Элвин Рот - Кому что достанется – и почему. Книга о рынках, которые работают без денег
Размышляя о том, как помочь нашим рынкам хорошо работать, мы также должны думать, что значит хорошо работать. Успешно функционирующие рынки предлагают нам выбор – иными словами, свободно работающие рынки имеют непосредственное отношение к нашей свободе и процветанию. Мы с вами уже узнали, насколько ограничивается наш выбор на недостаточно плотных или перенасыщенных рынках или на тех, где слишком рискованно даже просто пытаться получить то, что мы выбрали бы, имей такую возможность. И конечно же, рынки взаимосвязаны: иногда люди приходят на рынок, чтобы им предложили хороший выбор – например, возможность пойти в превосходную школу. Вот почему расширение круга школ может расширить диапазон выбора и на других рынках.
Хороший дизайн – движущаяся мишень. Одни рынки страдают из-за отсутствия правил, тогда как другие – от необходимости внести в них изменения. Если провести аналогию с гражданским строительством, то можно сказать, что древние римляне строили большие дороги и мосты. Однако мы сегодня тоже их строим, хоть и совсем иным способом. Ведь у нас есть новые материалы, технологии и понимание, которые позволяют строить более надежные и длинные мосты. А кроме того, мосты, как и рынки, изменяют наше поведение и образ жизни. Благодаря более широким и крепким мостам увеличивается поток машин, что приводит к возникновению заторов. Соответственно, нам требуются новые дороги и новые мосты, которые преимущественно строятся так, чтобы соединять уже существующие сети дорог и мостов.
Дизайн тоже не статичен, он часто развивается путем постепенных изменений на рынке, что позволяет ему связывать уже имеющиеся практики и взаимодействовать с другими рынками.
Язык рынка
Мы встречаемся с рынками на торговых площадках так же, как познаем язык через выступления, разговоры, книги, эссе и твиты. Рынки действительно чем-то похожи на языки. Это древнейшие инструменты, которые человек отшлифовал в процессе своего развития. Мы используем их для самоорганизации, сотрудничества, координации и конкуренции и в конечном счете для того, чтобы разобраться, кто что получает. Эти два важных артефакта играют определенную роль во всем, что мы делаем: без них мы не можем даже заниматься любовью, не говоря уже о том, чтобы вести войну.
Рынки, как и языки, постоянно адаптируются к внешним изменениям. В современных языках огромное число слов, которых не было во времена, когда торговцы говорили на шумерском; и с помощью своего смартфона вы можете осуществлять поиск и покупать на Amazon многие новые вещи, названные этими новыми словами. И кроме того, сегодня немало специализированных рынков, например, таких как обмен донорскими почками, дизайн которых разрабатывался с целью сделать то, на что не способны традиционные рынки; ведь есть же специализированные математические и компьютерные языки для донесения концепций и идей, которые не в состоянии передать язык бытового общения.
Рынки, как и языки, бывают разные. Товарные рынки безличны, а рынки соответствия могут быть глубоко персональными, например брачный рынок. И как только начинаешь замечать, что подбор паросочетаний является здесь одной из главных функций, понимаешь, что рынки соответствия – где не все зависит от цены и где вам небезразлично, с кем вы имеете дело, – возникают повсюду, особенно в самые важные моменты жизни[95].
Учась слушать и говорить, а также читать и писать, мы изучаем правила хорошего тона, правила грамматики и общеупотребительную лексику, которые эволюционировали и продолжают развиваться, хотя никто этого и не планировал. Вот так и на рынках и торговых площадках – как на тех, для которых дизайн разрабатывался целенаправленно (например, Amazon или рынок обмена почками), так и на развившихся постепенно и произвольно, – действуют определенные правила, помогающие им работать хорошо – ну, или плохо.
