Дарон Аджемоглу - Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты
Инклюзивный рынок — это не просто свободный рынок. На Барбадосе в XVII веке тоже работали рыночные механизмы. Но при этом там отсутствовали права частной собственности для всех, кроме узкой группы плантаторов, а значит: рынок Барбадоса не был инклюзивным; наоборот, работорговля была одним из механизмов принуждения большей части населения к труду и лишения их возможности выбирать занятия в соответствии со своими склонностями и талантами.
Инклюзивные экономические институты также готовят почву для успешной работы двух важнейших двигателей экономического роста и процветания: технологических инноваций и образования. Устойчивый экономический рост почти всегда сопровождается технологическими инновациями, которые помогают повысить производительность всех трех факторов производства: человеческого труда, земли и капитала (то есть совокупности всего необходимого имущества — зданий, уже имеющегося оборудования и т. д.). Вспомним наших прадедов, которые жили больше ста лет назад: у них не было ни самолетов, ни автомобилей, ни большей части лекарств и медицинских услуг, которые мы сейчас воспринимаем как само собой разумеющееся, не говоря уже о водопроводе и канализации, кондиционерах, торговых центрах, радио и кинематографе и уж тем более не говоря об информационных технологиях, робототехнике и станках с программным управлением. А если углубиться в историю еще на несколько поколений, мы увидим еще более низкий уровень жизни и уровень научно-технического развития — до такой степени низкий, что нам иногда трудно представить себе, как люди вообще выживали в таких условиях. Повышение уровня технологического развития происходит благодаря науке и таким предпринимателям, как Томас Эдисон, который использовал научные идеи, чтобы создать прибыльный бизнес. А этот процесс создания инноваций возможен благодаря экономическим институтам, которые поддерживают частную собственность, гарантируют исполнение контрактов, равенство возможностей и доступ на рынок для новых игроков, которые приносят с собой и новые технологии. Поэтому нас не должно удивлять, что Томас Эдисон реализовал свои возможности именно в Соединенных Штатах, а не в Перу или Мексике. Точно так же именно поэтому высокотехнологичные компании, такие как Samsung и Hyundai, появляются в Южной Корее, а не в Северной.
Напрямую с технологическим развитием связаны образование, навыки, компетенции и ноу-хау, которые люди приобретают в школе, дома и на работе. Сегодня мы гораздо более производительны, чем наши предки сто лет назад, и не только потому, что у нас есть высокотехнологичные станки и машины, но и потому, что рабочая сила стала гораздо более квалифицированной. Все технологии на свете были бы бесполезны, если бы рабочие не знали, как управлять построенными на основе этих технологий станками. Однако навыки и компетенции важны не только потому, что позволяют управлять сложными устройствами. Люди могут использовать полученное ими образование для того, чтобы делать научные и технологические открытия, на основе которых заработают новые отрасли экономики. В первой главе мы видели, что многие изобретатели времен промышленной революции и даже более поздней эпохи (как тот же Томас Эдисон) не были слишком хорошо образованы. Однако тогдашние инновации были гораздо более простыми, чем в наше время. Нынешний уровень технологического развития требует высокого уровня образования — как от самих изобретателей, так и от работников, которые будут пользоваться их изобретениями. И как раз в такой ситуации особенно важно, чтобы экономические институты обеспечивали людям равные возможности. Скажем, США могут вырастить (или привлечь из-за рубежа) таких людей, как Билл Гейтс, Стив Джобс, Сергей Брин, Ларри Пейдж и Джефф Безос, а также сотни ученых, которые совершат открытия в области био— и информационных технологий, ядерной энергетики или в других технологических отраслях и построить бизнес на основе этих технологий. На рынке всегда велико предложение квалифицированных кадров, потому что большинство подростков могут достичь таких высоких ступеней образования, каких только хотят (или, по крайней мере, могут в силу природных способностей). Сравните эту ситуацию с положением дел в Конго или на Гаити, где значительная часть детей не могут получить никакого образования, а те, кто могут ходить в школу, сталкиваются с никуда не годным качеством обучения: учитель может вообще не выйти на работу, а если и выйдет, то у него все равно не хватает учебников на всех детей.
Низкий уровень образования в бедных странах связан с тем, что экономические институты не создают стимулов, которые побудили бы родителей инвестировать в обучение своих детей, а политические институты не заставляют правительство строить школы, нанимать учителей и требовать, чтобы эти учителя соответствовали требованиям родителей и самих детей. За низкий уровень образования и отсутствие инклюзивных рынков такие страны платят высокую цену: они не могут применить таланты своих граждан. В этих странах, вероятно, живет много потенциальных Биллов Гейтсов, а может быть, и один-другой Альберт Эйнштейн, которые, однако, не смогли получить образование и поэтому вынуждены заниматься земледелием или проходить обязательную военную службу. Шансов реализоваться в профессии, для которой они родились, им в жизни не представилось.
Способность экономических институтов использовать потенциал инклюзивных рынков, поощрять технологические инновации, инвестировать в человеческий капитал и мобилизовать таланты и навыки значительного числа людей — это необходимое условие экономического роста. Объяснение, почему так часто экономические институты неспособны достичь этих простых целей, — центральная тема нашей книги.
Экстрактивные и инклюзивные политические институты
Все экономические институты созданы обществом. Например, экономические институты Северной Кореи были навязаны стране коммунистами, которые пришли к власти в стране в 1940-е годы, а конкистадоры навязали экономические институты колониальной Латинской Америке. Экономические институты в Южной Корее оказались совсем другими, потому что совсем другие люди с другими интересами и целями формировали общественные и государственные институты этой страны. Другими словами, Южную Корею отличала от Северной ее политическая система.
Политика — это процесс, в ходе которого определяется, кто будет управлять страной. Политика связана с институтами по одной простой причине: несмотря на то, что инклюзивные экономические институты способствуют росту и процветанию страны, некоторым людям или группам людей, таким, например, как элита коммунистической партии Северной Кореи или плантаторы острова Барбадос, может быть выгоднее, если в стране действуют экстрактивные институты. Если в обществе существуют разные взгляды на то, какие институты следует устанавливать, то конечный результат зависит от того, кто победит в политической игре, то есть сможет заключить выгодный альянс, получить более широкую поддержку или дополнительные ресурсы. Короче говоря, победа в политической игре зависит от распределения власти между разными группами в обществе.
