Радислав Гандапас - К выступлению готов! Презентационный конструктор
Казначейством в Альфа-банке в свое время руководил Тейо Панко. На корпоративных мероприятиях, конференциях, митингах участников можно было не регистрировать – зал был полон. Все знали: Тейо так начинает презентацию, что это становится поводом для обсуждения на многие дни. Он никогда не повторял вступления, притом что содержание выступлений руководителя казначейства вряд ли могло отличаться разнообразием. Казначейство на конференциях всегда критикуют другие подразделения, перекладывая на него свои недочеты. «Если бы казначейство не ограничило нас в расходах на маркетинг, мы бы могли…», «Казначейству следует подумать об увеличении ассигнований на представительские расходы, ограниченность в которых не позволила нам в этом году…» и так далее. На одной из конференций Тейо выступал в числе последних. Все ждали, чем же он ответит. Пока Тейо шел к трибуне из задних рядов, на экране появился слайд, на котором карикатурного грустного человечка в ободранной одежде кусали и облаивали десяток мелких шавок. В зале засмеялись, напряжение ослабло, можно было начинать.
Недавно назначенный генеральный директор телеканала «2х2» Роман Саркисов выступал на конференции, организованной газетой «Ведомости». Обстановка на таких мероприятиях весьма серьезная, а канал «2х2» серьезным назвать никак нельзя. Выступление Романа начал шуткой, произнесенной интонацией а-ля «святая простота»: «У вас в руках программа конференции, и вы можете убедиться, что с презентацией сегодня должен был выступать наш директор по маркетингу. Но акционеры решили, что должен выступить я, потому что мне нужно светиться перед медиа». Ненадолго повисла пауза, после чего зал взорвался хохотом.
Выведение из равновесия
Иногда сидящие в зале знают наперед, что будет дальше, поэтому находятся в состоянии полной невосприимчивости. Как вывести их из него? Нужно сделать нечто, что вызовет недоумение аудитории и, как следствие, интерес к происходящему.
Об адвокате Плевако ходит много историй. Одна из них повествует о чуть ли не самом коротком процессе в истории. Судили некоего Козлова, который пробил сослуживцу голову молотком. Тот много лет дразнил Козлова козлом. Где ни увидит, всюду кричит ему: «Козел!» Стоически терпел обзывательство Козлов долгие годы, но однажды не выдержал. И вот он на скамье подсудимых. Дело пахнет «вышкой». Идет судебное заседание. Слово получает адвокат обвиняемого. Плевако обращается к присяжным с обычными словами: «Господа присяжные заседатели!» После паузы он повторяет: «Господа присяжные заседатели!» Проходит еще несколько секунд, и звучат те же слова: «Господа присяжные заседатели!» Так повторяется еще несколько раз. Некоторые из присяжных заседателей в негодовании вскакивают: «Да что ж это такое! Какое неуважение!» – «Вот видите, господа присяжные заседатели, – сказал тогда Плевако, – я всего несколько раз назвал вас теми, кем вы являетесь, и вы уже не выдержали. А мы сегодня судим человека, которого годами называли тем, кем он не является, – козлом.» Обвиняемого оправдали.
