Сергей Павликов - Эволюционные и «революционные» изменения государственно-правовой формации
В результате государственного переворота (или для его обоснования) практически всегда ставится под сомнение сама ценность права. П. Кропоткин писал: «когда нам говорят о Праве с прописной и начальной буквой, и заявляют, что «Право есть объективирование Истины»…мы знаем, что эти мыслители шли ложной дорогой, и видим в их звучных фразах лишь попытки бессознательных обобщений, построенных на совершенно недостаточной основе, и кроме того затененных таинственными словами, чтобы гипнотизировать людей».[30] И далее у него же: «законы имеют двоякое происхождение, и это именно отличает из от устоявшихся путем обычая привычек, которые представляют собой правила нравственности…закон подтверждает эти обычаи, кристаллизует их, но в тоже время пользуется ими, чтобы ввести, обыкновенно в скрытой форме, какое-нибудь новое учреждение в интересах правящего меньшинства и военной касты. Например, закон, подтверждая разные полезные обычаи, вводит или утверждает рабство, деление на классы, власть главы семьи, жреца или воина; он незаметно вводит крепостное право, а позднее – порабощение государством». [31]
С одной стороны, несостоятельность попыток «ускорение эволюции» государственно – правовой доказывает весь исторический опыт развития цивилизации, с другой – появляются новые попытки замаскировать насильственную сущность государственного переворота необходимостью реализации народного волеизъявления в результате цветных революций (более подробно они анализируются во второй главе монографии).
К числу основных факторов, обусловливающих совершение государственного переворота, мы относим, разумеется, стремление конкретного лица (группы лиц) получить власть, занять должности позволяющие кардинальным образом оказывать влияние на политику государства и формирование его правовой системы. Можно разделить мнение о том, что шансы реализации таких попыток значительно возрастают в «смутные времена», в так называемые кризисные для государства и права периоды. Исследователи относят к числу причин наступления такого кризиса «резкую смену политического режима, переход от авторитарного режима к более демократичному, так и обратный способны привести к весьма серьезным последствиям в сфере конституционного развития государства. Причем, речь идет не только о немедленных последствиях такого перехода, но и о серии реформ, неминуемо осуществляемых после смены политического курса, направленных на трансформацию государственных институтов с целью привести их в соответствие с новыми условиями»[32].
В целом, можно разделить мнение о том, что государственный может быть охарактеризован как «показатель существующей политической, экономической и социальной нестабильности, перекосов во внутреннем развитии общества; он говорит о слабости демократических институтов и неразвитости гражданского общества, о неотлаженности механизмов передачи власти законным путем».[33] Фактически термины «заговор», «восстание» также могут использоваться для характеристики явлений, которые мы определяем как «государственный переворот». В энциклопедической литературе «заговор» определяется как «решимость двух или более лиц действовать с целью ниспровергнуть или изменить существующий государственный строй, или возбудить граждан к вооружению против государственной власти. Однако эта решимость составляет преступление».[34] Так, например, история Византии была наполнена «заговорами (заговор Михаила Второго против Льва Армянина, заговор Андроника Комнина против Мануила Алексея и др.), переворотами, политическими убийствами и изменами. Константинопольский двор впитал в себя роскошь и коварство Востока, жестокость и цинизм Рима, и внес свой вклад в копилку истории политической интриги»[35].
Идеологи революций прошлого века пытались охарактеризовать понятия «заговор» и «восстание». «Заговор, – писал Л.Троцкий, – обычно противопоставляется восстанию, как умышленное предприятие меньшинства стихийному движению большинства…победоносное восстание, которое может явиться лишь делом класса, призванного стать во главе нации, по своему историческому значению и по методам отделено пропастью от переворота заговорщиков, действующих за спиною масс».[36] Однако далее он, в целом, справедливо утверждает: «сказанное, однако, вовсе не означает, будто народное восстание и заговор исключают друг друга при всяких условиях. Элемент заговора в тех или других размерах почти всегда входит в восстание [выд. авт.]».[37]
К числу событий, которые с известной долей условности можно объединить в группу «государственных переворотов» в новой и новейшей истории исследователи, как правило, относят: Февральскую революцию 1917 года, попытку государственного переворота в августе 1991 г. В последнем случае Верховный Совет РСФСР квалифицировал основания введения чрезвычайного положения 19 августа 1991 г. именно «государственным переворот».[38] Однако, как это будет аргументировано в дальнейшем, наибольшее количество споров возникает при характеристике так называемых «цветных» революций как «классических», «народных» революций или «государственных переворотов» (попыток их осуществления). Так, события, произошедшие в Киргизии в апреле 2010 г., наглядно свидетельствуют, как считают некоторые авторы, о том, что «монопольно-авторитарный режим правления Президента Курманбека Бакиева практически привел к государственному перевороту»[39].
Итак, современные так называемые цветные революции, анализируемые нами во второй главе работы, представляют собой феномен, который многие политики, юристы характеризуют, в том числе как государственные перевороты и как народные революции. Во многом это объяснимо и тем, что сколь-нибудь единообразная дефиниция этого понятия еще не выработана; более того, нам представляется, что эта задача не разрешима и в будущем. Как уже отмечалось юридическая характеристика деяния как криминального переворота или «освободительной» революции зависит во многом от субъективных факторов и, принципиально, от успеха этого мероприятия.
Исследователи определяют государственный переворот как насильственную (неконституционную) смену (захват) власти в государстве, «устранение от власти власть держащих, путем физического устранения или изоляции их от рычагов власти, с заменой на представителей угодных, или представляющих интересы сил, проводящих государственный переворот».[40] Используют ученые и термин «политический переворот», понимая под ним насильственный или ненасильственный захват власти лицами или лицом, которым ранее эта власть не принадлежала. «Очевидно, – отмечают они при этом, – что любой захват власти приводит к весьма существенным последствиям для всей жизни общества и в первую очередь для его конституционного развития. Политический переворот означает смену политического курса, что способно отразиться практически на всех сферах жизни общества».[41]
Нередко, законодатель и судебные органы формируют противоположные позиции в отношении одних и тех же событий, характеризуя их, к примеру, как «меры по стабилизации ситуации» и «государственный переворот», соответственно. Так, 1 сентября 1993 г. Б.Н. Ельцин издал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» и «Обращение к гражданам России».[42] Указом прекращалась деятельность Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации, что мотивировалось необходимостью защиты высших конституционных ценностей. До начала работы двухпалатного парламента – Федерального Собрания Российской Федерации – и принятия им на себя соответствующих полномочий надлежало руководствоваться президентскими указами и правительственными постановлениями. Конституционный Суд Российской Федерации установил, что при этом Президент Российской Федерации грубо нарушил нормы действующей Конституции. Депутатами ранее были включены в Конституцию две новые нормы: согласно ст. 121.6 полномочия Президента не могли быть использованы для изменения национальногосударственного устройства Российской Федерации, роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов власти, в противном случае они прекращались немедленно. В п. 11 ст. 121.5 указывалось, что Президент Российской Федерации не имел права роспуска либо приостановления деятельности Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации.[43] На основании вышеизложенного Конституционный Суд Российской Федерации расценил Указ как антиконституционный, а Съезд народных депутатов принял решение об отрешении Президента от должности и возложении его полномочий на вице-президента Российской Федерации, так как его действия были расценены как государственный переворот[44].
