Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 35
Конечно, это будет противозаконно — с одной стороны. А с другой стороны, все, наверное, еще помнят, что происходило поначалу со снятием «регионального кодирования» в DVD-плеерах, а затем и со снятием криптозащиты с самих фильмов на DVD-дисках. Эти вещи на первых порах тоже упорно пытались называть «противозаконными». Однако все, кому не лень, это делали — отнюдь не считая преступлением удаление искусственно возведенных препятствий, мешающих людям делать с собственными файлами или устройствами то, что они считают нужным и удобным.
Похоже на то, что нечто аналогичное происходит ныне и с защитой контента высокой четкости. А все эти перемудренные «средства безопасности DRM» вроде HDCP, AACS и BD+ совсем скоро будут восприниматься потребителями просто как еще одна досадная, но легко устранимая проблема, препятствующая нормальному воспроизведению и хранению файлов.
К оглавлению
Кафедра Ваннаха: О пользе ИТ-образования
Ваннах Михаил
ОпубликованоВаннах Михаил
Давайте попробуем поговорить о пользе образования. Нет, не о пользе высокой, экзистенциальной, а в смысле того, что оно делает человека лучше. И не о пользе для общества, которое, по некоторым мнениям, живет лучше, когда его члены становятся более образованными. Нет, ограничимся пользой самой простой, конкретной и житейской, которую образование приносит обладателю в смысле низменных и презренных материальных благ, добываемых работой по специальности.
Для начала посмотрим случаи, как бы это сказать, запредельные. Например, жизнь на социальные пособия — идея многим кажущаяся привлекательной. Лет двадцать назад поборники рыночно-демократических ценностей в нашей стране убеждали колеблющихся, что и в самом плохом случае они будут благоденствовать на пособие по безработице — как безработные Первого мира.
Реальность показала, что таких пособий ждать не приходится, да и благоденствие безработных в развитых капстранах оплачено гиперэксплуатацией тружеников Юго-Восточной Азии. И отсутствие образование тоже не вариант — те, кто на рынке труда могут предложить только свои руки, вступят в конкуренцию с работниками из новых индустриальных стран, готовых работать за такие деньги, на которые здесь невозможно обеспечить даже простое воспроизводство рабочей силы, то есть нормально питаться, одеваться, иметь пристойное жилье.
А как с профессиями, требующими высшего образования? Вот скажем, ремесло учителя. Кончает девочка пед в губернском городе, идет с красным дипломом в школу и получает ставку аж в 2700 рублей в месяц. На замену порванных колготок уйдет больше... Есть еще доплаты — всего выйдет около четырех тысяч, хватит еще на проезд и на замену каблуков. Новенькие туфельки или сапожки не светят. Дальше, с увеличением часов, жалованье повышается до пяти тысяч. А потом наступает качественный скачок более чем в полдюжину раз. Но он связан не с ростом квалификации, а с переездом в столичный град и устройством в тамошнюю школу. Но это уже вопрос не кем работать, а где...
Вот еще очень почитаемая (на словах) профессия медика. Другая девочка кончает мед (не скоропостижно возникший в родном городе, а очень почтенный, с долгой историей), возвращается домой и, ознакомившись со ставками и пакетами соцобеспечения, которые предлагают учреждения местного здравоохранения, поступает на годичные курсы оценщиков с ожидаемой выдачей диплома государственного образца.
Трудно сказать, насколько ремесло оценщика окажется востребованным на рынке труда и будет ли благосклонен к ней Плутос, но служение Асклепию барышню не прельстило. (О взаимодействии этих персонажей см. комедию Аристофана «Плутос».) Жалованье-то после многих лет учебы, за работу связанную с предельной ответственностью, предлагается мелкоскопическое, как сказал бы автор «Левши»... Нет-нет, подвижники, вроде Альберта Швейцера и Матери Терезы, посвятившие жизнь бескорыстному служению, конечно бывают страждущими, только вот систему здравоохранения на таком редком фундаменте строить нельзя.
А у мальчиков? У них-то может получше? Ага, ждите. Вот парень кончает сугубо традиционную для населенного пункта специальность по твердотопливным ракетным двигателям. Идет работать по специальности на предприятие, выпускавшее системы, адский огонь которых некогда очень не любили, но сильно уважали и трудолюбивые азиаты, и белокурые бестии-наемники.
И что же? Оклад 4500 рублей. И пожилой руководитель очень гордится, что он сумел создать несколько мест для молодых специалистов, и сильно надеется «пробить» для них надбавки. Ну, может и пробьет. Но ситуацию это не особо изменит.
