Сергей Чернышев - Россия суверенная. Как заработать вместе со страной
В этом смысле мы в России формально уже побывали в мейнстриме в качестве «марксистов» и теперь в него возвращаемся. Западная экономическая мысль также ушла от собственности в конце XIX века почти на сто лет. Традиция ее рассмотрения как структурной вещи умерла там с расцветом неоклассической модели, которая постулировала, что в мире есть только спрос, предложение, и больше ничего. Но это отдельная печальная история. А потом, начиная со старых институционалистов, пошло медленное и тяжелое возвращение к понятию и проблеме собственности.
Прежде всего был Джон Коммонс, выдающийся, великий американский мыслитель, который сначала заработал себе на жизнь в конъюнктурной сфере отношений между профсоюзами и нанимателями и лишь потом рискнул заняться институтами, которые управляют трансакциями.
Затем, с перерывом на полвека, наступила пора новых институционалистов. Невидимые руки институтов рынка ныне уличены ими в том, что каждая из них чревата для собственника немалыми издержками. И надо от этих крышующих институтов отбиться с наименьшими потерями. Три базовых института рынка – это право, деньги и капитал. Из этих трех институтов новые институционалисты два уже заметили и разоблачили. Рональд Коуз во второй из своих известных статей взялся за институт права и поставил вопрос: нельзя ли на нем сэкономить? Предпринимателю надоело разоряться на адвокатов, откупаться от прокуроров, таскаться по судебным инстанциям, ковыряться в законодательстве с его вечными пробелами и противоречиями.
Затем отмороженный исландец Трауинн Эггертссон посмел поднять руку на святое и обратил внимание публики на то, что в классических моделях конца XIX века нет никакого объяснения существованию денег. Они не нужны как таковые. Если мы точно договорились о пропорциях обмена, то можем использовать финансовые технологии, основанные на клиринге. А почему я должен брать чью-то бумажку, на которой нарисован сегодня доллар, завтра евро? На деньги влияет инфляция, они обесцениваются, их то не хватает, то украли либо подделали, то обменный курс непредсказуем – в общем, масса проблем. Нельзя ли как-то договориться, чтобы меняться иначе? Другими словами, институт денег, как и институт права, был разоблачен в качестве источника трансакционных издержек.
И наконец, осталось понять, что такое институт капитала. Этим-то вопросом и занимался Карл Маркс. Весь смысл того, что он писал в середине XIX века, состоит не в том, что надо уничтожить помещиков, капиталистов и их собственность, а в том, что в верхнем слое собственности имеется капитал, его надо изучить, понять все его циклы производства и воспроизводства и взять его под контроль. Понятие Aufheben у Гегеля и Маркса правильно переводится не как «уничтожение», а как «снятие – овладение». В таком смысле – не в теории, а на практике – американцы активно занимаются этим со времен Великой депрессии.
Современная собственность: доступ вместо обладания
Так откуда берется объективность в стандарте предпринимательской деятельности?
Объективность идет от институтов собственности, собственность существует в виде институтов. Институты имеют имена, их можно посчитать, они определенным образом связаны между собой.
Предприниматель – это человек, который твердо знает, что пространство экономических отношений не пустота, он знает, как устроены институты, и начинает вести свою игру, цель которой – использовать их так же, как конструктор использует силу тяжести.
В каком порядке? Молодой антикоммунист Карл Маркс в 1844 году писал, что собственность – слоистый пирог, который образован слоями производственных отношений в том порядке, в котором они формировались в истории. Снятие собственности, овладение собственностью будет проделывать тот же путь, только в обратном порядке.
И поэтому ключ к анатомии собственности – в ее палеонтологии. Мы начнем сверху, с самого позднего, самого мощного слоя под названием капитал. Человек, который научился работать с институтом капитала, начинает управлять капитализацией своего бизнеса, размером и динамикой своего капитала. Он пользуется некоторой финансовой технологией точно так же, как конструктор пользуется технологией аэродинамики.
Так было декларировано завершение великой эпохи владения вещами. Человек-предприниматель заявил: «Я больше не хочу быть вещью, владеющей вещами. Я хочу предпринимать».
Как устроен предприниматель в отличие от индивидуалиста-капиталиста? Прежде всего он сознательно, систематически вступает в отношения с другими собственниками. Едва ли он делает это потому, что заглянул в Писание и прочел, что плохо человеку быть одному.
Предприниматель совершил величайшее открытие: в том жестоком мире, где он живет, нет ничейной собственности, которую можно просто взять. Вся собственность уже чья-то. Однако тот, кто способен ею управлять, в состоянии превратить любую собственность в свою. Не то чтобы насовсем, но в той мере, в какой ее можно использовать для своих нужд.
У него же ничего нет, поэтому он монтирует производство нового продукта или услуги из тех ресурсов, которые есть. У кого-то, но не у него. Есть грубая форма – прийти и отобрать нужный ресурс, но это опасно, дорого, да и зачем он вам? Вам от него требуется только один процент мощности и всего на три месяца. На смену эпохе обладания пришла эпоха доступа. Величайший (если верить рекламе) мыслитель всех времен и народов Джереми Рифкин даже написал книгу The Age of Access. Вам как инженерам надо догадаться, из каких производственных ресурсов можно свинтить этот новый продукт или услугу, включая производственные мощности, базы данных, человеческие способности, бренды, законы. После чего вы быстренько наводите справки, где и у кого это есть. И дальше остается соединить все эти ресурсы в том порядке, в каком диктует логика производства нового продукта. Это означает, что вам нужно сделать так, чтобы их собственники заключили между собой правильные контракты.
Структура стандарта отражает структуру институтов собственности
Каким же образом предприниматель занимается сводничеством? Контракт, который заключается под руководством предпринимателя, выгоднее для всех участников, чем трансакция, совершаемая при посредничестве невидимой руки. Выходит, у предпринимателя трансакционные издержки ниже рыночных: либо при той же самой цене покупаемого сырья у вас получается дешевле производство продукта, либо увеличивается оборот, либо риски снижаются. И все исключительно благодаря тому, что пришел этот парень и объяснил, рассказал, посчитал, продемонстрировал, доказал. Полученная дельта пилится, большую часть предприниматель берет себе, а остальное делит между всеми участниками так, чтоб им это было интересно. Вот классическое предпринимательское действо.
