Билл Лейн - Одержимость. Переворот в сфере коммуникаций GE
Спрашиваю того:
– Кому вы подчиняетесь?
– Менеджеру вспомогательного производства.
– Постойте, менеджер по обслуживанию котельных, – говорю я снова докладчику. – Кто у вас в подчинении?
– Начальник котельной.
– Минутку… А у начальника котельной?
– Оператор котельной.
– Пять уровней подчинения, но мы так и не добрались до директора завода. (Смех членов правления.)
Вы смеетесь, но я бьюсь об заклад, что каждый из вас имеет такую же картину у себя на производстве».
Когда вы будете на месте Джека, вы сможете позволить себе быть несерьезным в начале выступления. Но до тех пор не позволяйте себе подобного.
Выходите на трибуну с серьезным лицом, можно даже немного нахмуриться. На экране ничего не должно быть. Вокруг вас должна быть аура серьезного человека, которому есть что сказать важного и полезного для слушателя.
Не пытайтесь начать свое выступление с глупых шуток, особенно чужих, даже если вы находите их очень смешными. Может быть, они и вызовут смех – но нужна ли вам роль комедианта в серьезной компании? А может выйти и так, что раздастся только жалкое хихиканье или наступит неловкое молчание – и вы почувствуете, как запылали ваши щеки, увидите жалость к вам на лицах людей, перед которыми выступаете. Лучше воздержитесь от прибауток и ведите себя серьезно. Вернуться к своей обычной шутливой, дружеской манере общения вы можете во время вопросов и ответов или во время коктейля. Если вас представят в шутливой манере, не пытайтесь импровизировать в ответ. Экспромтом не всегда получается хорошо – вот почему мы с Джеком так много времени потратили на подготовку заготовок острот, чтобы достойно ответить Уоррену Баффету. На его уровне это вполне могло сойти, потому что публика знала, что за этим последует важное и очень конкретное обращение. А если аудитория не знает вас, то такой номер не пройдет, и вы потеряете ее в ту же минуту. Важные шишки могут позволить себе шутливые замечания в начале выступления. У них на то есть полномочия, авторитет и вес. Но даже в этом случае шутка или забавная история должна быть действительно интересной, чтобы завладеть вниманием аудитории с первых же минут. Но я все же не одобряю такое начало.
Часть X
73. Расскажите мне историю
Джин Мерфи, вице-председатель GE, пришел из приобретенной нами компании RCA.[70] Этот жесткий и практичный бизнесмен какое-то время руководил нашим предприятием по производству авиадвигателей Aircraf Engines.
Джин был и остается истинным джентльменом и благочестивым католиком. Даже посетителям приходилось слышать, как он молится у себя в кабинете.
Представьте себе такую картину на четвертом этаже: тихая молитва из дверей кабинета вице-председателя:
– Дева Мария, молюсь о ниспослании благодати…
И резкий контраст – вопли, от которых стынет кровь, идущие из кабинета президента и председателя компании:
– Болван! Вы же по уши в дерьме! Или вы с ним разбе ретесь, или выметайтесь сами!
И при этом оба были истинными ирландцами, но каждый по-своему, и в каждом из них было больше от ирландца, чем у кого-либо другого.
Джек все чаще стал привлекать Мерфи к выступлениям в «Бока-Ратоне» и к программам заседаний членов правления, предлагая ему обсуждать вопросы соответствия и честности. Уэлч всегда считал такие вопросы приоритетными – даже если все уже устали об этом слушать, тем более накануне истории с компанией Enron.[71] Он добивался прямоты и правды во всем.
Как-то Джин опять был вписан в повестку дня в «Бока-Ратоне», и мне пришлось работать над текстом его выступления и репетировать с ним в конференц-зале в Фэрфилде.
Одна строчка, которую я вписал (конечно же, она была предложена Джеком), выделялась в тексте. Джин должен был посмотреть в зал на пятьсот пятьдесят лиц и сказать: «В нашей компании работало три человека, один из них – член правления. Они были в этом зале в прошлом году, но сегодня их нет здесь. Они совершили неверный шаг – нарушили правила честности, – и им пришлось уйти».
Утром в «Бока-Ратоне» Джин нашел меня в тихом, пустом зале заседаний, где я раздражал технических сотрудников тем, что бесконечно все проверял и перепроверял.
– Билл, я вот думаю о той части выступления, где рассказываю об этих троих, которых уволили за нарушение правил честности. Ведь всем присутствующим известно, о ком мы говорим, – это будет не по-джентльменски. Я уберу это из своего выступления.
– Хорошо, Джин. Но сначала я должен согласовать это с Джеком. Это важная часть выступления, и он хотел, чтобы она прозвучала.
Теперь интуиция меня больше не подводила – я предвидел реакцию Тасманийского Дьявола.
Перед тем как Уэлч успел войти в зал, мне удалось сказать ему:
– Джек, Джин собирается убрать из выступления часть, где говорится об увольнении тех трех человек. Он полагает, что все знают, о ком идет речь, и несправедливо об этом говорить.
– Что? Вы с ума сошли! Болваны! Вам хоть что-нибудь известно о процессе коммуникации? Все участники встречи должны, выходя из зала, знать, что эти трое, включая высшее должностное лицо, изгнаны за обман. В этом вся суть истории. Остальная часть его выступления просто барахло. Оставьте все как было.
– Думаю, что я вас понял. Я передам Джину.
Я пересказал Джину наш разговор. И он все вернул на прежнее место. Как и предсказывал Уэлч, шла большая игра на выбывание. Присутствовавшие в зале пересказывали во время ужина эту историю с увольнением трех человек, которые, в общем, были неплохими парнями, но, занимаясь счетами расходов, оступились по глупости и разрушили себе жизнь.
Страшный случай из реальной жизни, заставляющий открыть глаза на реальность, краткий эпизод, осветивший проблему, как яркая вспышка молнии на небе, стои́т сотен или даже тысяч страниц банальностей и общих фраз.
74. Собаки – ваши друзья
Откуда мне известно о силе историй? Это связано с тем временем, когда я находился во Вьетнаме и меня попросили выступить в Сайгоне в штаб-квартире MACV[72] на семинаре «О проведении ночных операций».
Я был в звании первого лейтенанта[73] и имел степень магистра, что, очевидно, позволяло считать меня интеллектуалом. До этого времени мне не приходилось делать презентаций, а здесь я должен был выступать перед довольно большой группой старших офицеров.
Единственный «неуд» я в свое время имел по военной науке и всегда терпеть не мог картографии, тактических вопросов и вопросов патрулирования и не проявлял к этому особого внимания. Мне нечем было произвести впечатление на высокие военные чины, к тому же я не владел ни военным жаргоном, ни тактикой.
