Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 24
- Как Вы думаете, откуда взялся этот миф?
- Придумали политики как способ получения денег.
- Могут ли бактерии, найденные во льдах, помочь в изучении жизни на других планетах?
- Условия Марса похожи на те, которые мы изучаем в ледниках. Если мы понимаем, каким образом микробы так долго сохраняются, мы сможем предположить, что и в условиях невесомости, и на других планетах может быть то же самое, а если докажем, что радиация не позволяет микробам быть долгожителями, то мы сможем вычеркнуть из этого списка определённые планеты. Жизнь во льду открывает для нас многие интересные вещи. Когда мы начали исследовать пробы из Антарктиды, которая, казалось бы, не сильно затоптана человеком, оказалось, что бактерии, которые отбирались в специальных местах, имеют устойчивость ко многим антибиотикам, в том числе и антибиотикам последнего поколения. И вроде бы селекции никакой не было, никто их там не кормил ведь. Мы взяли разные типы антибиотиков, около 23, и оказалось, что к некоторым из них бактерии устойчивы: от 5 до 17 видов антибиотиков на них не подействовали.
- И чем это объясняется?
- Тем, что антибиотики — это не панацея. Антибиотики существовали в природе, ведь многие из них имеют грибное происхождение. Их нельзя применять постоянно без точных исследований, ведь мы можем столкнуться с такими бактериями, которые не подвержены действию антибиотиков.
- Таким образом, с помощью микромира воссоздается модель, которая может существовать на других планетах?
- Вы знаете теорию панстермии о том, что микробы и какая-то жизнь есть везде? Микробы почти не имеют веса, и находятся где угодно — и в атмосфере, и на космических кораблях. Они имеют защитные механизмы, я уже говорил про системы репарации, но есть вещи уникальные. Например, на Чернобыльской атомной станции микробы растут и прекрасно размножаются, несмотря на то, что там был очень высокий радиационный фон. У них есть системы, которые позволяют репарировать ДНК так, что они используют атомную энергию в своих целях, в целях размножения. У этих микробов избыточный геном, то есть несколько наборов генов. Это может быть и у Bacillus F.
- Как скоро можно будет перейти к доклиническим и клиническим испытаниям бактерии?
- Эксперименты с мышами по-прежнему продолжаются, сейчас мы проводим испытания не только в России, потому что у нас многое невозможно и происходит слишком долго: берут огромные деньги за испытания, всё монополизировано. Предварительные результаты показывают, что штаммы Bacillus F очень перспективны.
К оглавлению
Дмитрий Завалишин об операционной системе «Фантом»
Андрей Письменный
Опубликовано 09 июля 2010 года
Создание операционной системы — дело серьёзное. Не каждый способен найти средства и силы взяться за него, мало кто в состоянии довести дело до какого-то результата, и уж тем более единицы добиваются успеха на этом поприще. Множество прекрасных разработок в этом направлении были начаты и заброшены на том или ином этапе: Xerox Star, Plan 9, PenPoint, Magic Cap, BeOS... Все их объединяет то, что они никогда не занимали сколько-нибудь заметной доли рынка, не дожили до наших дней и в большинстве своём так и остались утопическими проектами. Можно ли поверить, что вещи, на которых споткнулись такие компании как Xerox и Bell Labs, вдруг будут реализованы небольшой российской компанией?
Эта смелая компания называется Digital Zone. Её основатель Дмитрий Завалишин считает, что это вполне возможно, и прилагает все усилия для того, чтобы осуществить свою мечту — сделать операционную систему, в которой не было бы разницы между запущенной и незапущенной программой. При написании приложений для неё программистам не придётся заботиться о сохранении данных, а научить две программы обмениваться сложными структурами будет не сложнее чем передать простой текст.
Очередная утопия? Вовсе нет. Разработчики «Фантома» уже доделывает ядро ОС и экспериментирует с графической оболочкой. Дмитрий Завалишин рассказал нам подробности.
- Расскажите для начала о своей карьере.
