Жак Бержье - Промышленный шпионаж
7 ГЛАВА
США В ПЕРИОД МЕЖДУ ДВУМЯ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ
Если в Европе в период между двумя мировыми войнами промышленный шпионаж тесно переплетался с военным шпионажем и политическими подрывными действиями, в США в течение того же периода широко развивался промышленный шпионаж в узком смысле этого слова между компаниями и почти достиг нынешнего уровня, если не считать современных технических средств шпионажа.
В США крупные фирмы занимались исключительно активно взаимным промышленным шпионажем. Необходимо, однако, указать — чтобы к этому больше не возвращаться — на некоторое число случаев, когда шпионажем занималось правительство, причем объектом шпионажа были промышленность и банки.
В 1938 году американское налоговое управление издало внутреннее распоряжение, запрещавшее его сотрудникам подслушивать телефонные разговоры. Несмотря на запрещение, телефонные разговоры подслушивались. Подслушиваются они и теперь. Кроме того, комиссия, учрежденная правительством в 1934 году для проведения обследования во всей американской военной промышленности, видимо, тоже занималась промышленным шпионажем. За работой этой комиссии пристально следила крайне нейтралистски настроенная общественность, которая нещадно критиковала торговцев пушками.
Упомянутые торговцы пушками, в свою очередь, обвиняли правительственную комиссию в использовании гангстеров для похищения частных писем и передачи за границу американской промышленной информации. С особой силой комиссия обрушилась на строителей подводных лодок из «Америкэн электрик боут компани» и их английских компаньонов — Виккерсов. Письма, загадочным образом попавшие в правительственную комиссию, говорили о том, что обе компании, связанные системой участия, широко прибегали к подкупу сотрудников американского и английского государственного аппарата. Некий Герберт Аллен, торговец пушками, принадлежавший к группе Дригса, показал, что из-за темных маневров Виккерсов в 1929 году был расторгнут крупный контракт с Турцией. Аллен заявил с негодованием: «Виккерсам дозволены всякие приемы; в их распоряжении организации шпионажа — персонал целого посольства, и они прибегают к услугам большого числа женщин легкого поведения».
Волна возмущения прокатилась по США, где, видимо, до учреждения правительственной следственной комиссии никто не слышал разговоров о проституции. После этого Виккерсов обвинили в том, что они в 1932 году заплатили за услугу одному китайскому генералу 50 тыс. ф. ст. Агент Виккерсов, который дал эту щедрую взятку, был допрошен при закрытых дверях. Из камеры следователя его отправили прямо в психиатрическую лечебницу как буйно помешанного.
Никто, видимо, не поставил простого вопроса: каким образом правительственная комиссия раздобыла сверхсекретные досье, принадлежавшие частным компаниям, в которых не были произведены какие-либо конфискации? Торговцы пушками обвиняли комиссию в том, что она использовала шпионов, мафию и шайки профессиональных гангстеров, чтобы заполучить указанные досье. Насколько мне известно, это — единственный случай, когда правительственная следственная комиссия была обвинена в сотрудничестве с мафией. По меньшей мере, можно сказать, что эта следственная комиссия, видимо, работала в обстановке, обычно изображающейся в детективных романах, когда довольно трудно отличать полицейских от гангстеров.
Тем временем американская промышленность перестраивалась, рождался «американский вызов», о котором теперь так много говорят. После тяжелого периода экономической депрессии, последовавшего за великим крахом на нью-йоркской бирже в 1929 году, США совершенствовали гигантскую промышленность, которая должна была выиграть войну, затем поднять США на такой уровень промышленно-технической организации, что теперь очень многие здравомыслящие люди задаются вопросом: можно ли будет когда-нибудь догнать их? Однако положение было исключительно напряженным. Правда, крупные компании охранялись патентами, но антитрестовский закон вынуждал их в некоторых случаях передавать эти патенты конкурентам, а в других — привлекал к ним, как к держателям патентов, внимание шпионов. Поэтому пять крупных частных полицейских агентств — Бранса, Пинкертона, Уэкенхата, Глоба и «Интерстейт» — начали заниматься вопросами промышленной безопасности. Они продолжают свою деятельность и в настоящее время; общая сумма их годовых оборотов достигает 150 млн. долл.
Было разработано некоторое число общепринятых теперь принципов. Например, если какая-либо американская компания получает письмо, в котором ей предлагается изобретение, секретариат компании немедленно возвращает его отправителю, не показав его какому-либо специалисту компании. Поэтому последняя не может быть позднее обвинена в похищении изобретения. Дело в том, что, как показывает опыт, в случае судебного процесса присяжные заседатели из числа средних американцев склонны выносить решение против крупной компании («потому что у нее много денег и она, видимо, могла заплатить какому-нибудь горемыке 100 тыс. долл. без большого ущерба для себя»), а не против изобретателя-одиночки, если даже все факты и все законы на стороне крупных трестов, против изобретателя. Неизбежным, но досадным результатом этого факта является то обстоятельство, что ни одна американская компания не принимает изобретений изобретателей-одиночек.
Больше того, если какая-либо американская компания получает письмо с предложением продать ей секреты конкурента, то письмо немедленно пересылается конкуренту, который начинает разыскивать его автора. Таким образом пытались умерить промышленный шпионаж, который приобрел фантастические размеры. Друг за другом шпионили крупные химические тресты, нефтяные, автомобильные, авиационные компании. Все эти группы искали средств помешать своим специалистам уйти к конкуренту со знаниями, которые те могли запечатлеть в своей памяти, не унося с собой ни одного секретного документа. В свободном обществе чрезвычайно трудно создавать помехи промышленному шпионажу такого рода.
Известен случай, когда химик, проработавший в одной компании 12 лет, перешел на работу в конкурирующую с ней компанию. На первый взгляд его контракт, основанный на антитрестовском законе, не мог помешать его переходу в другую компанию. Тем не менее его прежние работодатели возбудили против него судебное дело и под присягой заявили на суде, что знания, которыми обладает инженер-ответчик, стоят 15 млн. долл. Инженер получал 10 тыс. долл. в год. Следовательно, он должен был бы проработать у своих прежних работодателей 15 столетий, чтобы получить такую сумму. Видимо, им не пришла в голову мысль заинтересовать его участием в предприятии, предложив ему, например, акции. В конце концов, сам он и его новые работодатели заявили под присягой, что они хотели использовать не его специальные знания, а лишь его интеллектуальные способности (тонкое различие!) и что теперь он будет занят в совершенно иной области.
