Яна Афанасьева - Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы
Прага все еще неуловимо напоминает перестроечную Москву: тяжесть официальных строений соседствует с новомодными высотками, а рекламные вывески на разных языках – с пугливостью случайных прохожих, стоит обратиться к ним по-английски. В кулинарных магазинчиках нет самообслуживания, поэтому эклеры, медовые тортики и салат «Столичный» продают прямо через прилавок. Продавцы в универмагах не докучают заученными голливудскими улыбками, пражский сервис весьма сдержанный и слегка надменный.
А еще хрусталь! Как же я люблю хрусталь, слепящий глаза, искрящийся и звенящий! Пять лет в Хельсинки и многочисленные прививки скандинавского минимализма не вытравили из моей души впитанной с молоком из молочной кухни ассоциации хрусталя с настоящим праздником.
Чешские коллеги рассказали, что безработица в Праге близка к нулю, потому что каждый день здесь открывается множество офисов иностранных компаний и рабочие места не успевают заполняться. В нашем пражском офисе работают специалисты из пятидесяти стран мира.
На совещании меня представили Мареку. Именно после таких знакомств я особенно люблю свою работу. Люблю – за возможность посмотреть на мир под самым необычным углом. Лет десять назад Марек решил создать частную курьерскую компанию, чтобы доставлять документы больших предприятий из рук в руки. Постепенно он стал браться за ценные посылки и небольшие промышленные грузы и за десять лет превратился в лидера курьерских услуг в Чехии. Сейчас Мареку около шестидесяти. Дочкам его дело не нужно, а в него вложена вся его душа. Правда, бизнес стал таким большим, что одному человеку за всем уже не уследить. Оказавшись на распутье, Марек решил продать его какой-нибудь акуле капитализма, продолжая работать за зарплату директора, а поскольку бизнес очень прибыльный, один из логистических гигантов не поскупился.
Как мне объяснили пражские аудиторы, этот случай не единственный. Многие чешские предприниматели, достигнув предела возможностей, продают все западным концернам и остаются работать «до пенсии». Им вдруг становится страшно от неизвестности и превратностей большого бизнеса, хочется застраховать свою старость. Марек по-прежнему является директором, правда, теперь над ним появилось еще с десяток региональных CFO [13] и пара десятков контроллеров, которые платят ему зарплату и пытаются учить жизни. Я приехала убедить Марека в том, что, по международным стандартам учета, прибыль его предприятия равна не ста кронам, а восьмидесяти, так как нужно, например, учитывать амортизацию торговой марки. Для него это полный бред, он по-прежнему мыслит категориями «деньги пришли – деньги ушли». Интересно, что разговор был по-русски, так как английского он не знает. Я ощутила, что мы, финансисты, настолько оторвались от реальности в своих анализах, что обычные люди, зарабатывающие реальные деньги, отказываются нас понимать.
И почему всегда так бывает, когда упадешь в кровать в четыре утра и думаешь: «Спать, только спать, даже зубы не буду чистить, через три часа вставать…» – всякие беспокойные мысли настойчиво стучат в висках и никак не отпускают? Я вспоминаю, как кто-то странно на меня посмотрел, и что бы это значило, и почему я частенько ляпсусы выдаю невпопад, а потом не могу вспомнить – какие именно. Еще через час я пообещала себе побольше молчать и внимательно следить за своей деловой перепиской, чтобы никто не мог упрекнуть меня в небрежности. С грехом пополам заснула в пять утра. В семь звенит будильник.
* * *В моем почтовом ящике за две недели набралось триста непрочитанных имейлов (это не считая тех, которые я умудрялась-таки читать в командировке). На автопилоте отвечаю на те, на которые можно ответить одним словом («да» – «нет» – «спасибо»), потом отчаиваюсь и бреду за спасением в кофейню на первом этаже.
Собираюсь с мыслями. Открываю ежедневник. Сюда я записываю то, что нужно сделать помимо основной работы: детские собрания, на которые не хожу, но собираюсь, уведомления банкам о бесконечной смене адресов, визиты к зубному и прочие неприятности. Моя личная психотерапия – ставить в ежедневнике галочки «сделано», а самые неприятные дела вычеркивать красным цветом.
Помимо основной работы на сегодня назначено:
– позвонить налоговому советнику, а лучше двум и узнать их тарифы;
– отнести в ремонт туфли;
– купить Пашке ботинки с шипами (как подростки умудряются так быстро расти, есть ли у Tod’s мужская линия и продают ли они ботинки онлайн?);
– забрать готовые занавески из Karstadt ;
– сделать бразильское бикини;
– заказать в интернете ковер;
– подписать отчет о командировке (иными словами – разобраться в том макулатурном хламе, который скопился на дне моей фиолетовой сумочки от Juicy Couture для лэптопа, найти нужные чеки и поймать начальника с авторучкой наготове).
Если я все это не сделаю сейчас, то не сделаю никогда. Вот что значит отсутствовать дома две недели! Работа в лес не убежит, в кабинете я одна, поэтому закрываю дверь поплотнее и звоню налоговым советникам. Потом еду за занавесками. К концу рабочего дня успеваю все, кроме бикини. Но я нашла салон и даже записалась к ним на завтра. Чувствую, что еще и не то могу! Одна моя знакомая как-то сказала: «Я мыслю, следовательно, я не замужем».
Хорошо, что мы с Алексом опять живем в разных странах. Рядом с ним меня с завидной регулярностью посещает вопрос, а хорошая ли я жена, что парализует любую созидательную активность. На расстоянии пары тысяч километров я вполне способна рационально планировать время.
Вечером по телефону Алекс пытался намекнуть мне, что он, бедный, работает по восемь часов в день, а потом еще готовится к профессиональному экзамену. Наивный, надеялся, я его пожалею. Вот меня же никто не жалеет. И никого из моих близких подруг никто никогда не жалеет. Интересно, принцип «чем больше делаешь, тем больше успеваешь» на мужчин вообще не распространяется?
На эти выходные Алекс не прилетит. Устал, бедный. Хочет выспаться. А я просыпаюсь в субботу утром, балую Пашку блинами, иду на йогу, гуляю вдоль Рейна, и мне хорошо. Так прикольно вдвоем с неожиданно-взрослым сыном вешать шторы и расставлять испанские вазы в новом доме, где я согласна жить еще долго-долго и мечтать, как все оно будет дальше.
Глава пятая Стервы большого города
Камилла вернулась из Барселоны с корпоративного тренинга и вызвала меня в итальянское кафе через дорогу. Значит, будем секретничать.
– Ты представляешь, – начинает она, виновато вертя в руках перечницу, – у меня был случайный секс, там, в Барселоне. Всю неделю.
