Регина Бретт - У Бога всегда есть работа для тебя. 50 уроков, которые помогут тебе открыть свой уникальный талант
Когда у него в 70 с лишним лет случился сердечный приступ, он снял деревянные лестницы с кузова своего грузовичка, прежде чем отправиться в больницу, чтобы нашей маме не пришлось ехать обратно с лестницами на крыше.
Как бы я ни восхищалась его трудовой этикой, она одновременно была и благословением, и проклятием. И по-прежнему таковой остается. Иногда родители преподают детям уроки, от которых приходится отучиваться. Мне потребовалось немало времени, чтобы осознать, что моя работа не определяет мою ценность.
Мой папа держал нам лестницу, чтобы мы смогли взобраться выше, чем он сам.
Мне по-прежнему трудно расслабиться. Я по-прежнему чувствую себя виноватой, когда беру отпуск. Мне по-прежнему трудно отпроситься с работы, когда я больна. Если я все же сказываюсь больной, обычно заканчивается тем, что я занимаюсь дома стиркой, протираю от пыли мебель, разбираю ящики стола – просто чтобы чувствовать себя полезной. Даже в тот год, когда у меня был рак груди, когда я перенесла две операции, четыре месяца химиотерапии и шесть недель ежедневного облучения, на работе я отсутствовала всего две недели. Я планировала сеансы химиотерапии так, чтобы пик плохого самочувствия приходился на выходные и я успевала прийти в себя и в понедельник выйти на работу. Я плакала, когда мне в конце концов пришлось взять отпуск за свой счет из-за полного упадка сил. Кто я такая, если я не работаю?!
И кто же я такая? Дитя Божие, которое уже достаточно ценно. Помню, как я была поражена, когда один священник сказал мне, что Богу совершенно все равно, чем я занимаюсь. «Бог радуется твоему присутствию», – сказал он.
Но ведь я могла дать Богу гораздо больше этого, подумала я.
«Твое присутствие значит больше, чем твоя работа», – продолжал твердить мне священник.
Вот что было важнее всего в нашем отце. Его присутствие, а не его работа.
Все те моменты, когда он был рядом, катая нас на металлических санках-ледянке по снегу, делая перерыв в работе, чтобы погонять с нами мяч, беря нас на рыбалку с бамбуковыми удочками и поплавками; и еще все те разы, когда он довольный приходил домой и кричал, открывая дверь: «Вам повезло, я уже дома!»
Да, нам повезло.
Я подумала об этом, когда однажды прошла через его «мастерскую» и уловила аромат опилок от тех деревяшек, которые он помогал нам превращать в скворечники, и увидела те самые удочки и те самые старые санки. Я пошарила вокруг его верстака и нашла огромный пакет. Заглянув внутрь, я не поверила своим глазам.
Там были все до единой открытки на День отца, которые мы присылали ему.
Когда-то я боялась, что время источит все крыши и печи, сложенные его руками, и труд моего отца уйдет из этого мира. Всякий раз, когда мы с ним ехали по городу, он показывал пальцем на каждую крышу, словно это было созданное им произведение искусства. Но не свою работу он оставил в наследство.
«Синие воротнички» вроде моего папы не старались оставить свой след на земле. Они никогда не стремились вверх по карьерной лестнице, чтобы достичь какой-то высокой цели или найти «святой грааль». Они были слишком заняты, взбираясь по настоящим лестницам, чтобы чинить крыши над головами своих семей. Мой папа держал нам лестницу, чтобы мы смогли взобраться выше, чем он сам.
Мы и были его граалем.
Он оставил свой след, свой отпечаток на нас, и благодаря этому он присутствует в каждом следе, который я и мои братья и сестры оставляем на этой земле.
Урок 27
Расчисти путь для того, кто идет за тобой
Какого рода совет вы хотели бы получить, но не получили до того, как начали свою карьеру?
Джессика Томас ответила на этот вопрос справочником под названием «Советы к колледжу для младшей сестренки». Она набрала текст на компьютере, распечатала и вручила его своей младшей сестре в подарок ко дню окончания школы.
Когда Джессика решила расчистить путь для своей сестры, она заканчивала университет штата Огайо по специальности «биомедицинская инженерия». Рейчел было 18 лет, и она собиралась поступать на первый курс Уэслианского колледжа штата Огайо. Обе они были родом из городка Норт Олмстед, штат Огайо. Джессика собрала все, чему научилась за четыре года, и уложила эту информацию в пять страниц.
