Газета Завтра - Газета Завтра 767 (31 2008)
В.Г. Наши политики долго не обращали внимания на эту проблему, не верили в разрыв. Всё свели к проблеме газа. Вот мы газ перекроем, цены повысим — и они сразу же опомнятся. Но не в газе дело и не в нефти, и даже не в территории. Надо было поддерживать и развивать духовные, культурные связи. Всё-таки развитие нации определяет культура. Ни салом, ни газом её не заменить. Я обвиняю в нашем разрыве больше российскую сторону. Высокомерно не задумывались о будущем наших отношений. А там постепенно к власти пробирались униатские русофобские силы. Эти бывшие и нынешние бандеровцы устроили настоящий террор по отношению ко всем, кто мыслил по-другому. Ивана Драча сделали министром культуры, Дмитро Павлычко — послом , кого купили, кого запугали. Хотя есть и трезвые люди, тот же Александр Сизоненко. Он с яростью выступает против нашего культурного духовного разрыва. У него есть авторитет в писательских кругах. Так что будем надеяться на улучшение наших отношений.
У нас же единые святые, и от них откажемся? Всё-таки я верю в общее будущее восточнославянской цивилизации.
В.Б. На мой взгляд, прошлое всегда определяет будущее. И можно говорить еще шире — о единой византийской цивилизации, противостоящей западноевропейской цивилизации. Корни держат древо, как бы оно ни разрасталось вширь. Пусть кто-то уже и в НАТО, кто-то туда стремится, — это скоротечное, преходящее. Византийское наследие неизбежно определяет судьбы и Греции, и Румынии, и Болгарии, и постсоветских стран. Единая вера, близкие языки, общий менталитет. Характерно, что все давно уже забыли о коммунистическом строе. Тех же сербов доламывают не из-за былого социализма, а как последний очаг славянского сопротивления. Увы, как и русские, как и украинцы, сербы тоже отказались от национального православного сопротивления. Они готовы за членство в Евросоюзе выдать палачам своего национального героя, славного поэта Радована Караджича. Мы с вами, Валерий Николаевич, знакомы с ним, он был у нас в Союзе писателей. Он наш коллега, наш брат. Вам не горько от его ареста? Так же у нас когда-то арестовывали генерала Макашова. Историю определяют герои. Жаль, когда народы сами отворачиваются от своих героев.
В.Г. Арест Караджича — из разряда тех подлостей и измен, которые в будущем будут осуждены самими народами. Те политики, которые дали санкцию на арест, будут презираться в своей же национальной истории. Византийская цивилизация тоже пала под ударами внутренних врагов, от измен и раздоров. При всей высоте культуры, при блеске цивилизации, при богатстве городов, при мощи её армии, не было единого духа, не было величия национального замысла.
В.Б. Об этом и был недавно показан в назидание нам блестящий фильм протоиерея Тихона Шевкунова. Но как люто набросилась на него наша либеральная российская печать?! Как все они ждут от нас "конца Византии"?!
В.Г. Так и хочется византийцам через века крикнуть: "Остановитесь! Хватит раздоров!" Но что нам через века кричать, когда пора самим себе кричать? Надо помнить слова Достоевского, что придёт время — и многие славянские народы отвернутся от России. Но дальше, под ударами судьбы, они вновь повернутся к нашей стране. Впрочем, мы и сами позволили натовцам бомбить Сербию. Это великое преступление. В центре Европы — безнаказанно сыплются бомбы. На мирные города и села. На Белград, который до этого бомбили нацисты. И бегает юркий Хавьер Солана, вопит о некоей "защите цивилизации". Да это — попрание всякой цивилизации. Говорят о суде над Караджичем. Но тогда надо устроить и другой суд: над Соланой, над ЕС и над президентом США Бушем. Так ведь и фашисты судили наших партизан, как бандитов. Защита Родины для них — бандитизм. Горько, обидно, печально…
В.Б. Валерий Николаевич, вы считаете себя сегодня монархистом? Или, при всем уважении к идее монархии, предпочитаете республику?
В.Г. У меня отношение к идее монархии самое уважительное. Она доказала свою способность объединить все народы нашей страны. Но признаю, она потерпела крах. Не только из-за масонских или еще каких-то потусторонних усилий. Монархия не смогла в начале ХХ века защитить саму себя, у неё оказалось мало истинных защитников и сторонников. Я бы себя причислил не к монархистам, а к державникам. А расцвет державы в ХХ веке выпал на сталинский период. Как нам добиться нового державного расцвета, каким путем идти? Над этим надо размышлять всему русскому обществу. Надо молиться. Надо работать. Это будет соединение самых свободных демократических форм правления (в конце концов, вспомним о периоде расцвета Великого Новгорода — ведь это была тоже наша русская форма правления!) и форм сильной государственной власти.
