Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 24
Полученное в девяностые годы преимущество на рынке веб-браузеров тоже мало-помалу испаряется. Иронично, что главный удар нанёс казалось бы уже побеждённый Netscape Navigator. Пока IE почивал на лаврах, тот успел превратиться в Firefox и снова отнял у Microsoft заметную долю браузерного рынка. Ну не стыдно ли так легко сдавать не без труда занятые позиции?
Windows под угрозойБизнес Microsoft выглядит как пирамида, стоящая вершиной вниз. В основе продуктов компании лежат собственные платформы, а держится всё это на узком основании под названием Windows. Недаром же маркетологи Microsoft неуклюже пытаются втиснуть это слово в название каждого продукта.
Заметные проблемы с Windows начались во времена, когда разработка Vista сначала растянулась на куда более долгий срок, чем предполагалось поначалу, а затем закончилась совсем не тем, что все ждали. В получившейся системе не было и половины технологий, задумывавшихся, когда она ещё называлась проект Longhorn. Компании понадобилось целых семь лет, чтобы выпустить Vista, а потом ещё два года, чтобы сделать из неё более популярный Windows 7.
Может ли быть успешным продукт с циклом разработки почти в десятилетие? Как минимум он оставляет место для конкурентов. За такой срок новые системы могут быть построены чуть ли не с нуля — и они строятся. Mac OS X появилась и развилась как раз в этот период, да и о реальной возможности установки Linux на рабочие компьютеры заговорили тогда же.
В Microsoft, конечно, уже проанализировали промашку, растянувшуюся на много лет, и теперь версии Windows будут выходить чаще. На разработку Windows 7 понадобилось несравнимо меньше времени, чем на Vista, создание восьмой версии тоже вряд ли растянется на десятилетие. Тем не менее, как и в случае с Internet Explorer, момент может оказаться уже упущенным.
Что ждёт Microsoft, если веб-приложения действительно начнут вытеснять обычные? Что если персональный компьютер вообще окажется не таким уж нужным во времена вездесущих специализированных устройств вроде «умных» телефонов, планшетов и телеприставок? Windows перестанет быть краеугольным камнем, и компании придётся соревноваться за каждый из новых рынков. Отчасти этот процесс уже идёт.
Потеря превосходства в области мобильных компьютеровК мобильному подразделению Microsoft беда пришла по той же знакомой схеме, напоминающей сюжет голливудского боевика с продолжением. Кажется, что победа уже одержана, и настанет мир и покой. Но вот проходит десять лет, и оказывается, что поверженный противник вовсе не повержен, а вынашивает новые планы и возвращается. Возможно, с подмогой.
Речь на этот раз об истории борьбы систем Windows CE и Palm OS. Вторая была крайне популярна в девяностых, но Microsoft удалось отвоевать рынок карманных компьютеров у Palm и занять его чуть ли не полностью. Результат? Microsoft тут же снижает активность разработок и в конце концов даёт появиться целому выводку конкурентов — iPhone, Android и даже возродившемуся Palm.
При этом внутри Microsoft ситуация не менее неприятная — вместо того, чтобы готовить на смену Windows Mobile одну современную и конкурентоспособную мобильную ОС, компания разбрасывает усилия по множеству проектов: Windows Mobile 6.5, Windows Mobile Embedded, Courier, Kin и, наконец, Windows Phone 7, на который и возлагаются основные надежды. Часть проектов сейчас сворачивают на разных стадиях: Courier — на этапе прототипирования, Kin — после душераздирающе провальных продаж.
Потеря рынка развлеченийУ истоков Windows Phone стоит ещё один провальный проект — плеер Zune. После того, как в Apple открыли золотую жилу в виде рынка портативных плееров, в Microsoft почему-то решили, что совсем не конкурировать будет стыдно. Увы, сама конкуренция вышла не менее постыдной.
Сложно сказать, почему покупатели не бросились в магазины за новенькими Zune: то ли угловатый вид не понравился, то ли коричневатый цвет оказался не по вкусу. То ли Apple уже так плотно закрепилась в сознании людей как главный производитель плееров, что соперничать с айподами оказывается по силам лишь копеечным китайским плеерам, которые покупают люди, не видящие разницу между брендами и моделями.
Не помогло ни превращение Media Player в бегемотообразный клон iTunes, ни открытие подписного сервиса, через который за фиксированную плату можно слушать неограниченное количество музыки. Почему же зря пропало столько усилий? Что было сделано не так? Найти ответ на этот вопрос не так легко.
