Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 29
Тут есть одна неприятная особенность локализации: планеты отображаются и ищутся на русском, а звезды и созвездия — только на английском языке. Помимо звезд и созвездий, программа содержит небольшую галерею с красивыми фотографиями, полученными с телескопов. Любой из изображенных объектов можно найти с помощью того же встроенного поиска. Конечно, невооруженным глазом такое не увидишь, но для астрономов-любителей, купивших свой первый телескоп, такая возможность будет нелишней.
Программа производит положительное впечатление. Дело тут даже не астрономии, просто Google Sky Map — одно из немногих приложений, не только не потерявших в функциональности от переезда на мобильную платформу, но и, наоборот, существенно расширившая набор возможностей. Остается надеяться, что в следующих версиях программы появится элемент дополненной реальности. Было бы очень удобно получать дополнительную информацию о планетах и созвездиях при нажатии на всплывающую подсказку.
Для мобильной системы iOS, на которой работает iPhone, iPod Touch и iPad, существует аналог Sky Map — Star Walk. В чём-то она очень похожа на разработку Google, а в чём-то превосходит. А уж насколько роскошно она смотрится на iPad’е...
Star Walk
К оглавлению
Своя игра
Василий Щепетнёв: Эра Старика Прохазки
Василий Щепетнев
Опубликовано 09 августа 2010 года
Не зной и не пожары досаждают мне более всего. Мухи. И даже не числом своим, какое уж число, десяток, и то если поискать. Назойливостью. Принято считать, что в культурном обществе мух как бы и нет. Так, залетят с природного заповедника две-три мухи, убоятся чистоты, в которой живет человек, и тут же повернут оглобли, или что у мух поворачивается, обратно.
Но деревня есть деревня. Кто-то коров держит, кто-то кур, а иные, подозреваю, даже свиней. Впрочем, деревня постепенно исламизируется, так что насчет хрюшек перспективы туманные. А вот овцы порой по улице ходят, и Афочка, повинуясь инстинктам, очень ловко их пасет. Как бы там ни было, ясно, что субстрата для мух в деревне пока хватает, а на чьём дворе этот субстрат, дело десятое, сто метров для мухи — не крюк.
Вот и летят.
Будучи дачником если и не опытным, то бывалым, я от мух захватил и слово, и средство.
Сначала слово.
Встану в позу и начну:
"Ох, лето красное, любил бы я тебя, когда б не зной да пыль, да комары, да мухи!"
Не помогает. Мухам нисколечко не стыдно. Они, верно, считают, что раз уж Пушкин терпел, то мне и подавно терпеть нужно. Или же мое исполнение их смешит, и потому они прилетают целыми семьями посмотреть и подразнить декламатора. Или они вовсе не знают никакого Пушкина — мушиная память коротка, не длиннее человечьей.
Ладно. Расставил я хитрые приборчики, суть микронагреватели. Нагревают они пластины, источающее смертельное для мух и комаров вещество: верно, придумали средство люди, знакомые с ходом следствий по делу сначала генерального комиссара госбезопасности Генриха Ягоды, а потом и генерального комиссара госбезопасности Николая Ежова. Первый пытался убить второго путем обрызгивания ядом штор и занавесок. Второй закроет шторы ясным днем (любил Николай Иванович полумрак в кабинете), солнечные лучи шторы прогреют, и... Но Ежов, хотя и имел неполное низшее образование, ухо держал востро и ядам не поддался.
Комаров же за мухами я то ли не замечал, то ли засуха привела их род в упадок, комар, он ведь влаголюбив; не исключу, наконец, что действовали и пластинки — их я взял четыре вида в надежде, что хоть что-нибудь, да сработает. Итак, с комарами всё обстояло превосходно, но мухи продолжали бесноваться. Жара, вероятно, подстегивала их обмен веществ, и они заполонили воздушное пространство, прямо как гитлеровцы в сорок первом. И добро бы только воздушное. Садились, куда хотели, поганки.
Я пустил в ход средство номер два — тлеющие спиральки. Принцип, вообще-то, не нов — поджигаешь долгоиграющую спиральку, установив её на чем-либо пожаробезопасном, она горит, а дымок, содержащий в себе те же яды Ягоды-Ежова, защищает мой покой. Но в сложившейся ситуации, когда огонь дошёл до Малой Гвазды и пострадали усадьбы, дополнительный источник дыма мне был вовсе ни к чему. А, главное, всё равно не помогало! Пахло, впрочем, своеобразно. Дымом отечества.