Причем «брони», отсрочки от призыва, работа на оборонных фирмах молодым специалистам сейчас не дает. Нет, тут речь, конечно, идет об окладах молодых специалистов. Столичная фирма, получившая крупный оборонный госзаказ, набирала в этом городе специалистов на оклады, которым в 2009 послекризисном году завидовали даже финансисты. Но специалистов сформировавшихся, «штучных». И рабочее место даже для них в многомиллионной Москве всего одно. Хочешь — не хочешь, а с начальством ладить придется.
А вот у выпускников ИТ-специальностей ситуация оказалась намного лучше. Нет, из числа специалистов, конечно же, сразу исключим тех, что выучился на программиста или сисадмина в техникуме или лицее, как нынче принято звать бывшие ПТУ. Речь будем вести о людях, кончивших традиционный университет. Подготовленных, грубо говоря, на базе традиционного инженерного образования. И вот тут то — ситуация получше. Средние доходы и мальчиков, и девочек, по первому году работы составляют в районе двадцати тысяч рублей. По столичным меркам — смешно, но в регионе заметно выше средней зарплаты.
Не сказать, что бы работа была очень уж интересной и творческой. Учет на складах магазинах. Клиентские базы данных и биллинговые системы. Обслуживание серверов и каналов местных провайдеров и сотовых операторов. Приходится мотаться по региону, оставаться по вечерам, выходить на выходные. Но платежеспособный спрос на специалистов есть. Спрос стабильный и разнообразный. Так что разбрехавшись с одним начальником можно тут же приступать к творческому поиску следующего.
Так в чем же секрет благоприятной ситуации в сфере ИТ? Может быть в высоком уровне подготовки? Ну, если жалованье профессора составляет где-то пятнадцать тысяч, то и уровень подготовки адекватный. Сходите на любой базар, и попытайтесь купить что- то задешево, придираясь к качеству — такого от продавца наслушаетесь! А образование — такая же услуга.
Может причина — бурный, экспоненциальный рост информационных технологий? Ну да. Он налицо. Но только к нашим долготам никакого отношения не имеет. За исключением нескольких центров разработки в больших корпорациях, живущих своей жизнью, «укрытых от ветра и государства», мы к этому развитию отношения не имеем. Где-то что то проектируется. Где-то нечто производится. Мы, в подавляющем большинстве, лишь потребители.
Но спрос на ИТ-кадры есть. Так почему? Предположим, что дело — в глобализации. Вот обнаружил некто, что садоводам того или иного региона нужны пластиковые коробочки конкретного размера. Что он делает? Заказывает в Китае пресс-форму. Находит старую литьевую машину. Закупает пластик. Ставит к педали полуавтомата гастарбайтера. Отгружает свою продукцию местным торговцам. И как проходят все эти операции?Через отображение в информационное пространство Сети.
Там ищут изготовителя пресс-форм и кидают ему в стандартном формате заказ-чертеж. Там находят оборудование и полимер. Там договариваются с юристом, оформляющим трудовую визу гасту. Там выставляют на продажу свои изделия, следят за графиками поставок и за заказами.
Специализация, разделение труда, сделало возможным цивилизацию. Уже в энеолит кто-то копал бирюзу на украшения, а кто-то медь на топорики. И сейчас разделение труда, которое приняло невиданные масштабы, коснулось целых стран. Лишь вооружившись ИТ, превращающими потенциал всемирного разделения труда в кинетику бизнеса, человек может быть не жертвой процесса (как рабочий, теряющий кусок хлеба в результате переноса производств в ЮВА), а его, если и не хозяином, то хотя бы наездником.
К оглавлению
Василий Щепетнёв: Тотальная замена
Василий Щепетнев
ОпубликованоВасилий Щепетнев
Когда я пересел с пишущей машинки на компьютер, то поначалу просто повизгивал от счастья: нет нужды ни опечатки замазывать «штрихом», ни наново печатать первый экземпляр. Любили редакции некоторых изданий работать только с первым экземпляром. А если вещь не глянется, экземпляр могли и не вернуть, хоть прилагай марки, хоть не прилагай. Специально так и писали рядом с адресом редакции: «Рукописи не возвращаются». Хорошо поэтам, двадцать, сорок и даже сто строк перепечатать («перебарабанить») — не велик труд. А если это роман на миллион знаков? У редакции, понятно, свои интересы: они будут работать с рукописью, а потом выяснится, что текст — очерк, повесть или даже роман с продолжением — публикует другое издание. Выходит, зря потратили время. Оно, конечно, автора внесут в черный список данного издания, но некоторых это не пугает, они в черном списке с самого рождения. Вот и принимали журналы меры, требовали первый экземпляр. Не гарантия, конечно, но все-таки… А не возвращали рукописи отчасти и в воспитательных целях: если она, рукопись, плоха, зачем ее возвращать? Чтобы автор мучил другие редакции? Нет уж, пусть сам помучается, перепечатывая набело четыреста страниц словесной руды.
