Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 192
Во-первых, правозащитникам и разного рода активистам не совсем ясно, как именно Apple намерена обращаться с собранными отпечатками. Оговорки, что, мол, данные хранятся в зашифрованном виде только на конкретном телефоне, недостаточно: ведь есть ещё правовые нюансы — например, относительно того, как эти данные могут быть получены правоохранительными органами, без разрешения суда или с таковым.
Во-вторых, далеко не все работодатели готовы позволить своим сотрудникам пользоваться на рабочем месте мобильным устройством, которое отпирается таким непроверенным, способом как отпечаток пальца. Точнее, способ-то проверенный, но конкретная его реализация может быть слаба. Плюс к тому — пароли принято менять регулярно, а тут вдруг до публики, раньше знавшей о биометрии только по продукции Голливуда, начинает доходить главное неудобство биометрической идентификации: если украденный пароль можно поменять, «украденные пальчики» можно разве что отрубить — всё равно больше не пригодятся!
Впрочем, и без Touch ID любопытными найдено уже как минимум два простых способа воспользоваться ресурсами iPhone 5s без снятия блокировки. Не стану описывать их подробно (вот и вот ссылки на понятные видеоинструкции), скажу только, что с их помощью, не зная пароля и не имея слепка с пальца, можно звонить с чужого «Айфона», смотреть и отправлять в соцсети фотографии и прочие документы. И это, конечно, скажется на эффективности ещё одной революционной фишки, реализованной в iOS 7, — антиворовской функции Activation Lock.
Благодарные пользователи — главному дизайнеру iOS 7. Автор, увы, неизвестен.
Если помните, некоторое время назад в Соединённых Штатах на Apple, Google и других вендоров, занимающихся мобильными устройствами, здорово надавила полиция и законодатели — потребовав сделать хоть что-нибудь для обуздания захлестнувшей Америку (да и все развитые страны) волны телефонных краж (см. «Ваш телефон самоуничтожится через три, две, одну...»). Apple сделала. Activation Lock запрещает отключение функции Find My iPhone (связь с утерянным или украденным аппаратом), удаление данных с устройства и нормальное его использование без ввода идентификатора Apple ID и соответствующего пароля. Мелочь, а приятно: полицейские управления нескольких крупных городов в США уже официально (!) рекомендовали владельцам мобильных устройств Apple обновиться до iOS 7.
Тут, правда, пользователей поджидает другая засада. Если слабости в Touch ID ещё только ищут, слабости апдейта с iOS 6 до iOS 7 уже выявлены: на старых моделях «Айфонов» и «Айпадов» седьмая версия iOS вызывает множество неприятных эффектов — от слишком быстрого разряда батареи и «тормозов» до исчезновения «ретинового» лоска на экранах сверхвысокого разрешения. Таким образом, уже сейчас сформировалось своеобразное лобби противников апдейта. Apple, вероятно, предвидя такой эффект, даже добавила в App Store новую функцию: теперь те, кто не пожелал обновлять iOS, при попытке установить какое-либо приложение получат предложение поставить последнюю версию желаемой программы, поддерживающую имеющуюся у пользователя версию операционной системы. Что наверняка приведёт к новой волне жалоб: ведь ошибки в старых программах, естественно, вряд ли кто-то станет исправлять.
Подводя итог первым трём дням iPhone 5s на прилавке, аналитики сходятся на том, что по крайней мере ещё год Apple будет играть важную роль в глобальном мобильном сумасшествии. Да, её доля в сегменте смартфонов упала до рекордного минимума (в лучшем случае каждый седьмой продаваемый теперь смартфон произведён Apple), но если считать по головам, то продаёт она как никогда много — по тридцать с лишком миллионов «Айфонов» ежеквартально. О том, сколь ценен этот результат для компьютерной компании, можно судить хотя бы словам руководителя одного из её злейших конкурентов.
Знаете, о чём больше всего жалеет ставший теперь очень откровенным Стив Балмер — человек, которого кормят персоналки и «Офис»? Что в начале «нулевых» не уделил телефонам достаточно внимания!
В статье использованы фотографии Metro.co.uk, NYPost, Yahoo! News.
