперативно объявили о прекращении поставок и начале производства исправленной версии. Столь грандиозный провал, по оценкам самой Intel, обойдётся корпорации не менее чем в миллиард долларов: около 700 миллионов пойдут непосредственно на замену уже поставленных микросхем, а оставшиеся 300 миллионов можно считать упущенной прибылью.
На момент написания этих строк, в конце марта, модернизированные чипсеты шестой серии всё ещё отгружаются в ограниченном количестве — в Intel обещают наладить полномасштабное серийное производство лишь в апреле. Как же отразилась эта неприятная история на пользователях и на рынке в целом? На всех по-разному — я вовсе не случайно сказал о несправедливости.
Для начала уточним суть проблемы. В наборах системной логики шестой серии, к примеру в H67 и P67 Express, предусмотрено всего шесть портов Serial ATA, причём два из них работают в режиме SATA-III (6 Гбит/с), а четыре — в режиме SATA-II (3 Гбит/с).
Неисправность, о которой идёт речь, может быть вызвана слишком тонким затвором транзистора в цепях SATA-II, который со временем будет изнашиваться, приводя к серьёзным утечкам тока. Затвор можно и просто «пробить», подав на него повышенное напряжение. При этом могут выйти из строя все порты SATA-II, однако два порта SATA-III в любом случае остаются полностью работоспособными.
Насколько это серьёзно? Для системной платы настольного компьютера — не слишком. Даже если все порты SATA-II откажут, можно временно переключить винчестер на порт SATA-III, а затем просто купить плату расширения PCI-Express с контроллером SATA на нужное число портов. Кроме того, на многих платах высокого класса, а пока на чипсетах шестой серии выпускаются только такие платы — установлены дополнительные контроллеры SATA-III на несколько портов.
В результате некоторые продавцы приняли решение не изымать из продажи платы на потенциально дефектных чипсетах и после объявления Intel: покупателей лишь ставили в известность о проблеме, а некоторые фирмы стали предлагать бесплатную замену в случае выхода платы из строя. Что интересно, реальный спрос на такие платы действительно снизился несущественно, ведь подавляющее большинство покупателей подобных изделий — энтузиасты, оверклокеры и экспериментаторы, которые успеют несколько раз поменять систему задолго до того, как проявится скрытый дефект.
История с чипсетами практически не затронула производителей различных комплектующих, тем более что у многих из них бизнес чрезвычайно диверсифицирован и низкий спрос на одну категорию продуктов компенсируется за счёт другой. Можно лишь отметить снижение продаж графических ускорителей класса Hi-End, вроде GeForce GTX 560 или 590: многие потенциальные покупатели таких видеокарт рассчитывали обновить систему, одновременно перейдя на процессоры Sandy Bridge, но в сложившейся ситуации самые осторожные предпочли дождаться появления материнских плат на исправленных чипсетах.
Производителям ноутбуков повезло меньше: они вынуждены отзывать из продажи все лэптопы на базе логики шестой серии, а это далеко не массовые модели высокого класса, себестоимость которых весьма высока. При этом если в десктопе проблему чипсета легко исправить установкой дополнительной карты-контроллера, то в случае выхода из строя портов SATA в ноутбуке он может попросту превратиться в безжизненную коробку с микросхемами. Такая мина замедленного действия была заложена в огромное количество новых моделей, представленных в начале года, — а это время, наряду с началом осени, считается одним из двух традиционных пиков продаж компьютерной техники.
Отзыв из продажи новейших моделей может существенно сказаться на годовых доходах производителей ноутбуков, и это уже не исправить никакими компенсациями и бесплатными обменами. А если учесть, что проблема до сих пор не закрыта, то можно утверждать, что конструктивные дефекты в чипсетах Intel шестой серии серьёзно затормозили развитие отрасли. Контракты на поставки самых различных комплектующих были заморожены как минимум на два-три месяца а производители ноутбуков уже вряд ли добьются запланированных финансовых показателей. К тому же ещё рано оценивать ущерб от стихийного бедствия в Японии, которое, очевидно, заметно повлияет на рынок информационных технологий.
