Коллектив авторов - Реформы в России в 2000-е годы. От законодательства к практикам
Правда, свиноводы пока не получили эти субсидии, и причина банальна – бюджетные ограничения, т. е. принципиальная договоренность достигнута, но денег нет. «Сказать, что нас не слышат – мы не можем. То есть слышат, но денег не дают». Более того, государство задолжало по субсидированию кредитов, взятых на развитие животноводства, в том числе свиноводства; есть отдельные попытки судиться, но подавляющая часть бизнеса тихо ждет выполнения государством своих обязательств.
Все вышеизложенное является конспектом «оборонительной» стратегии: «Пока мы научились “обороняться” от ВТО. Возможностей развития в связи с ВТО для свиноводов пока никаких не появилось, и я не считаю, что идет оздоровление из-за ВТО…Новые технологии и т. д., все было доступно и до этого. До экспорта нам далеко: во-первых, мы дороже, потому что в глубокой инвестиционной фазе; во-вторых, когда тебе завозят более 1 млн тонн свинины, глупо бороться где-то за чужие рынки, нужно нацелиться на борьбу за свои рынки; в-третьих, это африканская чума свиней, которая отодвинула вопрос об экспорте наших свиней на очень долгие годы».
Были ли в этот период позитивные изменения? Да, и основной положительный момент для промышленного свиноводства связан с тем, что с рынка стали уходить ЛПХ и старые предприятия. Так, в 2013 г. по сравнению с 2012 г. производство свинины в ЛПХ сократилось на 13 %, на старых предприятиях отрасли – на 53 %, тогда как на новых – выросло на 51 %. Однако представители промышленного свиноводства относят эти процессы на счет подорожания кормов и африканской чумы, но не связывают с членством в ВТО.
История свиноводов показывает, что основу «оборонительной» стратегии составили не нарушения норм ВТО, а освоение методов, разрешенных в рамках этой организации. Использование этих инструментов, а также готовность государства поддержать свиноводов и административно (действия Россельхознадзора и Роспотребнадзора), и финансово (субсидии по кредитам и прямые выплаты на производство свинины) помогли погасить негативные последствия для отрасли.
Стратегия «наступления» на данный момент только начинает формироваться, поэтому точнее было бы называть ее «подготовкой к наступлению», и говорить о ярких и убедительных примерах ее реализации пока не приходится. По прошествии двух лет после присоединения к ВТО нам не удалось найти ни одной аграрной отрасли, которая бы позиционировала себя как выигравшая от этой интеграции. Однако примечательны отдельные попытки расширить возможности отрасли, поставить вопросы и решить их с помощью инструментов ВТО.
Кейс 2: российский экспорт зерна
Россия вышла на мировой рынок зерна в 2002 г., когда высокий урожай и, как следствие, низкие внутренние цены буквально «выдавили» зерно на внешний рынок, т. е. «по зерну мы и до ВТО экспортировали, и после». Однако членство в ВТО дает надежду решить вопросы о выделении страновой квоты на экспорт зерна в государства Евросоюза[9]и о блокировании практики перекрестного субсидирования экспорта муки, практикуемого правительством Турции. «Первое место в мире по экспорту муки занимает Турция. Вся мука, которую турки поставляют на мировой рынок, изготовлена из нашего зерна. У нас на Алтае мощный производственный кластер, но мы не можем предложить привлекательные цены на муку. Почему мы с нашей мукой не конкурентоспособны? Оказывается, турецкое правительство практикует перекрестное субсидирование экспорта муки. Они завозят наше зерно с достаточно высокими пошлинами, но если вы ввозите 2 тонны зерна и потом из этого зерна 700 кг муки вывозите на экспорт, то все 2 тонны освобождаются от пошлины. С этим надо бороться, правильно? Это наносит нам ущерб на внешнем рынке».
Следует отметить, что по этим направлениям делаются первые шаги: «Минэко предпринял какие-то усилия, но пока безрезультатно. Нам надо ставить более жесткие вопросы, но мы пока не знаем – как». То есть «наступательная» стратегия зерновых экспортеров натолкнулась на элементарное неумение пользоваться инструментами, предоставленными членам ВТО. «Мы не научились пока пользоваться, не создали механизмов, чтобы облегчать себе жизнь, завоевывать внешние рынки».
