Дмитрий Медведев - Эффективный Черчилль
Временное резервирование
В заключение этой главы остановимся еще на двух темах, не связанных с Дарданелльской операцией, но также имеющих прямое отношение к процессу стратегического планирования. Одна из них касается особенностей использования временно́го резервирования.
Нередко при составлении сложных планов на каждом отдельном этапе закладывают временно́й резерв для непредвиденных обстоятельств. Это очень полезная практика, помогающая избежать срыва сроков. Однако при неправильном использовании она может изменить свой знак с плюса на минус и поставить под вопрос реализацию всего плана.
...ИСКУССТВО УПРАВЛЕНИЯ: нередко при составлении сложных планов на каждом отдельном этапе закладывают временной резерв. Это очень полезная практика. Однако при неправильном использовании она может изменить свой знак с плюса на минус и поставить под вопрос реализацию всего плана.
В начале 1944 года «узким местом» подготовки операции «Оверлорд» – высадки союзных войск в Нормандии и открытии второго фронта – стала переброска к берегам Туманного Альбиона необходимого количества танкодесантных барж. Каждая баржа должна была прибыть к определенному сроку, который определялся с запасом на непредвиденные обстоятельства.
Ознакомившись с планами переброски барж, Черчилль обнаружил, что такого рода запасы парализуют весь план:
«Резервное время предусматривается на всех стадиях планирования, и поэтому, если бы сверху не вносились соответствующие поправки, невозможно было бы сделать ни шагу. Каждый требовал для себя резерва во времени, и сумма этих резервов в конечном счете свела на нет весь план» [264] .
Британский премьер потребовал срочного пересмотра временны́х графиков с коррекцией установленных запасов времени.
Объединенное планирование
8 апреля 1943 года Черчилль получил от верховного главнокомандующего экспедиционными [265] силами союзников в Северной Африке генерала Дуайта Эйзенхауэра телеграмму, в которой высказывались сомнения относительно операции по вторжению в Сицилию – «Хаски». По мнению американского генерала, две дивизии противника создавали серьезное препятствие для успешной высадки союзных войск. Эйзенхауэр отметил, что его «точку зрения разделяют Александер и Монтгомери» [266] . Личному помощнику президента Рузвельта Гарри Гопкинсу Черчилль признался, что «это самая печальная телеграмма», которую он когда-либо получал от Айка [267] .
Черчилль был не только расстроен, но и немало удивлен этим посланием. «Подобное утверждение генерала Эйзенхауэра сильно расходится с той уверенностью, которую он демонстрирует в связи с предстоящим вторжением на континент через Ла-Манш, где его будут ждать гораздо больше чем две немецкие дивизии, – написал он в комитет начальников штабов. – Если присутствие двух дивизий является решающим фактором против высадки миллиона человек, которые собраны сейчас в Северной Африке, тогда вообще трудно говорить о дальнейших способах ведения боевых действий. Месяцы подготовки, военное превосходство на море и в воздухе – и все это отметается из-за двух дивизий. Я считаю, что мы не должны попустительствовать подобным доктринам».
Не меньшее удивление британского премьера вызвала поддержка позиции Эйзенхауэра генералами Александером и Монтгомери.
«После проведенных разбирательств оказалось, что сейчас только генерал Александер разделяет точку зрения генерала Эйзенхауэра, – продолжает Черчилль в своей записке. – Я надеюсь, Гарольд сам сможет ответить за себя. Я не верю, что он мог повести себя столь топорным способом. Я полагаю, начальники штабов не станут принимать эти трусливые и пораженческие теории, от кого бы они ни исходили. Я предлагаю написать телеграмму президенту, поскольку одобрение нашим военным руководством таких планов поднимет нас на смех перед всем миром. Кроме того, мне хотелось бы узнать, что имеет в виду генерал Эйзенхауэр под „двумя немецкими дивизиями“. Одна немецкая дивизия состоит примерно из двадцати тысяч человек. В настоящее время в Северной Африке сражаются дивизии, численность которых не превышает четырех-пяти тысяч человек. Генерала Эйзенхауэра следует спросить, какие варианты он предлагает и что он собирается делать, если ему встретятся две немецкие дивизии (численность неопределенна) в любом другом месте. Что подумает об этом Сталин, у которого на фронте 185 немецких дивизий? Мне даже трудно это представить!»
По мнению Черчилля, причина подобной нерешительности крылась в негативных последствиях объединенного планирования:
«Это пример идиотизма объединенных штабов, которые играют на собственных страхах. Все – и американцы, и англичане – наперебой приводят различные трудности и сложности при осуществлении операции. В результате имеет место полное отсутствие одной определяющей позиции и направляющей волевой энергии» [268] .
...МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА: «Огласить замысел – значит погубить его, тогда в нем всегда найдут недостатки».
Бальтасар Грасиан
Начальники штабов поддержали премьер-министра [269] . Также они направили телеграмму в объединенный комитет начальников штабов в Вашингтон, где высказались решительно против прекращения операции «Хаски» из-за присутствия на Сицилии двух немецких дивизий [270] .
9 апреля Черчилль с облегчением узнал от фельдмаршала Дилла, что объединенный комитет начальников штабов проинформировал Эйзенхауэра – его члены «полностью согласны» с британскими коллегами продолжить подготовку операции высадки на Сицилию, даже если там находятся две немецкие дивизии [271] .
Прекрасно разбираясь в нюансах объединенного планирования, британский политик иногда прибегал к хитростям, чтобы добиться принятия именно своего плана. Черчилль полностью разделял мысль испанского мыслителя XVII века Бальтасара Грасиана, который в своем знаменитом «Карманном оракуле» писал: «Огласить замысел – значит погубить его, тогда в нем всегда найдут недостатки» [272] .
По мнению Черчилля, открытое отстаивание своих идей во время объединенного планирования лишь подвергает их дополнительной критике. Накануне очередной встречи с американцами он поучал своих начальников штабов:
«Мы должны крайне осторожно связывать себя на предстоящей конференции с каким-либо определенным планом. Совершенно очевидно, что предубеждение дискредитирует любой план. Кроме того, если мы будем слишком настойчиво отстаивать какой-нибудь один план, то в соответствии с естественными для союзников разногласиями нам будут предлагать всякие другие планы как более важные» [273] .