К оглавлению
Василий Щепетнёв: Находки и потери
Василий Щепетнев
Опубликовано 01 апреля 2011 года
Может быть, и не вся жизнь — сплошные убытки, как считал Яков Матвеевич Иванов по прозвищу Бронза, но доля их в нашей жизни всё-таки могла бы и умалиться, стало б только лучше. Ещё понятно, когда убыток терпит взрослый, дееспособный человек, сознательно рискнувший трудом ли, репутацией или же старым прадедушкиным наследством, пуком облигаций «Займа Свободы» голубого цвета.
Но убытки ребёнка... Собственно, покуда он ребёнок, то величину их просто не понимает, для него это и не убытки вовсе, а естественный процесс: легко пришло, легко ушло. И лишь много лет спустя возникает понимание: приходило чудо, а чудо дважды в одни двери стучится редко. Хотя и бывает. Они как-то неравномерно распространяются, чудеса: где густо, где пусто.
Года четыре мне было, много — пять, когда я нашёл вестник палеолита, кремневый наконечник стрелы. Благоустраивали площадь Котовского, и я, по мальчишеской привычке возиться в земле, наконечник-то и нашёл. Эх, отнёс бы куда нужно — быть может, в науке была бы Щепетнёвская стоянка древнего человека.
Другая находка тоже была связана с археологией: старая медная монета времён Ивана Четвёртого, Грозного. Может, и обыкновенная монета — хотя что ей, обыкновенной, делать в гваздевском чернозёме. А может, именно из-за утери этой денежки Иван Грозный сына-то своего и убил. Так и представляю: Грановитая палата, витрина, на красном бархате особая подставочка, не ней медяк и надпись: «Утеря сей монеты и явилась причиной вспышки ярости Иоанна Васильевича Грозного, повлекшей за собой гибель его сына. Дар Василия Щепетнёва».
Третья находка, также отысканная в поле, представляла собой обыкновенную телескопическую антенну, из тех, что в транзисторных приёмниках иногда отламывались. Вдруг и эта отломилась? Особенность же моей находки заключалась в том, что даже простенький приёмничек «Алмаз», рассчитанный на патриота (ловил Москву, ловил Воронеж, вечерами — Киев и более ничего), с этой антенной, кое-как воткнутой в специальное гнездо, стал принимать исключительно вражьи голоса, и вскоре я на слух распознавал десятки ведущих, от Тамары Юханссон до Константина Григоровича Барского. С соответствующими последствиями в виде неуда по поведению — был я тогда шестиклассником.
Нужно ли упоминать, что и кремниевый наконечник, и медяк Ивана Грозного, и всеволновая антенна пропали, и пропали бесследно... Если повезёт что найти — смело шагайте с находками в музей или в ФСБ, авось...
Четвёртую находку я, собственно, не терял, поскольку и не находил. В восемьдесят третьем, кажется, году, довелось мне провести август в пионерском лагере близ селения Чигорак. Врачом. Работы по специальности было чуть, всё больше качество еды проверять на себе, и потому я слонялся по лагерю, не зная, чем, собственно, заняться. Пара книг была давно прочитана, приёмника со мной не было, а на остальное я был не горазд, да ещё и оперирован не столь давно. Бледный мой вид или что иное завоевали доверие директрисы пионерлагеря, молодой и красивой женщины с педобразованием, администратора средней руки машиностроительного завода, которому и принадлежал лагерь. Директриса как-то рассказала, что давным-давно, ещё до войны, у бабушки-курянки жил ссыльный поэт. Вернее, не у самой бабушки, а у её родителей. Лето восемьдесят третьего года — лето Андропова, если кто вдруг запамятовал, а Андропов, отпусти ему время лет хотя бы пять-шесть, поднял бы Русь на дыбы почище Петра Алексеевича. И потому упоминанием о знакомстве с опальным поэтом, пусть заочном, пусть через поколение, не очень-то делились.