Следует обратить внимание на особо примечательный момент: накануне присоединения к ВТО эксперты спорили об условиях вступления в эту организацию, о снижении таможенных пошлин, о лимите на государственную помощь аграриям, а реальной проблемой стала некомпетентность государственных органов, невыстроенность управленческой структуры под задачи использования возможностей ВТО. И даже активным и опытным зернотрейдерам, объединенным в Российский зерновой союз, не удалось активизировать работу чиновничьего аппарата для решения своих задач, что и стало узким местом «наступательной» стратегии.
Стратегия «наблюдателей», которые пока не столкнулись с ВТО, но анализируют, что им это может дать и чем придется поплатиться, довольно распространена в аграрном бизнесе. Многие интервью начинались с суждения: «Нам никакая ВТО не страшна, и нам никакая ВТО – не помощник». Но к концу интервью контуры такой позиции заметно размывались: планы развития неминуемо обсуждались в контексте угроз и выгод от членства в ВТО. Поэтому эту группу можно назвать «резервистами». Рассмотрим эту позицию на конкретном примере.
Кейс 3: российские производители и переработчики сои
Соеводы не испытали непосредственного воздействия ВТО ввиду устойчивого роста цен на сырье и высокой рентабельности переработки. «Наших соевых производителей ничто не разорило, даже вступление в ВТО, потому что до ВТО наша соя стоила примерно 12–14 тыс. руб. за тонну, а сейчас 17–20 тыс. руб. У нас цены на сою устойчиво растут год от года». «Из 1 кг сои рязанской селекции “ Светлая ” производят 3 кг тофу, а из обычной сои – 1,5 кг тофу. Килограмм сои стоит 20 руб., а килограмм тофу – 300 руб. Это просто сумасшедшая экономика». Расчеты, на которые ориентируются соеводы, показывают потенциальный рост спроса на сою как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Внутренний рынок оценивается соеводами в 12 млн тонн при нынешнем производстве 2 млн тонн, при таком разрыве импорт совершенно не страшен: «Импорт нам не мешает, импорт нам помогает, потому что импортная соя очень дорогая». Тем более что импортируется генно-модифицированная соя для производства кормов, а выращивается «чистая», которая на мировом рынке стоит существенно дороже. И хотя экспорт пока не актуален ввиду скромных объемов производства, не покрывающих внутренние потребности, у отрасли огромные планы, которые трудно назвать утопичными, учитывая, что с 2002 по 2012 г. производство сои выросло в 5, а переработка – в 15 раз. При этом перспективы отрасли в первую очередь связаны с экспортом: «Единственное, что хотелось бы, чтобы ВТО обратило внимание на нашу сою…Мы можем направлять ее на экспорт, и она будет высшего качества, с высоким содержанием белка, мы можем поставлять и соевые продукты. И это ближайшая перспектива. И эти продукты рядом с Европой». В данной ситуации ВТО рассматривается как катализатор работы по сертификации и стандартизации соевых продуктов, как внешняя сила, вынуждающая ведомства ускорить работу в этом направлении: «Для нас очень ценно в ВТО следующее: европейские стандарты должны прийти на российскую сою. У нас с этим просто беда».
Однако позитивные ожидания накладываются на общую критическую (в связи с ВТО) оценку перемен в агробизнесе. «Мы тогда активного участия в споре о ВТО не принимали. Но сейчас мы смотрим, как идет вся эта работа и видим, что это наносит огромный удар по сельскому хозяйству. Что касается соевого комплекса, то мы выдерживаем этот удар только за счет того, что из-за повышения спроса соя растет в цене каждый год».
Сравнение «оборонительной», «наступательной» и «наблюдательной» стратегий адаптации аграрного бизнес к работе в условиях ВТО представлено в табл. 13.
Таблица 13
Сравнение стратегий адаптации аграрного бизнеса к работе в условиях ВТО
Промежуточные итоги, или что показало членство в ВТО
Подведем некоторые итоги. Очевидно, что у каждой аграрной отрасли свой список проблем, связанных с ВТО. Но есть и общие вопросы, выходящие за рамки отдельных отраслей. Речь идет о системных проблемах адаптации к ВТО, которые так или иначе проявились в разных сферах.
1. Отсутствие однозначности в интерпретации норм ВТО. Российские аграрии – от ученых до бизнесменов – полагали, что вступление в ВТО означает переход в пространство четких директив и однозначно трактуемых понятий. Однако быстро выяснилось, что единые правила игры написаны «пунктиром» и вокруг их интерпретации разворачивается серьезная борьба.
