Дэвид Буркус - Муза не придет. Правда и мифы о том, как рождаются гениальные идеи
Огберн и Томас заключили, что если столько одинаковых изобретений и открытий совершаются многими людьми, значит эти множества неизбежны. Отсюда они сделали короткий вывод: вероятно, эти идея появились благодаря умственным способностям изобретателей и требованиям цивилизации того времени. «Когда присутствуют необходимые составные элементы, — пишут они, — изобретение может быть сделано, если в культуре существует потребность в нем» [34]. Огберн и Томас предоставили доказательства старой максимы: «Изобретения порождает необходимость». Однако более поздние исследования показали, что креативность и инновации развиваются при гораздо более сложном сочетании обстоятельств, чем только потребности и интеллектуальные возможности.
Экономист Брайан Артур изучает эволюцию технологий — особенно ее влияние на формирование экономик — с 1980-х гг. Артур создает полноценную теорию технологического прогресса, строя ее на закономерности, о которой Огберн и Томас впервые написали в 1922-м [35]. Однако он предлагает более сложное объяснение. Артур отмечает очевидное сходство между технологическим прогрессом и теорией эволюции Дарвина. Также он видит и ключевое отличие. В то время как Дарвин предположил, что виды эволюционируют посредством случайных мутаций и естественного отбора, Артур утверждает, что технологический прогресс неслучаен. Вместо того чтобы наследовать гены от биологических родителей, технологии заимствуют что-то у предшествующих технологий. То есть они рождаются из сочетаний уже существующих разработок. И эти сочетания не случайны — скорее, изобретатели действуют намеренно. Артур называет такой процесс «комбинационной эволюцией». Кроме того, он отмечает экспоненциальный эффект комбинационной эволюции: когда появляются новые технологии, они создают больше возможностей для комбинирования, и таким образом темп технологического прогресса нарастает.
Так как же это объясняет феномен одновременных изобретений одного и того же? Автор научно-популярных книг Стивен Джонсон годами фиксировал заметные открытия и известные изобретения и решил, что нашел объяснение. Джонсон утверждает, что в любой отдельно взятый момент существует ограниченное количество технологий, которые можно открыть. Хотя это число может показаться необозримо большим и продолжает расти в нашу эпоху, все же оно конечно. Как только возникает любая новая технология, любая оригинальная и полезная комбинация существовавших до этого идей, это увеличивает число новых сочетаний, но в то же время множит возможные варианты решения проблем или удовлетворения потребностей (а по теории Огберна и Томас, они предшествуют изобретениям), открывая путь для новой комбинации. Чтобы описать этот путь, Джонсон, в соответствии с теорией комбинационной эволюции Артура, заимствует идею у биолога Стюарта Кауфмана, которую тот высказал применительно к эволюционной теории. Кауфман описывает, как из одних химических структур образуются другие, более сложные. Однако этот процесс не вполне случаен. Вероятность спонтанного появления существует только для тех структур, которые могут быть получены путем комбинации более простых. Кауфман назвал их «смежными возможностями». Джонсон применяет эту концепцию к идеям в целом. Он утверждает, что смежная возможность отражает все многочисленные комбинации и инициативы, которые могут существовать, но также определяет конечность числа этих комбинаций в любой отдельно взятый момент.
Понятие смежных возможностей, введенное Джонсоном, помогает объяснить одновременные изобретения. Возьмите изобретение телеграфа, которое позволило посылать закодированные сообщения в виде электрических импульсов по проводам — от передатчика к приемнику, способному их расшифровать. До телеграфа представить себе, что человеческие голоса и другие звуки можно транслировать по проводам, означало выйти за границы возможного. Телеграф дал и Беллу, и Грею технологию, с которой можно было экспериментировать, решая проблему передачи звука. Он открыл дверь для новой возможной комбинации. Белл и Грей работали в одно и то же время и с одними и теми же материалами. И тот факт, что они одновременно пришли к одной и той же успешной комбинации, можно считать неизбежным. Так же и Роберт Фултон, прославленный автор парового двигателя, на самом деле не изобрел его. Паровой двигатель 75 лет использовался в горнодобывающей отрасли, пока Фултон не понял, как можно преобразовать его энергию в поступательное движение и установить на судно [36]. Когда Иоганн Гутенберг изобрел печатный станок в 1450 г., он позаимствовал идею наборного шрифта и применил ее к уже существующей технологии виноградного пресса.
Несмотря на тот факт, что все изобретатели в определенный период времени работают с одними и теми же материалами и порой добиваются схожих результатов, мы склонны приписывать собственность на идею одному человеку. Как мы видели в истории телефона, патентное законодательство укрепляет эту тенденцию, закрепляя авторские права за человеком, который первым подал заявку, даже если между подачей двух похожих заявок прошли считаные часы, как в случае Белла и Грея. Однако это не единственный случай, когда за похожие изобретения боролись в суде. Вскоре после изобретения модели «T»[13] Генри Форд отвечал в суде за незаконное использование существующих патентов при сборке автомобилей. В защитной речи Форд был подчеркнуто резок — он развенчал миф об оригинальности, и в его словах, как это ни странно, можно уловить эхо слов Твена, обращенных к Хелен Келлер. Предприниматель свидетельствовал: «Я не изобрел ничего нового. Я просто объединил в автомобиле открытия других людей, за которыми были столетия труда… Если бы я работал пятьдесят или десять лет назад, то не добился бы успеха. Так же дело обстоит с любой новой вещью. Прогресс происходит, когда все факторы, составляющие его, готовы — и тогда он неизбежен. Учение о том, что величайшие шаги человечества вперед происходят благодаря довольно небольшой группе людей, — это чепуха наихудшего толка» [37].
Представление об идеях как о комбинации уже существующих применима не только к изобретениям. Как мы увидели в случае с Хелен Келлер, его можно встретить в самых разных жанрах искусства. Пример из литературы: в хрониках Шекспира «Генрих VI» заметно сильное влияние пьесы «Тамерлан Великий» Кристофера Марло, написанной в тот же период [38]. Марло, в свою очередь, позаимствовал сюжет из популярных исторических книг того времени и легенд, пришедших из Персии и Турции. Пример из изобразительного искусства: Винсент Ван Гог копировал картины влиятельных художников его времени, в числе которых были Эмиль Бернар, Эжен Делакруа и Жан-Франсуа Милле [39]. В общем и целом более 30 его картин восходят к другим источникам. Пример из кинематографа: «Звездные войны» Джорджа Лукаса — это новая комбинация спагетти-вестернов, фильмов Акиры Курасавы о самураях и сериалов о Флэше Гордоне[14], нанизанных на заимствованную сюжетную линию, которую объясняет Джордж Кэмпбелл в «Герое с тысячью лицами»[15] [40]. И пример из рекламы: Дэн Уиден из Wieden+Kennedy создал для Nike прославленный слоган Just Do It («Просто сделай»), услышав о казни убийцы Гэри Гилмора [41]. Когда у Гилмора спросили, есть ли у него последнее слово, осужденный якобы ответил: «Давайте это сделаем». Даже «Диснейуорлд», творческий триумф легендарного мультипликатора, появился не просто так: Уолт Дисней побывал в садах Тиволи в Копенгагене — с каруселями и акцентом на семейные посещения [42].
