Солтан Дзарасов - Куда Кейнс зовет Россию?
Существовавшая в советский период монополия внешней торговли, когда право выхода на внешний рынок имели не сами поставщики продуктов и услуг, а только специально для этих целей созданные государственные компании, не имела научного оправдания. Она была проявлением, с одной стороны, неконкурентоспособности советской экономики, а с другой – недоверия политического руководства страны к руководителям предприятий, к их способности бескорыстно вести дела с иностранцами. После краха советского строя такой порядок вещей не мог сохраняться. Расширение свободы предпринимательской инициативы и отказ от прежней монополии внешней торговли был вполне оправданной мерой.
Однако здесь, как и во всем остальном, мы перегнули полку. Требовалась не крутая шоковая перемена, а постепенный, по мере накопления собственного опыта, переход к новым условиям ведения дел с иностранными компаниями. Необходимость такого образа действий было бы нетрудно понять, если бы интересы страны ставились выше всего. Но этого не было. Приоритет отдавался частной наживе, а для этого отсутствие контроля в ведении внешнеэкономических дел, называемое либерализацией, подходит лучше всего. Либерализация внешнеэкономической деятельности аргументировалась тем, что она откроет путь иностранным инвестициям в российскую экономику. Без всяких оснований утверждалось, что стоит снять ограничительные барьеры, как иностранный капитал хлынет в Россию и устремится в технически передовые отрасли в целях модернизации экономики. Но ничего подобного не могло быть и не произошло. Приводимая ниже таблица дает об этом некоторое, хотя и далеко не полное, представление.
Таблица 2.8. Соотношение иностранных инвестиций в Россию и российских за рубеж (в млн. долл.)
Составлено по данным: Российский статистический ежегодник 2009. С. 261, 264. Российский статистический ежегодник 2011. С. 680
Данные таблицы № 2.8 показывают различное соотношение между пришедшими в Россию и ушедшими инвестициями, но это мало о чем говорит. Главное – куда уходит российский и куда приходит иностранный капитал. Российский капитал оседает главным образом на счетах иностранных банков и используется ими в собственных интересах. Лишь на малую его часть приобретается недвижимость. Как одно, так и другое является формой непроизводительного, паразитического использования капитала. В случае ввоза иностранного капитала дело обстоит иначе. Ввозимый капитал устремлен на захват минерально-сырьевого комплекса страны. Российское законодательство создало для этого самые благоприятные условия. Согласно Федеральному закону «Соглашение о разделе продукции» от 30 декабря 1995 г. № 225-ФЗ, доля участия иностранного капитала может составлять 25 % акционерного капитала, что достаточно для доступа к любой стратегической информации и влияния на принятие решений. К этому надо добавить созданные реформой широкие возможности для подкупа чиновников, благодаря чему был дан зеленый свет для любых действий иностранных акционеров.
Будучи нацеленным на захват минерально-сырьевого комплекса, иностранный капитал, как черт ладана, избегает отраслей, обеспечивающих техническую модернизацию экономики, и ищет только те сферы приложения, где быстро может получить краткосрочный доход. Вот и получается, что одни отрасли промышленности оказываются под иностранным контролем, а другие не получают развития и хиреют, так как вместо этого отечественный капитал убегает за рубеж. Что иностранный капитал преследует цели контроля над нашей экономикой и не участвует в ее модернизации – неудивительно. Куда большего внимания заслуживает то, что в модернизации не участвует российский капитал, и это имеет определенную связь с теми иллюзорными надеждами, которые сеялись в начале реформ. Как стало теперь ясно – подтверждается всем ходом последующих событий – снятие преград в движении капиталов было нужно не столько в целях привлечения иностранного капитала, сколько для открытия дверей ухода российского капитала за рубеж.
В этих целях в порядке либерализации внешнеэкономической деятельности в платежном балансе Российской Федерации появились статьи о кредитах и авансах, предоставленных зарубежным партнерам, а также по непогашенным авансам. Кроме того, российские компании получили право создавать филиалы в офшорных зонах других стран, куда свободно могли переводить любые суммы. Мы уже не говорим о переводе российскими компаниями средств в иностранные банки в целях оплаты импортируемых товаров, причем соответствие переведенных средств объему закупленных товаров никого не интересовало. Возникло также много других нелегальных каналов утечки российского капитала за рубеж. Ежегодный объем невозвращенных средств после начала реформ определялся в размере 12-15 млрд. долл. Таким образом, к 2008 году общий объем осевших за рубежом российских капиталов оценивается в размере 1,3 триллиона долларов, что сопоставимо со стоимостью всех основных производственных фондов России (Навои, 2009, с. 31).
Отдельные случаи предотвращения такого вывоза, как это, например, было с Ходорковским, который пытался продать крупнейшую нефтяную компанию американцам, сути дела не меняют. Происходит массовый вывоз капиталов за рубеж, и прикрывающиеся либеральным вероисповеданием власти никаких ограничительных мер для этого не применяют. Более того, вступление страны в ВТО при нашей неконкурентоспособности на мировом рынке означает открытие теперь не только окон, но и дверей для дальнейшего обескровливания российской экономики, установления полного контроля над ней транснациональных корпораций.
Почему такое происходит? Потому что одержавшие верх в ходе реформ прихватизаторы народной собственности, по логике вещей, не могли ограничиться тем, чтобы быть антисоциалистическими, они должны были стать и действительно стали антипатриотической силой. Для них родина не там, где родились, а там, где находится их капитал и существуют гарантии его сохранности. Совершив свое нечистое дело, новый имущий класс инстинктивно сознает, что рано или поздно ограбленный народ одумается и свое начнет требовать обратно, т. е. национализации приватизированных богатств. Единственной гарантией против этого может быть вывоз капиталов в безопасные зоны мира. Недавняя (начатая в конце 2011 года) судебная тяжба между двумя бывшими членами «большой ельцинской семьи» – Абрамовичем и Березовским показала, что к разделу награбленной российской собственности сама Россия уже никакого отношения не имеет. Примеру тех двух следуют и другие. Хиреющая российская экономика и вымирающее от нужды российское население никого из толстосумов не интересует. Они скупают за рубежом королевские дворцы и замки, самые дорогие яхты и «летающие крепости», направо и налево сорят награбленными деньгами в угоду своим прихотям и порокам. Угождая своим зарубежным покровителям, они вкладывают российские капиталы в строительство разных сооружений за рубежом, финансируют спортивные команды и благотворительные организации и т. д. Р. Абрамович приобрел не только самые дорогие в мире яхты и самолеты, но и за 25 млн. ф. ст. купил в Челси не просто особняк, а здание XVII века музейной ценности. Второй богач страны, В. Лисин, решил не отставать от него и купил в Англии еще более дорогой бывший королевский дворец. Э. Искандеров решил приобрести мировую известность тем, что предложил готовность за 2,5 млрд. долл. построить самое высокое здание в Париже. Д. Рыболовлев купил во Флориде за 100 млн. долл. особняк в 3000 кв. м с 18 спальнями и 140 метров собственного пляжа (Forbes, № 1, 2012, с. 64). Каждый сходит с ума по-своему, угождая своим зарубежным покровителям. Так велят каноны неолиберальной ортодоксии – ублажать одних за счет ограбления других.