К оглавлению
Права, смежные с фашизмом
Михаил Ваннах
Опубликовано 23 сентября 2013
Те формы права копирования (Copyright) и авторского права, которые мы рассматривали в прошлых материалах этой серии («Искать информацию», «Право автора», «Деньги автора»), были порождены техническими достижениями середины XV века, а именно винтовым печатным прессом и рассыпным шрифтом. Именно они решили проблему дешёвого тиражирования текстовой информации. И именно на неё, на текстовую информацию, ориентировались законодатели, вводя copyright в интересах цензуры (Мария Кровавая и Филипп II), а потом устанавливая авторское право (статут Анны), позволяющее заработать немного денег отставным политтехнологам вроде Дефо и декана Свифта… С гравюрами было хуже. Качество гравюр — тот критерий, который позволял безошибочно определить подлинные издания от подделок: фотокопировальных станков, позволяющих скопировать клише, не было; при воспроизведении графики печатнику приходилось решать проблему «динамического диапазона», воспроизведения штрихов разной толщины, для каждого из которых была бы оптимальна своя плотность краски (приходилось искать компромисс, эдакий Парето-оптимум, что получалось не у всех). Гениальные гравюры Гойи «Бедствия войны» исполнены в технике акватинта, смахивающей на изготовление радиолюбителями печатных плат и требовавшей для тиражирования не меньше искусства, чем для создания оригинала…
Технология акватинта. Франсиско Гойя. Казнь испанского священника французами «За складной нож», «Por una navaja».
Но технологии развивались — и к концу XIX столетия начали позволять передавать звук, записывать звук и изображение… Ну, фотография, дагеротипы и мокрый коллоидный процесс интереса для тиражирования поначалу не представляли: отпечаток делать было долго и дорого. То же и с фонографом: тиражирование было слишком сложно — восковой валик золотился с помощью токов высокой частоты, а потом покрывался гальванопластической медью. С этого «негатива» делались восковые (тяжёлые, непрочные и дающие слабый звук) или целлулоидные (вносящие большие искажения) копии. Но потом цилиндрическую поверхность валика с механической звукозаписью отобразили на плоскость диска, пластинки… Повысили линейность записи, подняв динамический диапазон (Берлинер, 1888).
Процесс офортной гравировки человеческого голоса по Э. Берлинеру.
Создали процесс фоногравюры — переноса звука, записанного на воске сапфиром, через металлические матрицы, с которых осуществлялась печать (вспомним пресс Гутенберга). Подобрали материал для пластинок — смесь шеллака с баритом, каолином и кремнозёмом, — допускающий до тысячи воспроизведений с одной пластинки, но быстро тупящий патефонные иглы (примерно так, как песок и грязь на шкуре зверя тупят хороший нож из современной стали). Звукозаписи уделяли место на своих страницах великие писатели («Полигимния для Ганса Кастропа»). В 1920-е годы в США было в ходу более 100 миллионов граммофонных пластинок…
Величественный Шаляпин, увиденный Кустодиевым.
Но на музыкальном рынке бал правили исполнители. Царственный бас Шаляпина. Бархатный тенор Карузо, первым из великих певцов сохранившего большую часть своего репертуара в грамзаписях. Ну а производители записей играли сугубо служебную роль — эдакие творцы музыкальных консервов; жестянки с тушёнкой по сравнению с искусством Haute cuisine. Им приходилось продвигать свои лейблы с помощью картинок с симпатичной собачкой…
А на дворе была индустриальная эпоха. Время массового производства, формирования массового спроса: это определялось тогдашней технологией, позволявшей массово создавать однородную и довольно медленно меняющуюся продукцию. И бизнес не мог зависеть от индивидуальностей, ярких и своевольных… Возникло желание защитить интересы именно тех, кто тиражировал тогдашнюю мультимедию. А рынок, как мы видели выше, был уже вполне объёмным и денежным (скажем, в России 1912 года в грамзаписи работал капитал в 7 миллионов, дававший годовой оборот в 20 миллионов полноценных золотых рублей).
И в это время как раз бушевали революционные бури, охватившие планету после Первой мировой. Музыканты, ранее игравшие в кабачках, где теперь крутили граммофон, теряли работу и требовали свою долю в доходах от продаж пластинок. (Благо они всё же изнашивались механически, и бесконечного звуковоспроизведения, которое даёт цифра, не происходило…) Вероятно, певцы и скрипачи делали то же, что и современные писатели: считали, сколько раз их тексты скачали с файлообменника (продали пластинок), и умножали эту сумму на розничную цену книги (чаевые за исполнение «Санта-Лючии» для подгулявшего моряка). На сторону музыкантов встала International Labour Organization, Международная организация труда, созданная Версальским договором, и имевшая своей целью снятие социального напряжения реформистским, «лейбористским» путём.