Еще один случай из судебной практики. Уж не знаю, правдива ли эта история, но для примера она вполне подойдет. Пару лет назад интернет обошла история о русском эмигранте-таксисте, попавшем в переделку в Нью-Йорке. Он остановил такси в неположенном месте. После короткого и формального судебного разбирательства суд должен вынести одно из трех решений в зависимости от степени вины. Причем известно, что ни одно из этих решений его устроить не может. Известно также, что после оглашения протокола у подсудимого есть три варианта ответа на вопрос о виновности: «Виновен», «Невиновен», «Виновен при смягчающих обстоятельствах». Смягчающих обстоятельств нет. Виновен. Получить по полной очень не хочется. Судье все ясно. Все проходит скучно. Все предсказуемо. И вот наконец подсудимого спрашивают, признает ли он себя виновным. Глядя судье прямо в глаза, наш герой уверенным голосом произносит: «Невиновен, ваша честь, но при смягчающих обстоятельствах». Это четвертый вариант, не предусмотренный «программным обеспечением» судьи. Он повторяет свой вопрос и получает тот же ответ. Затем просматривает дело подсудимого и обнаруживает, что тот из эмигрантов. Предположив, что подсудимый не слишком хорошо знает английский, судья вступает с ним в беседу, в ходе которой выясняются многие обстоятельства этого дела. Таксиста признают невиновным. И теперь не судебная практика, а банковская. Уже известный нам шутник из Альфа-банка Тейо Панко, не желая повторяться, на одной из конференций использовал именно этот вариант вступления. Выслушав поток упреков в урезании бюджетов, он направился к трибуне. Пока он шел к месту выступления, на экране появился слайд: «Денег у нас не…» Последняя буква не поместилась. В зале понимающе загалдели: «Понятно, денег нет, а что еще может сказать руководитель казначейства!» Когда же господин Панко занял свое место, строка поплыла, и оказалось, что на слайде следующая надпись: «Денег у нас немерено!» Зал оживился. Когда восстановилась тишина, Тейо сказал: «Да, денег у нас немерено. Но означает ли это, что мы можем без ограничений расходовать их на нужды банка? Это ведь не наши деньги. Это деньги наших вкладчиков. Мы на то и банк, чтобы думать об их сохранении и приумножении». Золотые слова!
Прием, который я называю «Что я сейчас чувствую»
Задача вступления – создать необходимую эмоциональную атмосферу, затронуть чувства сидящих в зале. Я не знаю лучшего способа сделать это, чем открыть свои собственные чувства. Наверняка вы испытываете определенные переживания по поводу этой встречи, чувства к этим людям или событиям, связанным с вашим выступлением. Скажите о них. Скажите эмоционально. Это никого не оставит равнодушным. Только, пожалуйста, не говорите о своем волнении и страхе. Разжалобить вам никого не удастся, а вот испортить выступление этим можно. Какой бы искрометной потом ни была ваша речь, снисходительное отношение, вызванное подобным вступлением, похоронит все результаты.
Как-то великого интернационального писателя Николая Васильевича Гоголя (поляка по крови с наследной фамилией Яновский, родившегося на Украине, «гастарбайтером» перебравшегося в Россию, а лучшие произведения написавшего в Италии) спросили о том, как ему удается в точные сроки выполнять договоры с издателями: «Вот Достоевский Феодор Михалыч в пору вдохновенья строчит так, что Анна Григорьевна едва успевает стенографировать. А отхлынет муза, он давай закладывать за воротник да по игорным домам слоняться. Срок сдавать рукопись, а у него конь не валялся. Поскольку задаток получен, он садится текст вымучивать. В итоге у Мармеладова количество детей в разных главах не сходится. Толстой тоже рывками творит. А что ты, Коля, делаешь, коли тебе не пишется?» Ответил он примерно так: «Поутру я всякий день становлюсь к конторке (как известно, Гоголь писал, стоя за конторкой. – Прим. авт.), беру чистый лист бумаги, обмакиваю перо в чернила и… если мне не пишется, так и пишу: «Что-то мне сегодня не пишется, что-то мне сегодня не пишется, что-то мне сегодня не пишется, и надо бы первые слова и предложения придумать в новом произведении, а не пишется, и надо бы придумать образ главного героя, а не придумывается, и надо бы понять хотя бы, худ он был или толст, а не пишется… Вот и выходит, что был он и не толст, и не то чтобы слишком тонок…» Вот так, глядишь, поэма и пошла». Чему нас учит сей секрет гения мировой литературы? Если не знаете, с чего начать, говорите о своих чувствах. Ведь пока вы живы, вы что-нибудь чувствуете. Кстати, этот прием работает и в тех случаях, когда вы сбились и не знаете, как продолжить.
