Динозавр, который выжил. Как справиться с любым кризисом - Ковалев Андрей
А вот когда я сдавал на автомобильные права, то еще сложнее было. Теорию опять же сдал без проблем, а практику надо было сдавать на ГАЗ-51, с двойной перегазовкой при переключении передач (сейчас такое и представить сложно). Это, конечно, была нелегкая задача, но в общем, справился. И тоже права получил в шестнадцать лет, но действовать они начинали с восемнадцати. Первую машину купил в восемнадцать лет, и вот тогда уже начал ездить.
В этих правах был такой вкладыш картонный, на котором в случае правонарушений гаишники делали проколы. Первые несколько лет я ездил без единой дырки на этом вкладыше. Иногда даже и нарушал чуть-чуть, но я всегда умел общаться с гаишниками – им же скучно, а я парень веселый всегда был. Пошучу, анекдот расскажу – и меня отпускали, говорили только, чтобы не нарушал больше. Но потом один принципиальный попался – и появился у меня первый прокол.
Много всего интересного было в мои студенческие годы. Я не скрываю, что никогда не был пай-мальчиком, у меня постоянно были какие-то приключения, самые разные, в том числе сомнительные знакомства. Ну и иногда влипал в истории, конечно.
Как я уже упоминал, я делал оформление для разных баров в Москве, поэтому у меня было много знакомых барменов. Одного из них звали Слава Орлов, он работал в баре «Молоко» в Олимпийской деревне, очень модном, очереди туда всегда стояли. У Славы было, кстати, такое любимое выражение: «Икра может быть черной, лишь бы хлеб был белый».
И вот мы со Славой один раз пошли в Центр международной торговли на концерт Преснякова-младшего, а потом поехали к одной его знакомой. Там уже была компания, какие-то девчонки. Посидели, пообщались, потом вдруг звонок в дверь. Оказалось, что это участковый. Стал проверять документы, у девчонок, которые с нами сидели, были какие-то проблемы с пропиской, он попросил их пойти с ним. Ну и все остальные тоже разошлись потихоньку. Прошло несколько месяцев, я уже и забыл об этой истории. И вот как-то утром будит меня мама, говорит: «Андрей, к тебе пришли». Заходят три человека в черных плащах с удостоверениями милиции, говорят, что меня вызывают почему-то в милицию по охране общественного порядка в Метрополитене. Прихожу туда, просят подождать, и вот почти час сидел, думал, что же такое мог сделать, что меня вызвали. А я ведь тогда делал мебель, и это уже сама по себе была серьезная статья, поэтому мне было чего опасаться. Но когда все-таки позвали в кабинет для разговора, выяснилось, что все было дело как раз в тех самых посиделках, потому что знакомая Славы была женой какого-то вора в законе, который сидел. Поэтому участковый туда не случайно зашел, за квартирой следили. Ну я-то ничего не знал и знаком ни с кем из них не был, поэтому честно на все их вопросы ответил, и меня отпустили. Но эта история мне запомнилась.
Эту историю рассказал мне один знакомый цеховик. Весь бизнес в Советском Союзе был подпольный, и все предприниматели тоже были подпольными, называли их цеховиками. Это, конечно, было уникальное явление. Денег у них было много, но они старались не отсвечивать. Одевались скромно, ездили на «Запорожцах», но ставили на них двигатели от «Фольксвагена». И вот был у меня знакомый как раз такой цеховик. Он влюбился в девушку – она была одна из первых супермоделей, ее лицо было даже на обложке «Космополитена». А он был такой обычный парень, не красавец, ну и конечно, тоже держался скромно. Но тут он влюбился, делать нечего, надо как-то привлечь внимание девушки, тем более такой. Он узнал, что она будет на каком-то мероприятии, купил себе костюм за две тысячи долларов, часы за десять тысяч, ботинки за тысячу, обрызгался дорогим французским парфюмом, купил букет из ста одной розы. Приехал на это мероприятие, подошел к ней, вручил букет и прямо говорит: «Вы мне очень нравитесь, давайте встретимся». А она была простая девчонка, отвечает, мол, почему бы нет, давайте. И вот он снимает зал в загородном ресторане, берет в аренду «Чайку» из гаража ЦК, заваливает все цветами, привозит ее туда – играет оркестр, стол ломится, все прекрасно. Явно намечается продолжение, так что он снял рядом в каком-то дворце, кажется Екатерининском, роскошные апартаменты. Для того чтобы туда дойти, нужно было перейти через поляну, и, как потом оказалось, на этом поле был туалет с выгребной ямой (понятия не имею, зачем ее там вырыли), которая обычно была закрыта листом фанеры. А тут по какой-то случайности его не положили.