«Самый трудный момент – когда уезжают родители, – писала Джессика. – Но помни, это то же самое, как в тот раз, когда тебе было два года и тебя впервые оставили дома с няней: 10 минут покапризничаешь, потом все будет в порядке». Когда твои родители уезжают, на несколько минут тебя охватывает панический страх: «О нет, я осталась совершенно одна!» А потом радостное волнение берет свое, и эта мысль сменяется другой: «Ого, я теперь предоставлена сама себе!»
В первый год случается чувствовать себя потерянной и растерянной. На второй год ты уже полностью освоилась. Ты ловишь себя на том, что говоришь родителям: «Я еду домой», – и под «домом» подразумеваешь спальню в студенческой общаге».
Будучи заботливой старшей сестрой, Джессика хотела облегчить этот переходный период для своей сестры. Она жалела, что в свое время сама всего этого не знала. Когда я читала справочник Джессики, я тоже пожалела о том, что не получила такого напутствия от кого-нибудь из моих четверых старших братьев и сестер – и не написала его для шестерых младших.
После того как я в 21 год забеременела и вылетела из колледжа, я сменила несколько рабочих мест, чтобы оплачивать аренду жилья, и в конечном счете стала секретарем. Я никогда не забуду тот день, когда моя самая старшая сестра, Тереза, убедила меня окончить колледж. Она сделала это одной-единственной фразой: «Ты что, до конца жизни хочешь быть секретаршей?»
Ну, если вам нравится быть секретарем и у вас это отлично получается, в ответ вы можете громко и радостно воскликнуть «да!». Но я эту работу терпеть не могла, да и давалась она мне не так чтобы легко. И все равно я разозлилась на сестру за то, что она заставила меня почувствовать свою незначительность. Как она посмела меня оскорбить! Но штука в том, что никто не может заставить вас почувствовать свою незначительность. На самом деле сестра напомнила мне, что я довольствуюсь чем-то меньшим, чем моя мечта.
Нас мечтать не учили. Нас учили выживать. Моему отцу мечтать было некогда. Он ушел из школы после восьмого класса, чтобы содержать семью, после того как они лишились всего имущества во время Великой депрессии. Он провел свою жизнь, чиня черепицу и лазая по приставным лестницам под палящим солнцем. Зимой он чинил печи, в которых было полно асбеста; асбест в конечном итоге его и убил. Он надеялся, что его пятеро сыновей унаследуют семейный бизнес – «Листовой металл Бретта». Но ни один из них и слышать не хотел об этой изнурительной работе, которая так плохо оплачивалась и требовала от человека столько усилий.
Моя мама никогда не училась в колледже. Она работала помощницей медсестры, пока не познакомилась с отцом. Он был пациентом больницы, симпатичным холостяком. Она то ли случайно, то ли нарочно опрокинула на него бутылку с горячей водой, так что ему пришлось задержаться в больнице подольше. Они поженились, договорились, что у них будет десять детей, а в конечном счете завели одиннадцать. Один из нас был «случайным». Они так и не признались, кто именно.
Им пришлось тяжко, когда первый их ребенок уехал в колледж. Полагаю, они чувствовали себя брошенными или преданными. Они хотели, чтобы мы продолжали жить дома или, по крайней мере, в нашем родном городке всю жизнь. Когда моя сестра Патриция получила стипендию в Йельском университете, они говорили об этом приглушенным тоном, шепча друг другу: «И зачем это ей уезжать из Огайо?» Они даже не представляли, каким это было для нее невероятным достижением.
Мои братья и сестры торили собственные дорожки. Помню свою сестру Терезу в некрасивой, старившей ее форме, которую она носила в продуктовом магазине в нашем родном городке, разнося товары, чтобы оплачивать обучение в колледже. Она первой из нас поступила в колледж, но ездила на занятия из дома. Тереза сменила несколько профессий. Последней из них была специальность медсестры в отделении интенсивной терапии, где она спасала жизни, пока не вышла на пенсию.
Моя сестра Джоан первой уехала из дома, чтобы жить в студенческом общежитии при колледже. Мои родители хотели, чтобы все мы поступали в ближайший и самый дешевый университет, Кентский государственный, расположенный всего в шести милях от нас. Джоан первой положила глаз на государственный университет Огайо, расположенный в 2,5 часа езды от нашего дома. Это означало, что ей придется уехать и самой себя обеспечивать. В конечном счете Джоан получила степень доктора философии по специальности «организационная психология» в Нью-Йоркском университете и сейчас работает преподавателем в Аризонском государственном университете.
