Дмитрий Медведев - Эффективный Черчилль
Затем Черчилль призвал каждого члена палаты серьезно отнестись к предстоящему голосованию.
– Вынесение этого вотума недоверия членами парламента, представляющими все партии, является значительным событием. Я прошу, чтобы палата не допустила недооценки серьезности того, что было сделано, – подчеркнул он. – Во всем мире, в разных концах Соединенных Штатов, в России, в далеком Китае и во всех покоренных странах, все наши друзья ждут, чтобы узнать, существует ли в Англии сильное и крепкое правительство и поставлено ли под сомнение национальное руководство Англией или нет. Каждый голос имеет значение. Если вотум недоверия национальному правительству будет превращен в вотум недоверия его авторам, тогда – не заблуждайтесь в этом – радостные возгласы послышатся от каждого друга Англии и каждого верного слуги нашего дела и похоронный звон разочарования прозвучит в ушах тиранов, которых мы стремимся свергнуть [539] .
Черчиллю и в этот раз удалось укротить стихию. На последовавшем после его выступления голосовании палата провалила резолюцию сэра Джона Уордлоу-Милна. За нее проголосовали только 25 депутатов, остальные 475 поддержали действующее правительство.
Черчилль был доволен итогами голосования. Также его душу согрели слова депутата Вальтера Элиота, который напомнил, что 25 оказалось максимальным числом голосов, которое в 1799 году – в самый тяжелый для Британии час в наполеоновских войнах – оппозиция смогла противопоставить тогдашнему премьер-министру Уильяму Питту-младшему [540] .
Готовность брать ответственность
Вышеперечисленные заседания в палате общин демонстрируют одну очень важную особенность Уинстона Черчилля как управленца. Он готов был брать на себя ответственность. Рудольф Джулиани, занимавший пост мэра Нью-Йорка во время трагических событий 11 сентября 2001 года, однажды признался, что умение отвечать за свои действия стало одним из главных уроков, которому он научился у великого британца [541] .
Черчилль не раз при спорных моментах, когда подчиненные сомневались в выполнении его указаний, заявлял:
– Делайте под мою ответственность!
В этом отношении очень показателен эпизод, вошедший в историю как «осада на Сидней-стрит».
16 декабря 1910 во время ограбления ювелирного магазина в Лондоне банда преступников застрелила одного и смертельно ранила двух полицейских, скончавшихся позже в больнице. Грабители были объявлены в розыск. После двух недель интенсивных поисков их удалось обнаружить в доме номер 100 по Сидней-стрит в Ист-Энде. Черчилль, занимавший в тот момент пост министра внутренних дел, отправил на борьбу с преступниками шотландских гвардейцев из лондонского Тауэра. Более того, он лично поехал на Сидней-стрит, чтобы осуществлять руководство операцией непосредственно с места события.
...ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Делайте под мою ответственность!»
Сегодня уже трудно сказать, как долго продолжалась бы осада, если бы дом, где спрятались бандиты, не охватил пожар. Срочно прибывший наряд пожарных уже готов был приступить к работе, как Черчилль неожиданно запретил им делать это. Пожарные попросили его повторить, правильно ли они поняли приказ.
– Именно так. Я беру на себя всю ответственность [542] .
Дом сгорел дотла вместе с бандитами, тела которых были обнаружены после пожара.
Впоследствии, когда фотографии Черчилля в цилиндре и пальто с меховым воротником появятся на первых полосах крупнейших газет, экс-премьер Артур Бальфур заметит с иронией:
– Уинстон и фотограф оказались оба, если так можно выразиться, на линии огня. Они рисковали своими жизнями. Я понимаю, что делал там фотограф. Но мне не совсем понятно, с какой целью там находился достопочтенный джентльмен – министр Его Величества [543] .
Сам Черчилль объяснил свое присутствие следующим образом:
«Я не мог получить достоверных сведений о происходящем. Я посчитал, что обстоятельства носят экстраординарный характер и моим долгом является лично посмотреть, что происходит» [544] .
Замечание Бальфура было не первой и далеко не последней критикой в адрес нашего героя. За долгие годы в политике на Черчилля был вылит не один ушат холодной воды. Его критиковали за смену партии в 1904 году, за оборону Антверпена в начале Первой мировой, за провал Дарданелльской операции, за поддержку антисоветской интервенции и повторную смену партии в начале 1924 года. В 1930-х годах Черчилль превратился в вестминстерского изгоя, постоянно осуждаемого за оппортунистическую деятельность в отношении собственной партии, за критику внешней политики, за стремление всегда идти против течения.
Со временем у него выработался иммунитет к критике, и уклоняться от ответственности было не в его правилах. Когда в ноябре 1939 года возглавляемое Черчиллем Адмиралтейство столкнулось с серьезными потерями из-за подводных лодок контр-адмирала Карла Деница, первый лорд заявил в палате общин:
«Я не собираюсь пускаться в расследование происходящего, чтобы перекладывать вину на других. Подобное поведение превратится лишь в дополнительную ношу для всех тех, кто на суше и на море вовлечен в напряженную, смертельную и пока не очень успешную схватку с врагом» [545] .
...ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Я не собираюсь пускаться в расследование происходящего, чтобы перекладывать вину на других».
Черчилль понимал, что ответственность за флот возложена на него, и было бы ошибкой (как по законам менеджмента, так и по этическим соображениям) перекладывать ее на других.
Он не стал избегать ответственности и в роковые для кабинета Чемберлена дни 7 и 8 мая 1940 года, когда в ходе обсуждений палатой общин неудач Норвежской кампании решалась судьба британского правительства. Выступая в парламенте, Черчиллю пришлось лавировать меж двух огней.
«Перед Черчиллем стояла почти невыполнимая задача, – вспоминает Гарольд Никольсон. – С одной стороны, он должен был защищать свою позицию, с другой – сохранять верность премьер-министру. Все понимали, что Уинстону не удастся выйти из этих дебатов, не уронив своего престижа. Но он смог это сделать. Благодаря выдающимся качествам своей личности он смог сохранить полную лояльность и проявить в своем выступлении неподдельную искренность» [546] .
Однако даже столь искусное выступление первого лорда Адмиралтейства не смогло вывести правительство из политического и военного кризиса. И хотя во время голосования кабинет Чемберлена поддержал 281 депутат против двухсот, судьба кабинета была решена. Невилл Чемберлен собирался сформировать коалицию, но отказ лейбористов войти в ее состав фактически вывел фигуру премьера за пределы Даунинг-стрит. Пришло время другого человека спасать нацию. Как многие и предполагали, этот пожилой джентльмен не испугался взойти на капитанский мостик, взяв на себя полную ответственность за руководство страной в столь критический для нее момент.
