Компьютерра - Журнал «Компьютерра» №35 от 28 сентября 2005 года
6-чернильная печать;
поддержка форматов 10x15 см, 13x18 см и 10x30 см (панорама);
скорость фотопечати до 27 с на снимок;
скорость печати документов до 30 стр./мин. в черном и до 24 в цвете;
1,8-дюймовый ЖК-экран;
адаптер Bluetooth (опция);
два лотка: 100-страничный для бумаги и съемный 20-страничный для фотобумаги;
поддержка флэш-карт CF, MS, SD/MMC и XD-Picture Card, а также MS Duo и Mini SD через адаптеры
Очередной фотопринтер от HP предназначен для домашних пользователей с повышенными требованиями к скорости работы и простоте использования. Для печати черно-белых снимков желателен специальный серый картридж HP 100. Принтер оснащен сенсором, определяющим тип бумаги, что избавляет от необходимости указывать его (тип) вручную. При помощи технологии Real Life можно улучшать изображение, убирая «красные глаза» и регулируя яркость картинки при помощи адаптивной подсветки. Программа HP Image Zone, входящая в комплект, позволяет редактировать, обрезать и исправлять фотографии.
Миниатюрный ноутбук-трансформер Fujitsu LifeBook P1500***8,9”сенсорный ЖК-экран с разрешением WSVGA (1024x600);
процессор Intel Pentium M 753 ULV (1,2 ГГц, 2 Мбайт L2, 400 МГц FSB);
чипсет Intel 915GMS (встроенное графическое ядро Graphics Media Accelerator 900);
габариты 232x164x34(37) мм;
вес 913 г;
Ультрапортативный ноутбук, претендующий на звание самого маленького и легкого трансформера в индустрии, работает под Windows XP Tablet PC или Windows XP Pro. Управление осуществляется при помощи сенсорного экрана либо стилуса. Помимо беспроводного адаптера имеется порт Ethernet, модем 56K V.90, два порта USB 2.0, разъемы CF Type II и SD/MMC . Клавиатура — обычная 82-кнопочная QWERTY. LifeBook оснащен биометрическим сенсором, модулем TPM и слотом для замка Kensington.
ТЕХНОЛОГИИ: Косые штришки
Над исследовательским центром PARC компании Xerox, похоже, висит злой рок. Рождающиеся здесь изобретения нередко становятся общепринятыми стандартами, двигают вперед науку и кое в чем даже меняют наш мир, но сама Xerox зачастую не может получить от них ожидаемой прибыли. Так было с Ethernet’ом, архитектурой клиент-сервер, лазерными светодиодами для принтеров, оконным графическим интерфейсом и манипулятором мышь. Не слишком удачно складывается судьба и у еще одной разработки.
Читатели «КТ» наверняка сталкивались с ситуацией, когда цифровые приборы взаимодействуют со своими собратьями без всякого участия пользователя. Автоматический роуминг в мобильниках, самостоятельное взаимообнаружение устройств с радиоинтерфейсами, в конце концов банальный Plug&Play — все это примеры автономного взаимодействия. Меж тем такая автоматизация имеет свои пределы.
Умный принтер узнает «в лицо» картридж с чернилами по специальному чипу, содержащемуся в последнем. Очень умный принтер может даже оценить белизну, глянец и рыхлость бумаги с помощью оптического датчика. Но, как вы понимаете, данные о бумаге будут уже приблизительными, а не точными. Цифровые приборы способны хорошо «видеть» лишь друг друга, а «нецифровые предметы» для них как будто покрыты туманом. В таких случаях частенько прибегают к помощи особых ярлычков, узнаваемых техникой безошибочно. Способы навешивания ярлычков называются Embedded Data Technologies.
Самым ярким представителем такой технологии являются радиометки (RFID), быстро завоевывающие популярность, однако и старомодный штрих-код отнюдь не исчерпал своего потенциала. Например, компании Anoto и Digimarc считают, что ярлыки должны быть незаметны, и первая предлагает маркировать товары невидимыми чернилами, а вторая — едва различимой рябью. Сотрудникам PARC, однако, приходится учитывать специфику материнской компании и делать нечто, с чем могли бы работать копиры, принтеры, факсы и прочая техника Xerox. Такие ограничения сразу приземляют любую Embedded Data Technologies на лист бумаги, посыпанный тонером. Придумать же что-то новое для бумаги крайне трудно, и еще труднее вытеснить с нее старомодный штрих-код. Между тем у этого старика есть серьезные недостатки — в частности, низкая информационная емкость в пересчете на единицу площади и никудышная устойчивость к повреждениям[Линейный штрих-код обычно содержит контрольные цифры, позволяющие только обнаруживать ошибку, но не исправлять ее].
