Ф. Ландберг - 60 семейств Америки
Если раньше о последних дорогостоящих взбалмошных выходках класса бездельников можно было узнать из пулитцеровской газеты "Уорлд"; в наше время приходится разыскивать издания, распространяющиеся в значительно более ограниченном кругу: "Хаус энд гарден", "Таун энд кантри", "Хаус бьютифул", "Спэр", "Вог", "Вэнити фэр" (недавно слитый с "Вог"), "Харпере базар", "Нью-Йоркер", "Форчюн", "Коннойссер", "Америкен кеннел газетт", "Артс энд декорейшн", "Хорс энд хорсмен", "Яхтинг", "Мотор бот" и т. д. В наши дни источниками подобных сведений служат также низкопоклонствующие "светские" отделы газет крупных городов, которые порой более или менее сознательно делают многозначительные социологические открытия о злоупотреблении богатствами и неправильном их применении. Разумеется, многие из читателей этих изданий — такие же участники этих расточительных трат.
Если судить по тому, как они проматывают деньги на бессодержательные личные забавы и нелепые украшения, создается впечатление, что богачи составляют психопатический класс, вальсирующий в пылу забвения на краю незримой пропасти и, повидимому, тянущий туда за собой всю страну. Можно сказать, что кого боги хотят погубить, того они сперва делают богатым. Однако персональные расходы, какими бы огромными они ни казались рядовому наблюдателю, заботящемуся о нуждах общества, малы по сравнению с неслыханными доходами, выпадающими на долю плутократических семейств. Согласно материалам Роберта Р. Доуна, на персональные нужды уходит менее 25% дохода мультимиллионеров, ибо как бы ни старалось семейство мультимиллионера, оно не в состоянии целиком истратить свой разбухший доход. Чтобы произвести в нем заметное опустошение, нужно было бы организовать раздачу денег в крупных масштабах; но это не в обычае богачей, как мы убедились при обзоре их филантропической деятельности.
Прежде чем перейти к систематическому обзору излишеств богачей в их частной жизни, мы в кратком очерке подготовим читателя к грандиозным примерам их сумасбродной расточительности и эгоистического потакания своим слабостям; в то же время этот очерк покажет, что пресловутые девяностые годы были лишь увертюрой к тому, что происходит в наши дни. Было бы полезно, если бы читатель время от времени вспоминал, что деньги, потраченные на эти персональные издержки, представляют собой общественные средства, которые могли бы быть использованы на реконструкцию сельского хозяйства и на строительство столь необходимых клиник, больниц, школ, колледжей, жилых домов с низкой квартирной платой, лабораторий, рабочих клубов, парков, спортивных площадок и т. п. Короче говоря, это — деньги, которые правительство должно было бы взять в свои руки путем обложения налогом, с тем чтобы оказать помощь испытывающим хронические лишения двум миллионам батраков юга, десяти миллионам безработных промышленных рабочих и пяти миллионам влачащих убогое существование фермеров.
Чтобы изобразить в надлежащем виде излишества богатых семейств, следует сперва вернуться к 1929 г., последнему году бума в Соединенных Штатах. В роковом 1929 г. всего 513 американцев получили доход, составивший в общей сложности 1 212 099 тыс. долл., в то время как валовая цена (не прибыль) всей пшеницы и хлогжа, собранных в 1930 г. двумя с лишним миллионами фермеров, составляла только 1 191 млн. долл.; 513. плутократов могли на свой доход 1929 г. закупить весь урожай этих двух основных • культур, и им осталось бы еще достаточно для покрытия издержек роскошного образа жизни. В 1929 г. всего 14 816 американцев получили подлежащий обложению доход в 100 тыс. долл, л выше каждый, что в общей сложности составило 4 368 152 тыс. долл., т. е. равнялось стоимости содержания всех правительственных ведомств, включая расходы на армию и военно- морской флот за фискальный год. Размер доходов, полученных людьми, которые могли бы составить население только очень маленького городка, равнялся 38% суммы в 11 421631 тыс. долл., заработанной 8 742 761 заводским рабочим, и был равен, согласно произведенной промышленниками в 1929 г. переписи, общей сумме заработка 3 339 634 заводских рабочих. Заработок 781 830 рабочих железообрабатывающей и сталелитейной промышленности составил в тот год только 1 239 499 тыс. долл., 737 840 рабочих пищевой промышленности— только 781 736 тыс. долл., 511667 рабочих автомобильной промышленности — лишь 828 420 тыс. долл. В том же самом году 428 128 рабочих хлопчатобумажной промышленности заработали 322 389 тыс. долл., или 753 долл, каждый, в то время как 38 самых крупных богачей получили 360 644 тыс. долл., или в среднем по 9 490 600 долл, каждый.
Тогда как в период последовавшей депрессии доходы богачей снизились на 25—50%, 10—20 млн. граждан, принадлежащих к рабочему классу, в течение более или менее длительного времени не получали никакого дохода. В "период восстановления" страна постепенно вернулась к положению, приблизительно напоминающему 1929 г., хотя в момент, когда пишутся эти строки, в ней зарегистрировано около 10 млн. нищих, тогда как в 1929 г. их было около 2 млн.
Чтобы избежать необходимости ссылаться после каждой строки на источники, мы будем указывать источники лишь изредка. В основном, они состоят из относящихся к данному вопросу печатных работ, вышедших после мировой войны.
Бирд рассказывает об "обеде, сервированном для восседающих на лошадях гостей" в "позолоченном веке". В сентябре 1931 г. несколько богатых владельцев ипподромов дали "торжественный обед" в честь своего друга Джозефа Э. Уайденера в нью-йоркском отеле Билтмор. Бальный зал отеля был превращен в копию Бельмонт парка — ипподрома, названного в честь семейства Бельмонт, но принадлежавшего в основном Уайденеру; часть зала представляла скопированный во всех деталях уголок парка, вплоть до барьеров скаковой дорожки, белых перил и роскошных лож, раскрашенных в веселые цвета. В то время как гости обедали, восседая в ложах, перед ними выступали призовые скакуны артиллерийских и кавалерийских полков и богатых частных владельцев. Великолепный зал был наполнен стуком копыт, ржаньем коней, хлопаньем пробок от шампанского, смехом и болтовней, в то время как на углах улиц безработные продавали яблоки.
Те богачи, у которых предметом страсти являются псарни, попрежнему дают банкеты для собак, и несколько богатых особ устроили дорогие собачьи кладбища, усеянные роскошными надгробными памятниками и мавзолеями. Банкир Джеймс Спейер основал в Нью-Йорке больницу имени Элеоноры Спейер для собак и кошек.
Фантастические дорогостоящие приемы столь многочисленны, что ставят втупик исследователя. Семейство Доррэнс ("Кемпбел суп") регулярно снимает в филадельфийском отеле Бельвю-Стратфорд для своих вечеров, на которые приглашаются Уайденеры, Стотсбэри, Дьюки, Дрексели и Биддлы, бальный зал, второй и третий этажи целиком и ряд других комнат. "Форчюн", описывавший в экстазе один из этих претенциозных балов, заявил: "Там будут редкие цветы и растения, сотни живых макао, какаду, туканов, длиннохвостых попугаев и райских птиц в клетках, и ливень розовых лепестков будет осыпать танцующих с излучающего электрический свет неба". Газеты оценивали стоимость каждого такого вечера в 75—150 тыс. долл. И это были еще сравнительно небольшие приемы.