В.Б. Ваша жизнь насыщена яркими событиями, вы встречались с великими современниками, участвовали в великих деяниях эпохи, руководили "Комсомольской правдой", журналами, издательствами. У вас есть любимые жена, дочь, внучка. Считаете ли вы себя счастливым человеком?
В.Г. Конечно. Мне исполняется 75 лет. Я многое видел. Служил высоким целям. Помню, в 1956 году участвовал в строительстве шахты. Стране не хватало тогда угля, и срочно потребовалась новая шахта. Каждая область Украины посылала свой отряд. И шахту мы построили, и уголь пошёл на-гора. А сейчас будут искать за границей якобы дешевый вариант, и ничего у себя не строить. Да, померзли мы немного, я радикулит там получил. Но счастье от выполненного дела осталось. Или в Николаеве, когда я видел, как со стапелей корабельного завода сходила наша китобойная матка "Советская Украина". Весь город выходил смотреть на спуск корабля. Я тогда ощутил некоторую гениальность романа Кочетова "Журбины". С такой теплотой он описал жизнь рабочих-судостроителей. Думаю, этот роман еще вспомнят. Сейчас Николаев разгромлен, все заводы стоят.
Было счастье, когда взлетел Юрий Гагарин. Вся страна ликовала. Это тебе не футбольные страсти за миллионы долларов. Когда я закончил свой роман "Росс непобедимый" о южном окне в Европу, я испытал творческое счастье. Родилась дочка Марина — тоже счастье. Родилась внучка Анастасия — тоже счастье.
Помню наш писательский пленум в Чечне. Идут бои. Прилетаем туда, прямо в центр событий: Очхой-Мартан, Шали, Гудермес. Выступаем перед воинами, в школах перед чеченскими детьми. Привезли сто книг Пушкина. И одна чеченская учительница говорит: "Пушкин приехал. Значит, скоро мир будет".
Счастливых моментов было немало.
В.Б. Не было обидно? Наш Союз писателей проводит пленум в Чечне, туда приезжает чуть ли не сто ведущих русских писателей. А Путин тем временем встречается с либералами из ПЕН-клуба и в наш Союз ни разу не заглядывал? С чем связано такое явное пренебрежение к патриотической литературе? Все делегации государственные, все премии, все льготы — только для либеральных писателей. Ладно бы, в ельцинское время — тогда мы к этому иуде и не рвались. Но и сегодня ничего не изменилось. И на телевидении лишь либеральные писатели: Архангельский, Ерофеев, Толстая… Для приличия хоть бы одну передачу отдали бы патриотам.
В.Г. Увы, это вообще традиция. В советское время тоже власть уделяла основное внимание либеральным кругам писателей — тем, кто потом и разрушал Советский Союз. Да и при царе все поблажки давали той же либеральной компашке. Не Лескову же, не Чехову, не Достоевскому. Тот же Николай Второй отказывался опираться на русские национальные силы, и потерпел крах. Кадеты его и смели. После смерти Сталина наверху стали бояться слова "русский". Верховодил яковлевский агитпроп. У нашей власти традиционно затаенный ужас перед русским национальным началом. И это всегда приводит к краху государства. Царского, советского… Ведь другой опоры у государства нет. Я бы добавил к знаменитой фразе Александра Третьего "У России два союзника: армия и флот", — и третьего союзника: русскую национальную литературу. Это наш самый ценный актив на просторах мира. Не нефть или газ, а русская литература: Достоевский и Толстой, Чехов и Тургенев, Бунин и Шолохов, Булгаков и Платонов. Его недооценка всегда заканчивается бедой.
В.Б. Кого вы наиболее цените из современных русских писателей?
В.Г. Валентин Распутин, Василий Белов — наши народные писатели. Кстати, во всех республиках — Якутии, Татарии, Башкирии — есть звание "народный писатель". А для русских оно не предусмотрено. Из фронтовиков — Владимир Васильевич Карпов. Его "Генералиссимус" — признан всем народом. Конечно, Виктор Лихоносов. Из молодых — Виктор Николаев. Поэты Николай Зиновьев из Краснодара, Диана Кан, Евгений Семичев — с берегов Волги, Светлана Сырнева из Вятки, Кузьмина Лена из Архангельска — это уже новые лидеры русской литературы. Очень силен якутский прозаик Николай Лугинов. Имена есть. И вы, Владимир Григорьевич, помогаете — в своей газете "День литературы" выводите на арену новых молодых писателей.
В.Б. Один Захар Прилепин чего стоит. Роман Сенчин, Герман Садулаев, Илья Бояшов, моя землячка Ирина Мамаева… Русская литература вновь на подъёме. Да и старшее поколение еще держится достойно: Проханов, Личутин, Бородин, Зульфикаров, — и помоложе: Михаил Попов, Юрий Козлов, Павел Крусанов…