Попытки заменить линейный штрих-код делались многократно, и сегодня Wikipedia перечисляет больше тридцати таких разработок. В PARC наверняка изучали их и обсуждали, как можно втиснуть на квадратный дюйм побольше байтов. Очевидный ответ — взять не «зебру» из длинных линий, а некую таблицу или решетку (такие разработки тоже известны, обычно они представляют собой матрицу из черных и белых точек). И вот в какой-то умной голове родилась мысль: а почему нули-единицы обязательно передавать на бумаге белыми и черными участками? Почему бы не рисовать один-единственный символ, а два бита — 1 или 0 — кодировать вариантами его ориентации? Какой выбрать символ? Самый простой — короткую прямую. Эта изящная идея позже была названа DataGlyphs — датаглифы.
Цепочка косых штрихов, наклоненных влево или право, соответствует цепочке из нулей и единиц.
Штрихи взаимно перпендикулярны, и потому распознающее устройство вычисляет их ориентацию, как бы криво ни лежала бумага. Кстати, кодирование данных с помощью ориентации символа вообще устойчивее к помехам, чем привычный способ «есть символ/нет символа».
Здесь уместен вопрос: насколько больше площади требует косой штрих в сравнении с черно-белой точкой других стандартов? Все зависит, конечно, от длины линий. Разработчики советуют делать их не короче пяти пикселов, а лучше — семи. Может показаться, что тогда один штрих займет квадрат, куда влезло бы 25 или 49 точек, но не все так просто. Точечный штрих-код не стоит печатать на пределе разрешения — одно его поле (черное или белое) должно быть размером в несколько пикселов. Сколько именно — зависит от зоркости сканера[Двухмерные штрих-коды, включая датаглифы, не распознаются обычным лазерным сканером из супермаркета, им нужна упрощенная фотокамера или 2D-сканер]. Если сравнивать датаглифы и, например, самый популярный точечный штрих-стандарт PDF-417, то оказывается, что при одинаковой распознаваемости черно-белые точки на той же площади вмещают по крайней мере в полтора раза меньше данных.
Подобно другим двухмерным штрих-кодам в датаглифы можно добавлять избыточную информацию. При декодировании эти добавки позволяют восстановить оригинал, если часть штрихов повреждена. Кроме того, биты располагаются не подряд, по вертикали или горизонтали, а перемешаны и уложены по размашистой зигзагообразной траектории. Таким образом, избыточность и глубокое перемешивание обеспечивают прочтение всех данных с листа, даже если от него оторвали угол и заляпали кляксами (до известной степени, конечно). Для надежного чтения весь блок датаглифов пронизывают синхронизирующие штрихи, позволяющие работать с криво отснятыми и даже изогнутыми поверхностями.
Интересно, что когда люди видят датаглифы, они не воспринимают их как специальные знаки. Из-за малых размеров и регулярного расположения бумага кажется просто заштрихованной, и датаглифная полоса, размещенная выше или ниже текста, выглядит декоративным элементом. Более того, установив высокую избыточность, буквы можно печатать вообще поверх датаглифов. Конечно, правильнее печатать текст и датаглифы вместе, размещая штрихи между буквами и строками. Тогда высокая избыточность не понадобится. Еще лучше делать документ не черно-белым, а цветным. Человек по-разному различает цвета, и тонкие желтые линии на белом фоне мы почти не замечаем. В то же время фотокамеры и сканеры хорошо видят желтый на белом. Можно печатать черные буквы поверх желтой датаглифной штриховки и получать почти обычный документ, но содержащий десятки килобайт данных и лишь слегка желтоватый, как на старой бумаге.
***Теперь вспомним, что текстовые данные хорошо сжимаются. Древний Zip-алгоритм и его родственники способны уменьшать обычный текст примерно вдвое. Современный WinRar — вчетверо-впятеро, а экспериментальные программы, настроенные на конкретные языки, уже достигли соотношения один к шести. Поскольку дешевая офисная техника, оперирующая разрешением 300 dpi, может работать с датаглифами плотностью двести байт на квадратный дюйм, то применив даже несложное сжатие, можно получить штриховую полосу шириной с палец (напечатанную внизу листа), содержащую около 10 Кбайт информации. Для сравнения: стандартная емкость того же листа, заполненного обычными буквами, — 1800 символов (лист журнала — около 4500 символов. — Прим. ред.). Ну а весь лист А4, заполненный датаглифами до краев (с тем же разрешением и умеренной избыточностью), будет содержать на одной стороне около 50 Кбайт несжатых данных.
Возможно, кто-то спросит: «А зачем вообще нужен штрих-код?» Ведь машины уже хорошо различают нормальные буквы, и если нужна высокая плотность, то можно же печатать их очень мелким шрифтом. Но распознавание штрих-кодов (любых) принципиально отличается от распознавания обычного текста. Человеку кажется, что в обоих случаях компьютер из снимка бумажной страницы получает некие данные. В действительности же узнавание слов требует наличия словарей, очень большой памяти и сложной программы вроде FineReader’а. Наши буквы удобны для нас, но не для компьютеров. Тогда как штрих-коды — это машинопись, изначально задуманная для легкого распознавания «железками». Разница здесь такая же, как между человеческой речью и писком модема. Соответственно и устройства для обработки штрих-кодов могут быть весьма простыми. Фактически их могут понимать сегодня даже мобильные телефоны, тем более что они вовсю оснащаются фотокамерами.