До сих пор помню, он мне это рассказывал: «Вот представь, Андрюха, идем мы с ней, красивые, я в костюме, она в вечернем платье, и тут в темноте оба падаем прямо в эту яму. Как мы с ней потом отмывались, словами не передать. Какая уж после этого любовь. Потом, когда встречались с ней где-то, делали вид, что незнакомы. Вот такая вот жизнь, Андрюха, сложная штука».
Я не случайно подчеркиваю, что начинал свою предпринимательскую деятельность в СССР, потому что те, кто мог тогда заниматься бизнесом, прошли такую школу жизни, что могут выкрутиться из любой ситуации, их ничем не удивишь. Была у меня такая история. Помните, я рассказывал, что в свое время очень удачно производил кухонные диванчики, которые буквально наводнили Союз? Так вот, было очень трудно достать ткань обивочную, мебельную, страшный дефицит. А у меня всегда было много разных знакомых, в том числе был директор шелково-ситцевого комбината на набережной Яузы. И вот как-то посмотрел я на ассортимент этой фабрики и увидел какую-то ткань веселенькую. Договорился с ним, что будем меняться по бартеру – я ему даю диванчики, а он мне – ткань. Взял этот ситец и стал из него делать обивку для диванов, и, надо сказать, на них был большой спрос.
Мебельщики в советское время были людьми уважаемыми, как и все, кто производил дефицитные товары. Помню, мы с женой получили квартиру кооперативную, и надо было там поставить телефон. А телефон можно было и год ждать, такая очередь была. Ну а у меня связей было ого-го. Поехал к начальнику МГТС, он говорит: «Ну конечно, Андрей Аркадьевич, сделаем». Ну я на всякий случай еще обратился к замминистра связи СССР, он тоже сказал, что поможет. И вот проходит две недели, раздается звонок от начальника МГТС: «Ну что, Андрей Аркадьевич, записывайте свой новый номер телефона». Я обрадовался, а через десять минут еще один звонок – от замминистра. Он тоже говорит, мол, готово, записывайте номер. Я думаю, неужели у меня будет сразу два номера телефона дома – это было невероятно круто, только у членов ЦК так могло быть. Ну и он мне диктует тот же самый номер телефона…
Это было тогда, когда я был депутатом Мосгордумы. Еду как-то на машине, вдруг звонок: «Здравствуйте, можно у вас столик заказать?» Говорю: «Вы ошиблись». Через десять минут еще звонок, опять про столик хотят заказать. Тут уж я спрашиваю: «А вы куда звоните?» Мне отвечают: «В ресторан «Чайка «». А звонки все продолжаются, и тут я понимаю, почему, потому что вижу, что вся Москва увешена растяжками ресторана «Чайка» с моим телефоном… Ну потом позвонили из ресторана сами. Девочка какая-то спрашивает дрожащим голосом: «А с кем я говорю?» Я отвечаю: «Депутат Московской городской Думы Андрей Аркадьевич Ковалев». Она, конечно, говорит, мол, извините, пожалуйста, приезжайте к нам, мы вам карточку со скидкой сделаем, банкет организуем, приезжайте, пожалуйста. Но я не поехал тогда, а оказался в этом ресторане только лет через десять. Но они уже сказали, что у них владельцы другие, мол, никаких скидок и банкетов…
Раз уж об этом заговорил, то расскажу немного о том, как я был депутатом. Вообще я был хорошим депутатом, старался помогать людям. Никогда не забуду, как помог одному ветерану, который по идее не должен был по московским законам получить квартиру в Москве – надо было прожить, кажется, десять лет, а ему пары лет не хватало. Я несколько раз ходил к Юрию Михайловичу Лужкову, обсуждал эту ситуацию, и удалось все-таки добиться, чтобы дали ему квартиру. Этот ветеран потом на каком-то моем концерте вдруг вышел на сцену и прочитал целую поэму, которую мне посвятил. Было очень приятно. Потом как-то уже лет через десять на радио рассказываю эту историю, ну и сказал, что не уверен, жив ли еще этот ветеран, и тут раздается звонок в студию, звонит он сам, говорит, что он жив, здоров, помнит про мою поддержку, очень благодарен до сих пор.