Тут я развесил ленты-липучки. Теперь уже трёх видов. Клей и аттрактант, если верить инструкции. Насчет клея верю, аттрактантами же там и не пахнет. Похоже, производители липучек находятся под неусыпным контролем Борцов За Права Мух, и, вместо аттрактанта, добавляют репеллент. Мухи на эти ленты-липучки садиться не хотели категорически. Я — уже самостоятельно — и сахарок на ленты подсыпал, и сгущенку, и мед, и кое-какие другие ингредиенты. Бесполезно.
А ближе к августу мухи стали злыми. Кусаться вздумали. Сидишь в шезлонге, книгу читаешь, а она тебя так пронзительно потревожит, до костей пробирает. Почти. Я знаю, что это уже другой вид мух, не тот, что прежде, но что, кроме бессильной печали, дает мне это знание?
Мазался я и отпугивающими мух мазями. Намажусь — и под душ с гелем покрепче, пусть уж кусают, чем такое терпеть. Понятно, если бы мухи переносили сонную болезнь или, напротив, бессонную, пришлось бы терпеть, как при химической угрозе терпят ОЗК, но наши мухи покамест мирные, надоедают — и только.
Но хуже всего было вечером и ночью. Только-только жара спадает градусов до тридцати (после сорока двух в тени очень даже терпимо), я включаю ноутбук, и тут они все на монитор и садятся. Возможно, им любопытен альтернативный вариант зимней войны с финнами, классический вариант Капабланки в Каро-Канне или просто интересно наблюдать процесс дефрагментации. Но мне-то каково? Трактирщику Паливице мухи загадили государя императора, а мне вот — монитор. И «кыш» я кричал, и руками размахивал, и нарочито придуманными для ноутбуковских экранов салфетками протирал — не помогало. Противно было работать. Ясно, что нужда заставит, будешь этих мух есть, да ещё нахваливать (или они будут меня есть, а я их ещё искреннее нахваливать), но сей час ещё не пробил.
И вообще — компьютеры и насекомые... Если старый железный «Феликс» стоило только почистить и смазать спецсредством, чтобы не заедал, то нынешние нанотехнологии прямо-таки рассчитаны на мух, блошек и прочих насекомых. Научатся (в процессе естественного или искусственного отбора) выделять загадочную «молекулярную кислоту» (кажется, из «Чужого»), заползут внутрь систем противоракетной обороны, сядут кружком на процессор, иди на тысячу процессоров, или просто на критические места, капнут молекулярной кислотой, и эра информации пойдет вслед за эрой Старика Прохазки, как ласково звали чешские подданные императора Франца Иосифа.
К оглавлению
Кафедра Ваннаха: Требуется военная клиометрия
Ваннах Михаил
Опубликовано 10 августа 2010 года
Первое известное нам упражнение в области альтернативной истории принадлежит стилусу Тита Ливия. Хотя мы и не знаем даже, как, собственно, назывался его первый удобочитаемый труд по истории Рима, от которого доныне уцелели 35 книг, до нас дошли суждения о том, как развивалась бы для Рима борьба с Александром Македонским, приключись таковая.
Выводы Ливия были сугубо патриотичны: «Принято считать, что на войне всё решает число воинов, их доблесть, искусство военачальников и судьба, которой подвластны все дела человеческие, а дела войны всего более. Рассмотрев всё это и по отдельности и в совокупности, легко убедиться, что Александр, подобно другим царям и народам, тоже не смог бы сокрушить римскую мощь».
И обоснования он приводил вполне рациональные.
Численность населения Города в период возможной войны, обусловливающая способность выставить десять легионов. Лучшие защитные свойства продолговатого латинского щита по сравнению с круглым македонским. Тактическое превосходство пилума перед сарисой (римских дротиков перед македонскими копьями). Тактическая гибкость легионов по сравнению с фалангой. Наличие в условиях демократического строя большего числа натренированных военачальников, которым, правда, те же процедуры народовластия не давали проявить их таланты. В общем отторжения выводы Ливия не вызывают и сейчас.
Двадцать веков спустя к судьбе Александра с точки зрения альтернативной истории обратился автор другого монументального труда — Study of History («Постижение истории») — Арнольд Тойнби.
Он попытался рассуждать, что было бы, если б Александр не умер молодым в Вавилоне. Не случилось ли в таком случае, что мы (или во всяком случае — англичане) жили б в универсальной буддистской империи с просвещенными правителями македонской династии...