Быть может, в Microsoft просто не умеют делать такие же привлекательные продукты как в Apple. Или выбор подписной модели был ошибочным. Или просто не стоило тратить силы на попытки влезть на уже занятый рынок, не имея продукта, по-настоящему превосходящего конкурентов. Так или иначе, в Microsoft провала не предвидели или действовали вопреки этому предчувствию. Что, конечно, ещё хуже.
Неутешительные итогиЗа последние десять-пятнадцать лет в Microsoft пыталась объять вообще всё, но вдруг оказалось, что мир не может вертеться вокруг одной компании. Теперь, после череды неверных шагов, упущенных возможностей и совершенно несвоевременной пассивности, завертело уже Microsoft, причём так, что не очень понятно, как из этой ситуации можно выбраться, и можно ли вообще. Без решительных действий эта ситуация точно не изменится.
К оглавлению
Кафедра Ваннаха: Скольжение к сингулярности
Ваннах Михаил
Опубликовано 06 июля 2010 года
Технологической сингулярностью принято называть состояние цивилизации, в котором технология позволяет создавать искусственные разумы всё возрастающей мощности. Будем пока считать, что такое вполне возможно — фундаментальный закон природы, запрещающий это, будет, в случае открытия, покруче законов сохранения и принципа неопределенности. Но сингулярность не может самозародиться, подобно гомункулусу алхимиков, в колбе из отбросов. Вехами на пути к сингулярности послужат дешёвые процессоры, мощностью превосходящие человеческий мозг; работающее на них программное обеспечение... То есть — самые капиталоемкие вещи из известных нам. (Посмотрите на рыночную стоимость процессорных и софтверных корпораций!). И вложиться в разработку таких вещей должны будут люди. Именно от их решений зависит — попадёт ли человечество в технологическую сингулярность. Безотносительно, причём, доступных технологий. Марк Твен восхищался же китайцами, что изобретя порох — они не создали огнестрельного оружия, а создав печатный станок — не учредили газет... Не ждет ли нечто подобное и ИТ-отрасль?
Действительно, игры с искусственным разумом могут быть почище игр с ядерной энергией. Бомба — это ведь инструмент войны, то есть проведения политики. А когда возникает угроза, что политиканствовать будет некому и не с кем, то она тихонько лежит на складе. И, — несмотря на энергетические кризисы, сотрясающие периодически хозяйство Первого мира, — углеводородное лобби, пусть и в «зелёных» личинах, без особых проблем инспирирует отказ от строительства новых АЭС. А тут вещь куда более пугающая — разум.
Наверное, многие скажут — пугает чуждый, машинный, иной разум. Но пугает ведь разум сам по себе. Вот сугубо практический пример — любой политтехнолог знает, что кандидат с уровнем интеллекта, существенно отличающимся от среднего уровня своих избирателей, шансов на успех не имеет. Такой человек может оказаться у власти лишь в недемократической системе, или, как минимум, с использованием механизмов, некогда блистательно описанных маркизом де Кондорсе. А умного, — вполне из рода Homo sapiens, — боятся. Частенько, сбиваясь в стаю, норовят расплатиться за страх агрессией. И — есть чего боятся. В генах-то сидит память о Homo neanderthalensis. «Собиратель грибов, склонный к раздумьям, страстно любящий искусство, кроткий, флегматичный... К сожалению его нет в живых.» А тут людям предстоит самим запустить процесс, при котором они могут оказаться даже большими простецами, нежели неандертальцы. Возможно ли это?
Футурология — штука ненадежная. Обратимся лучше к творчеству давнишнего автора «Компьютерры» Станислава Лема. Вот видимо самая глубокая художественная вещь об искусственном интеллекте — «Голем XIV». Сверхразум порождается там в результате гонки вооружений, вслед за ядерной и ракетной сферами распространившейся на интеллетронику. Но гонки вооружений-то давно нет. Мощь ядерного оружия достигла предела в начале 1960-х. Ракеты летают практически на том же химическом топливе, что было исследовано в 1950-е и доведено «до железа» в 1960-х. Военные подрядчики, конечно, с помощью лоббистов продолжают осваивать государственные бюджеты... Но это так, бюрократические игры. Мала наша планетка для того оружия, что у нас уже есть. Вопросы решаются не силой, а хитростью, вспомним участь СССР и его танковых, прилично защищенных от ОМП, армий. И с Китаем у США скорее всего так же будет... (Взаимоотношения РФ и КНР могут принять совсем иной характер. Но, как бы это ни было обидно нам с вами, события эти произойдут на периферии цивилизации.) Не получится ли так и с искусственным разумом?