- Начинал я в Советском Союзе в ЦСУ СССР (Центральное Статистическое Управление). Это была крупная организация с хорошими деньгами, у них было всё самое новое. Поэтому было интересно, и надо сказать, что ещё тогда были новые проекты, связанные с коммуникациями. Модемы только появлялись, и всё это было очень «вкусно» и интересно. Собственно, с тех пор и по сей день я занимаюсь разработкой программного обеспечения, за исключением того небольшого периода, когда я работал в компании «Компьютерра» редактором.
Если говорить о самых интересных вещах, которыми я занимался, то это проект, который назывался «Русский интернет» в 1990 году. Я работал с «Демосом» и Курчатником и занимался связью между интернетом и ФИДО, которое в ту пору было достаточно популярно и составляло существенную часть коммуникаций в России.
В двухтысячном году — это компания «Яндекс», в которой я проработал четыре года и занимался архитектурой портала «Яндекс». Наверное, именно это меня навело на мысли о собственной компании, потому что «Яндекс» развивался достаточно... не сказать «хаотично», но по факту наличия некоторых потребностей. Процессы строились не в силу осознания их необходимости, а в силу того, что упирались в отсутствие этих процессов и в живую потребность. Это не соответствовало моим идеалам, и у меня возникло ощущение, что, наверное, в мире существует более чёткое понимание того, как устроена разработка софта, и, может быть, ей можно научиться. После чего я пошёл поработать в нескольких компаниях, в том числе в одну западную, чтобы посмотреть, как это делается в тех местах, где разработка софта не вторичная часть бизнеса, а первичная. И в силу этого она более критична по стоимости, по срокам и по качеству.
- И вы решили сделать такую компанию?
- Я решил посмотреть, как это сделано у других, чтобы выяснить, какие в этом месте существуют правила и наработанные практики. И сделать такую компанию. У меня есть некоторый опыт разработки в области как веб-систем, так и многого другого. И было ощущение, что это востребовано. И действительно, так оно и есть в известной степени.
- Судя по вашему сайту, у компании достаточно загадочное и сложное занятие.
- Да на самом деле ничего загадочного. Мы действительно занимаемся портальной разработкой.
- Но написано, что вы берётесь за самое интересное и сложное, что только можете найти.
- Это действительно так. Я приведу несколько примеров, и вы увидите, что они действительно интересные и сложные, но по областям достаточно разные. Один из этих примеров — крупный портал для системы e-commerce — торгового интегратора класса «Яндекс.Маркета» (собственно, «Яндекс.Маркет» — тоже мой проект — им я занимался в компании «Яндекс», и можно сказать, что это моё детище). В нашей компании мы сделали аналогичный проект, даже в чём-то более сложный. Это если говорить про веб-направление.
Второй пример — это «Гардемарин», который с вебом никак не связан. Это достаточно серьёзный софтверный проект, он ориентирован на мониторинг судовых систем. По-другому мы его называем electronic dashboard для судна. Это достаточно современная тенденция, она постепенно вытесняет классический подход, когда существуют отдельные приборы на панели, отдельным образом соединённые с устройствами в машинном отделении. Мы их заменяем на централизованную систему, которая связана по Ethernet с машинным отделением, получает оттуда данные и отправляет управляющее воздействие. Опять же, это довольно крупная система, сложная и довольно интересная. Но к вебу никакого отношения не имеет.
Третий пример — это наша работа с «Мосводоканалом». Мы с ними разрабатываем систему, которая поможет «Мосводоканалу» быстрее реагировать на информацию об авариях и получать более точное представление о месте аварии. У «Мосводоканала» по городу есть множество датчиков, но при этом до сегодняшнего дня интерпретация показаний с них происходила в «человеческом режиме». Сидели некие опытные люди, которые знали, что, к примеру, если сработал восьмой датчик и двадцать пятый, то, скорее всего, там протечка или здесь прорвало трубу. Поскольку это эзотерическое знание очень трудно передаётся от человека к человеку, от того, какая смена сидит в диспетчерской, зависит качество реакции на информацию об аварии. Было решено реализовать систему, которая бы это автоматизировала. Сейчас у нас есть представление о том, как анализировать информацию с датчиков, есть картографическая система, которая отображает эту информацию. Анализируя известные нам паттерны аварийных ситуаций, можно давать более точные указания на то, где искать аварии. Это довольно практическая задача — свести время реакции на аварию до получаса. Это критично, важно и полезно.