Экономисты в роли инженеров
Итак, дизайн рынков, действующий через торговые площадки, представляет собой старейший вид человеческой деятельности, гораздо более старый, чем сельское хозяйство. И все же по прошествии более десяти тысяч лет он по-прежнему нами широко (или глубоко) не понят. Экономисты изучали рынки, словно это природные явления, во многом так же мы относимся и к языкам. Мы считаем их чем-то, что лежит вне зоны нашего контроля. И мы действительно не можем контролировать развитие естественных языков, ведь они возникают в результате взаимодействия миллионов пользователей. Носителям английского языка, например, отлично известно, как трудно изменить написание слова, которое можно было бы писать намного проще, чтобы при этом оно стало ближе к реальному произношению. Конечно же, с искусственными языками, такими как языки компьютерного программирования, ситуация совсем иная. По сути, компьютерные операционные системы и смартфоны сами представляют собой что-то вроде отдельных отраслей. Эти искусственные языки – и другие торговые площадки – отличаются от естественных тем, что имеют владельцев, а группы влиятельных пользователей могут координировать свои действия ради внесения в их дизайн необходимых изменений.
Начиная все лучше разбираться в работе рынков и торговых площадок, мы понимаем, что можем вмешиваться в их работу, изменять их дизайн, «ремонтировать» их в случае неэффективности и основывать новые там, где они нужны и полезны. В последние годы работа экономиста все чаще напоминает работу инженера, и это чем-то похоже на те эпохальные преобразования, через которые на протяжении многих тысячелетий прошли сельское хозяйство и врачебное искусство. Сначала люди выращивали то, что находили в лесах и на полях, но со временем начали собирать семена самых плодородных растений и высаживать их на следующий год; так и зародилось селекционное растениеводство. Сегодня мы пользуемся достижениями многовековой селекции, а в последнее время еще и генной инженерии, для того чтобы улучшать сельскохозяйственные культуры и получать все большие урожаи в более сложных природных условиях. Выйдя погулять в поле или сад, мы видим результаты многих поколений культивирования. Одни растения – это древние виды, хорошо приспособившиеся к современным условиям, а другие – современные сорта, специально выведенные для того, чтобы сделать их более выносливыми, питательными или, возможно, просто более красивыми, чем их прародители. Но даже новейшие сорта растений по-прежнему опыляются пчелами, которые являются неотъемлемой частью экологической системы; в этом отражается сложнейшее взаимодействие эволюции, коэволюции, человеческих желаний и разработанных человеком дизайнов.
Подобный прогресс наблюдается и в медицине. Еще относительно недавно врачи в основном занимались тем, что старались хоть немного облегчить страдания больных. Сегодня же мы ожидаем, что врач активно вмешается в ход болезни, что в его распоряжении есть действенные препараты и хирургические методы, помогающие добиваться существенного успеха в излечении заболеваний. Мы надеемся и предвидим, что в будущем медицина станет еще более эффективной и результативной, но с радостью пользуемся всем тем, что она может предложить нам сейчас.
Поскольку рынки и языки представляют собой инструменты, используемые коллективно, изменить их дизайн, как правило, бывает чрезвычайно трудно, даже если они работают из рук вон плохо. Поэтому нам приходится довольствоваться некоторыми плохими дизайнами, вроде странного написания многих английских слов. Но иногда мы все же беремся за дело и принимаемся что-то менять на плохо работающих рынках или даже разрабатываем дизайн для совершенно новых. Эти возможности мы должны ценить и изучать, относиться к ним беспристрастно и отслеживать с предельным вниманием.
Как мы уже говорили, рынки – это артефакты, творения рук человеческих, а не природные явления. И их дизайн дает нам отличный шанс сохранить и улучшить некоторые из самых старых и важных изобретений человечества.
От автора
Дизайн рынка – коллективная работа, поэтому я в большом долгу перед всеми, кто трудился на рынках, о которых шла речь в книге; многие из этих людей в ходе моего рассказа названы поименно.
Оказалось, чтобы написать и выпустить в свет книгу, надо быть намного более командным игроком, чем я думал. Многие помогали мне в этой работе, и я уверен, что получил бы еще больше помощи, будь я человеком, которому легко и просто помогать. Особо хочу отметить моего агента Джима Левина; Тима Грея, который провел интервью с участниками рынка обмена почками и распределения детей в школы; Майка Мэлоуна, который сделал мой текст более лаконичным и понятным (и который много знает о Sooners); а также моего издателя Имона Долана – за удивительно ясное представление о том, что следует включать в книгу, а что нет. А еще я очень признателен Барбаре Джетколе за вдумчивое редактирование, а также Атиле Абдулкадироглы, Эрику Будишу, Нилу Дорозину, Александру Ничифору и Парагу Патаку за внимательное изучение материала и проницательные комментарии.
